Вирджиния Хенли - Блестящая партия
— Я нехорошо себя чувствую.
Выдуманный предлог был неубедителен, и Джорджина прекрасно это понимала.
— Вчера вечером ты достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы повести детей на охоту за привидениями. Вы все нарядились в белые простыни и визжали изо всех сил; я даже испугалась, что у кого-нибудь лопнет голова. Ты достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы сегодня утром, играя в жителей гор, лазать через всю мебель и во всю силу своих легких издавать всякие там тирольские йодли. Тебе следует приступить к следующей стадии нашей кампании.
«Я думала, что быть помолвленной с Бедфордом — это забавно. Но вдруг оказалось, что это не так уж забавно, потому что он собрался на мне жениться».
— Скажите, Бога ради, что это значит — «следующая стадия кампании»?
— Это значит, что он хочет взять приступом твои оборонительные сооружения.
— А, это когда я лью на него кипящее масло?
Мать уставилась на нее своими агатовыми глазами.
— Это когда ты сдаешься, госпожа Нахалка.
«А вот это будет, когда рак на горе свистнет!»
— Я поеду при условии, что весь выводок Шарлотты и Чарлза и дети Сьюзен и Уильяма будут в числе приглашенных и им позволят не ложиться спать, чтобы посмотреть фейерверки и встретить Новый год.
«Чем больше народу, тем безопасней».
— Его светлость заверил меня, что приглашены будут все Гордоны. Тебе придется спросить у Шарлотты и Сьюзен, разрешат ли они своим отпрыскам не ложиться в постель до полуночи.
Джорджина мгновенно исчезла. «Я всегда умела подбить сестер на что угодно, и этот раз не будет исключением».
* * *
Когда на другой день рано вечером они приехали в Уоберн-Эбби, Джорджина обрадовалась, увидев, что они не единственные, кто приглашен на праздник.
— Генри, Бет, я и не знала, что вы тоже будете! — воскликнула Джорджина.
Лорд Холланд поцеловал ее в щечку.
— Вы так ослепительны, что затмите собой фейерверк. — Он посмотрел на детей, которые высыпали из трех экипажей. — Дам из семейства явно нельзя упрекнуть в недостатке плодовитости.
— Разве Шарлотта не должна родить со дня на день? — спросила Бет. — Фейерверк может спровоцировать начало родов, и ей придется рожать в Уоберн-Эбби.
— Ни за что! А кто еще приглашен? — спросила Джорджина.
— Принци Лодердейл. Мы устроили по дороге соревнование, и когда наша карета обогнала их, Джордж погрозил мне своей тростью.
— Господи! — вскричала Джорджина. — Надеюсь, он будет держать свою трость подальше от меня, особенно если это та, что с большим набалдашником.
— Ну что за озорница, — со смехом сказала Бет.
Мэри взяла Джорджину под руку, и тетка представила ее леди Холланд.
— Это Мэри. Мэри — большая упрямица. В настоящее время я даю ей уроки озорного поведения.
— У вас, милочка, превосходная учительница, — сказала Бет. — Поскольку сегодня потеплело, мы будем обедать al fresco.[12] Столы с блюдами выставят на террасу, выходящую на западную лужайку. Там очень красиво — все деревья освещены китайскими фонариками.
— Давайте пойдем туда и посмотрим, — попросила Мэри.
Придя на западную лужайку, они столкнулись с юными Френсисом и Уильямом Расселлами, помогавшими мистеру Берку зажигать свечи, помещенные внутри фонариков.
«Проклятие, я и забыла, что Джон с сыновьями может оказаться здесь».
— Я вас помню, — сказала Мэри. — Вы сыновья старикашки.
— Старикашки? — озадаченно переспросил Уильям.
— Так моя тетя называет вашего отца.
— Ах да, вспомнил. — Он посмотрел на Джорджину и рассмеялся. — В тот день у реки вы крикнули: «Иди к черту, старикашка».
Джорджина постаралась скрыть смущение, а Мэри спросила нетерпеливо:
— А ваш братец Джонни тоже здесь?
— Еще нет. Он уехал в Тависток с папой, но мы ждем, что сегодня вечером они вернутся. Будет очень жаль, если они пропустят фейерверк.
Джорджина замерла. «Господи, сегодня Джон будет здесь. Я должна избегать этих двух Расселлов». Она подняла голову и увидела, что к ним приближается ее мать под руку с герцогом.
— Добро пожаловать в Уоберн, дорогая леди Джорджина. Я очень рад, что вы приняли мое приглашение. — Френсис бросил взгляд на ее руку, увидел, что она надела кольцо на правую руку, и поднес эту руку к губам. — Вижу, что угодил вам своим подарком.
— Ммм, очень мило, — весело проговорила Джорджина. — Извините меня, ваша светлость, я должна отвести Мэри к ее маме.
— Я отведу ее.
Герцогиня крепко взяла внучку за руку и увела с собой. Уходя, она бросила через плечо:
— Я оставляю тебя в умелых руках нашего хозяина.
Мистер Берк и сыновья Джона отошли, чтобы зажечь остальные фонарики, и Бедфорд обнял Джорджину за талию.
— С наступающим Новым годом, ведьмочка.
Она коснулась бумажного фонарика.
— Я и не знала, что это китайский Новый год. Это год чего? Год Свиньи? Или может быть, там его называют годом Кабана?
— Вы озорная насмешница. Это вы платите мне за то, что я назвал вас ведьмочкой?
— Нет, ваша светлость. До этого я еще не дошла. Но когда дойду, у вас не будет никаких сомнений.
Тут она увидела, что к ним приближаются принц Уэльский и Лодердейл.
— Вот идет ваш друг-толстяк, — пробормотала она возмущенно.
— Нельзя, чтобы он слышал вас, — предостерег Джорджину Френсис. — Даже я не посмел бы заговорить о его объемах.
— Рада слышать, что есть что-то такое, чего вы не посмели бы.
— Ваше высочество, благодарю вас, что пришли. Без вас праздник был бы совсем другим, — с глубокой искренностью сказал герцог.
Втянув принца и Лодердейла в занимательный разговор, Джорджина убедилась, что в ближайшие два часа они с герцогом не останутся наедине. Когда начался фейерверк, Джорджина извинилась, сказав:
— Я обещала наблюдать это зрелище с моими племянниками и племянницами и не могу нарушить данное им слово.
Она нашла Мэри и Чарлза, и они уселись на ступенях террасы, чтобы смотреть иллюминацию. Вскоре к ним присоединился Джонни Расселл.
— Леди Джорджина, я так счастлив найти вас в Уоберне.
— Спасибо, Джонни. Вы хорошо съездили в Тависток?
— О да. Это было лучшее Рождество в моей жизни.
Джонни и Чарлз возобновили свою дружбу, и Мэри, которая не желала оставаться в стороне, присоединилась к ним.
Пока дети были заняты, Джорджина тайком посматривала на гостей, собравшихся на широкой террасе. Внезапно она заметила высокую темную фигуру Джона Расселла, стоявшего в одиночестве, и затаила дыхание.
К Джорджине подошел герцог Бедфорд, и она встала, чтобы ему не вздумалось сесть рядом. В руках у него был плащ из лисьего меха, который он накинул ей на плечи.
