Джулиана Гарнетт - Любовь на острие кинжала
Господи! Да она выглядит как ягненок, обреченный на заклание. Неужели она так боится его прикосновений? Или она думает, что он набросится на нее, как голодное животное, которому дела нет до ее чувств?
Рольф непроизвольно шагнул к кровати, но неожиданный стук в дверь остановил его. Корбет, его юный оруженосец, показался на пороге. Лицо его выражало глубокую серьезность. По-видимому, ему объяснили всю исключительность сегодняшней ночи и необходимость безупречного поведения – от его всегдашней беззаботной веселости не осталось и следа.
Рассерженный и одновременно благодарный судьбе за это вмешательство, Рольф позволил молодому человеку войти, чтобы помочь при раздевании. В обязанности оруженосца входило много мелких, но необходимых дел по уходу за лордом: одевать и раздевать его, следить за его оружием и доспехами и – что было важнее всего – за драгоценной особой самого сеньора. Рольфу никогда не мешало, что о нем заботятся, но сегодня он переносил это с явным нетерпением.
Корбет Воррингтон был прислан в Драгонвик несколько лет назад как паж и только совсем недавно заслужил серебряные шпоры. Сознание своей новой значимости и ответственности заставляло его исполнять обязанности оруженосца особенно точно, отчего на это уходило больше времени, чем требовалось.
Отстегнув богато украшенную золотую пряжку в форме головы дракона, которая скрепляла концы алой мантии из тонкой шерсти, Корбет расправил одеяние и аккуратно повесил его на спинку стула, затем он принялся за черную тунику, украшенную драконом, который состоял из крошечных золотых квадратиков, нашитых один на другой. Богатая вышивка покрывала ее воротник и манжеты.
– Какая прекрасная туника, милорд, – с восхищением пробормотал Корбет, но Рольф бросил на него недовольный взгляд.
– Да, но прошу поторопиться. Я не в настроении слушать комплименты и терять время.
После этого внушения Корбет заторопился и вскоре освободил Рольфа от остатков одежды – нижней туники, мягких замшевых сапог, пояса, штанов. Затем он надел на него горностаевую мантию и хотел уже заняться сброшенными сапогами, но Рольф приказал:
– Оставьте. Для этого есть утро. – Пока Корбет делал свое дело, лорд успел собраться с мыслями. Нельзя, решил он, позволять, чтобы им руководила страсть.
Но едва оруженосец удалился, Рольф обнаружил, что движется по направлению к заветной цели. Под пологом было почти темно, слабый свет едва проникал снаружи. Несколько мгновений он стоял неподвижно, остановив взгляд на лице жены.
Она тоже молча смотрела на него. Волосы густой массой лежали на подушках и по плечам. Рольф оказался не подготовлен к потоку чувств, захлестнувших его. Он судорожно вздохнул. Да, она была воистину прекрасна, эта его жена-оборотень. Надменная и неприступная заложница, перепуганная девушка или соблазнительная сирена – о, она слишком часто овладевала его помыслами… То же и сейчас.
Балки, на которых держался матрас, скрипнули, когда он всей тяжестью опустился на постель. В полной тишине этот скрип прозвучал слишком громко. Сперва он сидел, не зная что сказать, пытаясь извлечь из своей головы какую-нибудь фразу, которая облегчила бы им общение.
В конце концов заговорила Эннис. Ее губы слегка подергивались, когда она спросила с оттенком юмора:
– Вы всегда ложитесь в постель в своей мантии, милорд?
Мех горностая щекотал ему кожу. Он выпрямился, и мантия соскользнула на его бедра.
– Нет, не всегда, – он сделал паузу. – Только когда мне бывает неловко.
– Вам? Неловко? – Ее глаза округлились от удивления.
– Да, жена, неловко. – Лукавая улыбка тронула его губы. – За все, что было раньше. Я не могу сказать, что сейчас мне легко с вами.
Несколько мгновений длилась тишина. Оба словно застыли в молчании и неподвижности. Но вот Эннис кончиками пальцев провела по его руке, которой он опирался на матрас. Он поглядел на ее руку, такую красивую и тонкую на фоне его потемневшей и загрубевшей кожи. Движимый непреодолимым чувством, он сплел свои пальцы с ее, крепко сжал их. Так просидели они некоторое время, а неровный огонь свечей заставлял причудливые тени плясать вокруг них. Запах благовоний, исходящий от жаровни, становился сильнее. К нему примешивался аромат ее духов и притираний.
Рольф резко втянул в себя воздух. Он не собирался позволить себе увязнуть в болоте чувств, не хотел он и терять время в бесплодной хандре, подобно впервые влюбившемуся зеленому юнцу. Перед ним была его возлюбленная и жена, и он намеревался спокойно взять то, что принадлежит ему по праву. Своим нежным прикосновением к его руке она достаточно ясно дала понять, что никакие призраки не должны вставать между ними этой ночью. Ничего, кроме наслаждения, и, как он надеется, навсегда.
Встав во весь рост, он дал своей мантии упасть на пол. Эннис отвернула лицо. Ее руки покоились на покрывале. Скромность или неприязнь? – сомневался он. Ему редко приходилось читать неодобрение в женских глазах. Как Эннис находит его?
Множество шрамов покрывало его тело – память о войнах, турнирах, стычках. Ничего слишком уродливого, но ведь никогда нельзя знать заранее, что привлекает женщину, а что вызывает ее отвращение. Рольф приподнял край покрывала и скользнул под него. Балки опять застонали под его весом. Смяв покрывало в ладони, он повернул лицо к Эннис.
Она приподнялась, чтобы лучше его разглядеть, одновременно придерживая покрывало, ее обнаженные плечи белели в призрачном свете. Легкая улыбка играла в уголках ее рта.
– Вы весьма привлекательны, милорд, – сказала она.
Вдруг какая-то сила свела его мышцы, спазм пронзил все его тело. Секунду спустя он расслабился и ответил:
– Я очень рад, что в ваших глазах прочел одобрение, прекрасная леди.
Тишина вновь воцарилась под пологом, но теперь в ней чувствовалась обоюдная уверенность в надежности партнера и в том, что скоро должно случиться. Завершающее соитие было неизбежно и необходимо. Брак без подобного завершения был бы недействителен. Теперь между ними было нечто большее, чем просто сознание этой необходимости, теперь между ними возникло безмолвное влечение, которое крепко связывало их и без объятий. Он это чувствовал. И еще он ощущал внутреннюю дрожь ее тела. Она ждала, молча и внимательно глядя на него.
И непроизвольный порыв заставил его сломать последний барьер неловкости. Он плотно прижался к ней и обнял за плечи. Она дрожала, но не сопротивлялась. Он же принялся легко поглаживать ее мягкую кожу своей грубой ладонью. Она задышала быстрее, затрепетала. Глядя ей прямо в глаза, Рольф вдруг почувствовал, что эта ночь сулила большее, чем физическое наслаждение. Он теперь не отступит – куда бы ни завела страсть.
