Саша Лорд - Гордячка
Ксантье грубо расхохотался, и его смех эхом отразился от белых стен.
— Ты забываешь, брат, что, несмотря на взаимную ненависть, мы знаем друг друга слишком хорошо. Мне ты не можешь лгать, я же твой близнец. Мы родились от одного семени, и я знаю все, что творится с тобой. Ты что-то испытываешь к этой черноволосой девке, и тебе совсем не нравится со мной драться!
Броган на мгновение отвлек Ксантье, сделав обманное движение, и ударил его кулаком. Ксантье попятился, и из носа у него потекла кровь. И в то же время у Брогана у самого кольнуло в носу, он невольно почувствовал боль своего брата.
— Да, — сказал Броган, отступив и увернувшись от ответного удара Ксантье. — Но и я прекрасно тебя знаю. Ты ведь понимал, что разозлишь меня, если ударишь ее. Может быть, ты видишь то, чего не вижу я. А может быть, у меня есть то, что ты сам хотел бы заполучить. — Броган пригнулся, но Ксантье размахнулся снова, с чудовищной силой угодив ему по ребрам.
— Идиот! — в ярости закричал Ксантье. — Как только Керколди перейдет мне, ты отправишься в пожизненное изгнание! И эта девка будет здесь совершенно не при чем! Она и сейчас не при чем!
— Керколди перейдет мне! — прорычал Броган. — И мы с ней будем жить здесь еще много лет после того, как ты отправишься в пожизненное изгнание! — Он набросился на Ксантье, они сцепились и вновь покатились по земле. Они бились и боролись, их лица были сплошь залиты кровью, а по двору разносился стук ударов.
Ни один не желал признавать свое поражение. Удары были уже вялыми, и братья едва держались на ногах. Поддерживая друг друга, они продолжали махать кулаками до тех пор, пока граф не велел своим стражникам растащить их.
— Я ошибся, — грустно сказал граф. — Я не должен был заставлять вас драться. Я надеялся, что один из вас быстро одержит верх, и проблема будет раз и навсегда улажена. — И он покачал головой, когда оба его сына с искаженными от ненависти лицами попытались вновь войти в круг.
Печаль омрачила лицо графа, и он повесил голову. «Что произошло? — недоумевал он. — Что я натворил? Энслин! Умоляю, вернись домой и помоги мне! Я был неправ. Я был неправ тогда. Пожалуйста, Энслин!»
Но вслух он ничего этого не сказал, как не говорил уже много лет. Энслин не вернется. Он знал это, потому что уже просил об этом не раз, и она не ответила на его мольбы.
Глава 19
Ha следующее утро Маталия проснулась в пустой опочивальне. Она попыталась сесть за ткацкий станок, но нитки путались, и через час это занятие ей надоело. Она прибралась в комнате, после чего занялась перестановкой: заставила Малдона и еще двоих мужчин передвинуть массивную кровать ближе к камину, а тяжелый письменный стол — к окну.
После чего, по-прежнему пребывая в полной растерянности, села за стол и принялась писать письмо матери, пока на столе не скопилась куча смятых листков. В раздражении она оставила и это занятие. Она беременна! У нее будет ребенок!
Маталия попыталась представить себе, какой это будет ребенок, что значит быть матерью, но само это понятие было ей настолько чуждо, что она с трудом могла об этом думать. Она погладила живот, потом задумалась над устройством детской и тут же стала представлять, чего бы хотелось Брогану.
В башню никто не приходил, и Маталия смотрела в окно.
Двор отсюда не просматривался, и впервые она позавидовала Изадоре. Она думала о Брогане и от страха кусала губы. Он — сильный мужчина. Он должен драться хорошо, но они с Ксантье равны, так что предсказать исход драки совершенно невозможно. День постепенно клонился к вечеру, и Маталия старалась не думать о плохом. Может, физически Ксантье равен Брогану, зато Броган куда умнее.
Наконец пришла Пейджи и сказала, что Броган поправляется.
— Он сейчас отдыхает. Врач сказал, что ему теперь несколько дней нельзя вставать. Он просил передать, что с ним все в порядке и скоро он снова будет с вами, но пока ему лучше выздоравливать в одиночестве.
— А Ксантье? — спросила Маталия.
— То же самое.
— Значит, ничья?
— Именно, победителя так и не объявили. Их пришлось тащить из круга, потому что на ногах они уже не держались.
Пока Маталия ужинала в одиночестве, она размышляла над тем, какой статус занимает в Керколди, и пришла к выводу, что должна активнее помогать Брогану добиться его цели. Братья не должны драться друг с другом. Ей следует вмешаться и разрешить эту дилемму. Она— преклонялась перед его упорством. Все ее порывистые стремления были просто детской забавой по сравнению с его целеустремленностью.
Она — его жена и должна помогать ему в битве за замок. Изадора ничего не сделала для своего мужа. Напротив, она лишь создает ему препятствия, потому что слуги ее терпеть не могут. Она дурно воспитана и капризна. Пора бы уже вести себя как подобает графине, если она действительно хочет когда-нибудь ею стать.
Маталия получила хороший урок. Хватит порочить репутацию Брогана, нужно протянуть ему руку помощи. Хотя, думала она, засыпая, помогать ему вовсе не означает оказывать помощь именно того рода, на которую он рассчитывает. Она сделает все по-своему и не допустит, чтобы победили ненависть и вражда. Дружба, сострадание и умение вести за собой — вот что должно возобладать, а она знает, что в Брогане дремлют все эти качества, их только надо пробудить. И она знает, как. У нее появилась новая идея.
На следующее утро Маталия поднялась с окрепшим решением и попросила послать за деревенской швеей, чтобы закончить примерки. Пейджи удивилась, но обрадовалась и с радостью выполнила ее просьбу, привела Еву немедленно. Большую часть дня они втроем занимались платьями. Ева кроила и закалывала булавками, Пейджи шила, а Маталия пришивала кружева и ленты. Маталия вполголоса поведала им свой план, удивив и одновременно приведя в восторг обеих женщин.
— Это будет нашей тайной, — прошептала Маталия.
— А как же вы намерены осуществить это без ведома лорда Брогана? — тихо проговорила Ева, покосившись на запертую дверь.
— Уж вы мне поверьте, — ответила Маталия, — он ничего не будет знать. Здешние мужчины думают, что все держат под контролем. Мы им покажем! Пора бы уже нам как следует повеселиться.
Пейджи кивнула.
— Повеселимся, — нерешительно ответила она. — Если только граф с сыновьями не узнают, а так — это было бы просто чудесно!
И Маталия удовлетворенно улыбнулась, удостоверившись в их преданности. С наступлением темноты, когда шить было уже невозможно, женщины обсуждали ее план, пока за Евой не вернулся Малдон, чтобы отвезти ее обратно в деревню. Ева помахала на прощанье, приложив палец к губам. Пейджи с Маталией захихикали при виде удивленного лица Малдона, но ничего не сказали. Скоро ушла и Пейджи, и Маталия отложила шитье и прибралась в комнате.
