Хелен Диксон - Хозяин Стоунгрейв-Холл
– Лоуренс, – прошептала Виктория.
Услышав ее голос, он уставился на нее.
Его точно высеченное из гранита лицо являло собой непроницаемую маску. Виктория занервничала и лишь заметила, что он напрягся. Она одарила его взглядом, лишь ей присущим, чем растопила его сердце. Нежный взгляд янтарных, подернутых влагой глаз молил расслабиться, улыбнуться. Лоуренс начал забывать о чувствах, вызванных ее бегством. Ему хотелось задушить Викторию в объятиях, раствориться в ней.
– Потанцуем? – предложил он, когда оркестр заиграл вальс.
– С огромным удовольствием, надеюсь, лорд Фолконбридж не видит нас.
– Почему это вас так волнует?
– Он повздорил с джентльменом, с которым я танцевала в прошлый раз. Когда тот джентльмен отказался покинуть зал, лорд Фолконбридж предложил ему выйти и решить разногласия на природе.
Несмотря на нелепость случая, Лоуренс ощутил смутное раздражение. Такого чувства он ранее не испытывал, но на этот раз понял, чем оно вызвано. Случился первый острый приступ ревности в его взрослой жизни.
– Виктория, вас влечет к нему?
– Нет, – ответила Виктория и тихо рассмеялась, видя его мрачный взгляд. – Он ревнивец, вот и все.
– Ведьма! – пожурил он, взял ее за руку и привлек к себе. – Видно, у Фолконбриджа исключительно хороший вкус, особенно по части женщин, сейчас я точно знаю, что чувствует этот несчастный парень.
– Вы ведь не хотите, чтобы я поверила, будто вы ревнуете? – спросила Виктория, закатывая глаза.
– Еще полчаса назад, – Лоуренс жадно уставился на ее губы, – я бы сказал, что неспособен на столь низменное чувство.
– А сейчас?
– Сейчас не столь уверен.
– Что вы имеете в виду?
– Что касается вас, я ни в чем не уверен. Особенно после того, как вы сбежали. И эта неуверенность растет с каждым мгновением.
– Правда? Но с какой стати вам ревновать? Мне казалось, мужчина может испытывать ревность, если считает, что соперник способен отнять у него возлюбленную. После того, что случилось между нами, ваше полное безразличие ко мне не оставляет сомнений. Какой смысл в таком случае ревновать другого мужчину?
– Возможно, вы ошибаетесь. – Лоуренсу не без труда удалось выдавить слабую улыбку. – Честно говоря, думаю, нам лучше окончательно разобраться в том, что происходит между нами и чего мы хотим. – В глубине души он понимал, что ведет себя неразумно, но за последние недели она непонятным образом перевернула его чувства и настроение, повлияла на способность принимать решение. – Вы согласны?
– Да… думаю, да.
– Тогда танцуйте со мной, и посмотрим, к чему это нас приведет.
Виктория позволила увлечь себя к ступеням террасы. Но вдруг заколебалась.
– Мы совершаем ошибку. Все будут смотреть на нас и думать, что мы снова вместе.
– Пусть думают. Они могут сплетничать и строить догадки сколько хотят. Это никак не скажется на том, чем все закончится.
– Но вы не понимаете. Конечно, я заслуживаю их презрение и осуждение.
– Видно, вы недооцениваете мои способности вести хитрую и тонкую игру. Увидев нас вместе, они от растерянности не будут знать, что и думать.
Виктория позволила Лоуренсу провести себя через застекленные двери.
Несмотря на уверенность, Лоуренс, войдя в зал, огляделся исподтишка и догадался, что Виктория не ошиблась. Пожилых матрон охватило волнение. Взглянув на Викторию, Лоуренс обнял ее за талию и взял за изящную руку.
– Поднимите голову выше и либо зарежьте меня, либо заигрывайте со мной, – тихо приказал он, – но не смейте робеть, иначе все окружающие посчитают, будто вы чувствуете за собой вину.
Виктория, уставившаяся на его грудь, откинула голову и с изумлением взглянула на него. Затем до нее дошло значение его слов, и она догадалась, какого поведения Лоуренс ожидает от нее.
– Молодой Фолконбридж сегодня в прекрасном настроении, но где же он раздобыл эти желтые панталоны?
– А что? – Виктория судорожно вдохнула воздух и улыбнулась ему. – Они вам нравятся? Если так, придется спросить, у какого портного он их шил.
– Думаю, он мне не скажет, – насмешливо ответил Лоуренс. – Если бы он оказался способным убить взглядом, меня уже не было на этом свете. Он явно недоволен тем, что я танцую с вами. Я рад, что пригласил вас лишь ради того, чтобы расстроить этого молодого щенка.
– О боже, – сказала Виктория, глядя на раздраженного лорда Фолконбриджа, сверлившего их сердитым взглядом. – У него очень недовольный вид.
– Вы правы. Могу поклясться, столь пронзительным взглядом он может просверлить нас насквозь. Он похож на ядовитую змею перед нападением.
– Боже мой. – Виктория взглянула на лорда Фалконбриджа. – Что же мы такого сделали, он волком смотрит на нас? Наверное, потребует очистить танцевальный зал, чтобы можно было отмерить положенные двадцать шагов. – Виктория рассмеялась и поймала взгляд Лоуренса. – Хотите взять меня в секунданты?
У Лоуренса защемило сердце, когда свет канделябров выхватил нежные янтарные глаза Виктории.
– Поверьте мне, вы никогда не станете секундантом… после того как бросили меня в день свадьбы.
– Благодарю вас. Я не заслуживаю вашего внимания, – ответила она с преувеличенной благодарностью.
Он быстро взглянул в нее сверкающими глазами. Несмотря на ее робкий ответ, он продолжал улыбаться, его рука оставалась на ее талии. Лоуренс почти не вел ее, похоже, оба инстинктивно угадывали свои движения.
– Не за что. Но мне потребовались немалые усилия, чтобы перестать злиться на вас.
– Вы хотите сказать, что простили меня? – спросила Виктория с надеждой в блестящих глазах.
– Я этого не говорил. – Улыбка Лоуренса чуть не погасла. – Вам предстоит многое сделать, чтобы загладить вину, но я буду доволен, если вы улыбнетесь лишь для того, чтобы сделать мне приятное.
– Чего же вы ожидаете от меня? Во время нашей встречи в гостинице вы дали ясно понять, что не хотите иметь со мной ничего общего. А сегодня не знаю, почему вы так добры ко мне, и пребываю в некоторой растерянности. Могу лишь гадать, почему вы вообще разговариваете со мной. Не придя на свадьбу, я избавила вас от всяких обязательств, не только от брака, но также от необходимости ухаживать. Я знаю, как высоко вы цените свою свободу после того, что произошло между нами.
Лоуренс долго всматривался в глубины янтарных глаз. Неужели личная свобода ему дороже, чем она? Именно этот вопрос не давал ему покоя в последнее время, но даже сейчас не хотелось порвать с Викторией отношения. Однако он, как заметила Виктория, избавился от необходимости ухаживать и жениться.
Однажды он говорил ей, что любви нет места в браке и в его кругах браки заключаются ради выгоды. Неохотно признался, что его воля и осторожность дали сбой, однако, вспомнив, что Виктория бросила его и заставила ждать в присутствии викария, точно одурманенного доверчивого идиота, он понял, насколько пророческими оказались его слова. Теперь он не видел причин, почему бы сразу не извлечь две выгоды, получить и Викторию, и свободу.
