Мэри Гилганнон - Мечта Дракона
Рианнон высунула нос из теплых одеял:
– Что там такое?
– Гонец от Фердика.
– Что случилось?
Мэлгон пожал плечами, натянул сапоги и вышел из спальни.
Рианнон села на край кровати и задрожала, как только теплые покровы соскользнули с ее плеч. Теперь, окончательно проснувшись, она не могла избавиться от предчувствия, что случилась беда. Прохладный сырой ветер задувал в окно, и ставень зловеще хлопал по стене. Она сорвалась с места и подбежала к стулу, на котором висело ее платье.
Одевшись, королева вслед за мужем вышла из спальни. В темном крепостном дворе остановилась и поглядела на небо. В воздухе витал резкий запах влаги. Инстинкт подсказывал ей, что близится буря, и от этого смятение в душе лишь усилилось. Без серьезной причины Фердик не стал бы слать гонца. А поскольку тот требовал встречи с самим Мэлгоном, не довольствуясь разговором с Гавраном, то, очевидно, дело касалось лично обоих королей.
Рука Рианнон, толкнувшая дверь пиршественного зала, дрожала. В конце длинной комнаты, возле очага, собрались люди во главе с Мэлгоном. Бэйлин с Элвином обернулись к вошедшей, и их сочувственные взгляды обожгли королеву.
Король отделился от группы своих соратников и направился к жене. Он взял ее за руку и тихо заговорил:
– Рианнон, это вести от твоего отца. Он сообщает нам, что находится при смерти.
Не сводя глаз с Мэлгона и словно стряхивая неприятное сновидение, королева покачала головой:
– Отец никогда не болел. Он не может умирать.
Мгновение царила полная тишина, потом усталый, перепачканный дорожной грязью гонец обратился к ней:
– Мне очень жаль, принцесса Рианнон, но здесь нет никакой ошибки: знахари говорят, что Фердик не переживет и первых заморозков. Этим летом его ранили в ногу, должно быть, дурной сталью. Вскоре после той битвы он почувствовал недомогание, а теперь яд уже распространился по всему бедру.
Рианнон покачнулась. Мэлгон сделал движение, чтобы поддержать ее, но она отпрянула, бросила на него горестный взгляд и выбежала прочь из зала.
Через крепостной двор она проскочила обратно в спальню. Оказавшись снова в своих покоях, королева с трудом затворила тяжелую дверь и заперла ее на засов, а потом подошла к кровати и опустилась на разбросанные в беспорядке одеяла. Услыхав тяжелые шаги и удар в дверь, она прикрыла глаза.
– Рианнон? Рианнон, отопри.
Стремясь избавиться от внешних звуков, она прикрыла уши ладонями.
– Рианнон, пожалуйста! Клянусь, я вышибу сейчас эту дверь!
Грозный голос Мэлгона не знал никаких преград. Поначалу утешающий, он приобретал все более настойчивые и требовательные нотки. Наконец, расслышав в нем гневные интонации, Рианнон испугалась и решила повиноваться – торопливо пересекла опочивальню, отперла засов и метнулась обратно к кровати.
Оглянувшись, она увидела приближающегося мужа. Он с гневом в голосе заговорил:
– Всевышние боги! Рианнон, я понимаю, что это тяжелый удар, но совсем не причина, чтобы так себя вести. Ведь Фердику дела нет до твоего счастья. Он отдал тебя мне, как надоевшую безделушку. Я не хочу, чтобы ты убивалась, словно наступил конец света, лишь потому, что твой никудышный родитель на смертном одре.
Рианнон стало еще хуже. Напоминания о том, как мало она значила для своего отца, были совершенно лишними.
Мэлгон вздохнул и присел на кровать. Когда он снова заговорил, голос его звучал гораздо мягче:
– Прости меня. Моя ярость омерзительна. Фердик – твой единственный родственник, и совершенно справедливо, что ты беспокоишься о нем. Но... никогда больше не запирай передо мной двери, Рианнон. Это приводит меня... в бешенство.
Она почувствовала его прикосновение к своим волосам и подняла голову, избегая ласкающей ее руки.
– Пожалуйста, не трогай меня. От этого только тяжелее сознавать, что... мне придется оставить тебя.
Пальцы Мэлгона замерли.
– О чем ты говоришь?
– О союзе... Если Фердик умрет, ваше соглашение станет недействительным и ты... ты отошлешь меня обратно в Манау-Готодин. – Рианнон тяжко вздохнула и отвернулась.
Мэлгон обнял жену. Она пыталась сопротивляться, но все же он усадил ее к себе на колени и принялся укачивать, как маленькую.
– Ну-ну, Рианнон, – шептал он ей на ухо. – Я не стану... да просто не смогу отослать тебя... даже если преемник Фердика пойдет на меня войной. Теперь ты моя, и я ни за что не откажусь от тебя... никогда.
Она не могла поверить ласковому голосу мужа и попыталась оттолкнуть его.
– Но ведь теперь все кончено. Бриганты больше не будут сражаться за Гвинедд, и твоя женитьба станет бессмысленной.
Не отпуская ее, Мэлгон заговорил низким, торжественным голосом:
– Как кровные связи наших народов – да, возможно. В этом смысле наш брак уже не будет иметь прежнего значения. Но как союз мужчины и женщины для меня он не утратит смысла. Повторяю, Рианнон: ты моя, что бы ни случилось. Я не откажусь от тебя лишь потому, что твоему отцу вдруг вздумалось умереть на самой вершине своего могущества.
Королева поглядела в лицо мужа.
– Отчего ты так ненавидишь Фердика?
– Видишь ли... – Мэлгон призадумался, осторожно подбирая слова. – Я не могу простить плохого отношения к тебе.
– Так ты из-за меня? – недоверчиво спросила она.
– Наверное, его старые интриги тоже сыграли свою роль, хотя это я как-нибудь пережил бы. Но такое отношение к собственной дочери – это выше моего понимания. Он обязан был защищать тебя или же достойно покарать того, кто причинил тебе страдания...
Злобная тень скользнула по его лицу. С минуту озадаченная Рианнон наблюдала за ним, а потом расслабилась в его объятиях. Она с трудом верила в свое счастье. Несмотря ни на что, Мэлгон готов был оставить ее при себе в качестве законной жены. Более того, он ненавидел Фердика, своего союзника, не почему-либо, а из-за нее. Королева положила голову на широкую грудь мужа и почувствовала неописуемое облегчение. Миг сведения политических счетов, которого она так боялась, не наступил. Муж действительно желал ее – и даже больше, чем она могла предположить. Но блаженное умиротворение было нарушено самим Мэлгоном, когда он снял ее со своих колен.
– Я должен отдать распоряжения по поводу твоей поездки к отцу.
– Поездки к отцу?
– Ну да. Ты не слышала конца сообщения: Фердик, прежде чем умереть, желает видеть тебя.
– Меня?
Мэлгон кивнул.
– Подумай хорошенько... если ты не хочешь ехать, то мне все равно.
Пытаясь успокоиться, Рианнон глубоко вздохнула:
– Он умирает. Я не могу отказать ему. В конце концов, я ведь не испытываю к нему ненависти, подобно тебе. Мой отец сделал для меня все, что мог... Просто он одинаково равнодушен ко всем женщинам.
