Бронвин Скотт - Леди рискует всем
У Гриира свело живот, когда он представил, что произошло потом. Как, собственно, неоднократно проделывал Локхарт, говоря, что никто, кроме собственной натуры, не заставит человека делать то или иное. Как с сегодняшним жадным игроком в клубе. С той лишь разницей, что этот человек пал собственной жертвой. В этой же истории жертвой стала Мерседес.
– Конечно, Люс начал что-то возражать на предмет того, что ему обидны подозрения отца. Но отец подошел к сейфу, достал пачку банкнот и документ, положил их на стол, развернул документ и показал его Люсу. Это было завещание, он оставлял клуб Кенделу Карлайлу. В случае если Карлайл умрет раньше его, клуб переходил ко мне в форме доверительного управления под присмотром его поверенного. Он никогда не перейдет ко мне напрямую.
– Позволь я угадаю: Тэлмеджу это не понравилось?
Мерседес грустно засмеялась:
– В тот момент мне показалось, он вот-вот упадет в обморок. Теперь, после стольких лет, это даже смешно. Но тогда, уверяю тебя, выглядело совсем не весело. Смотреть в лицо любимого и совершенно ясно видеть, что твоя любовь – игра в одни ворота.
Пообещай, что не влюбишься в меня. Может быть, причина в том, что она не чувствовала к нему того же самого? Она вынудила его пообещать это, чтобы защитить его?
– И что сделал твой отец?
– Вытащил из пачки банкноты и сказал: «В этой пачке тысяча фунтов. Я выпишу чек еще на девять тысяч, которые вы сможете получить в Лондоне. Взамен вы подпишете документ, объявляющий брак недействительным, уедете отсюда сегодня же и пообещаете, что никогда не будете предъявлять прав на Мерседес». Мне кажется, Люсу понадобилось меньше минуты, чтобы принять решение. С тех пор я не видела его шесть лет, до сегодняшнего вечера. – Мерседес чуть не плакала, смахнула слезы рукой. – Ужасно знать, что тебя продали за десять тысяч фунтов. В девичьих мечтах я всегда полагала, что стою немного больше. – Она пожала плечами и попыталась улыбнуться.
– Я думаю, ты все неправильно поняла, – задумчиво произнес Гриир, не спуская с нее глаз. – Тебя не продавали. Отец купил твою свободу. – Он мог думать про Локхарта все что угодно, тем не менее одно доброе дело этот человек сделал.
Мерседес кивнула:
– Я всегда буду в долгу за это перед отцом. Он предупреждал меня. Я не послушалась, но он не бросил меня, вытащил как смог.
Это подтверждало, что Локхарт не чужд своеобразного благородства. Гриир видел, в какую кабалу он заключил Мерседес, не гнушался тем, чтобы использовать людей, даже свою собственную дочь. Гриир наблюдал это как минимум дважды. Локхарт всегда точно знал, чем ему обязаны другие люди, в том числе и дочь. Гриир вытащил руку из-под ледяного компресса, попробовал медленно сжать в кулак.
– Я не жалею, что ударил его. – Он повел бровью. – Не в этом ли причина того, что ты не хотела, чтобы я влюблялся в тебя? Тебе не хотелось, чтобы я узнал про Люса? – Гриир надеялся, что все ограничится внешней причиной, а его первоначальное предположение ошибочно.
– Можно сказать и так. – Ее ответ прозвучал не убедительно.
– Но не совсем? Я не такой, как Тэлмедж. Не пытаюсь использовать тебя, заманивать в ловушку. Ты, похоже, тоже не используешь меня. – Гриир не мог выразиться яснее, не нарушая обещания, которое дал ей. Он нарушит, но не теперь. Внезапно его осенила догадка. – Почему ты согласилась на поездку?
После того, что он узнал, это выглядело достаточно неразумно, особенно если Мерседес находила так много сходства с обстоятельствами предыдущего путешествия. Он заметил, что этот вопрос взволновал ее сильнее, чем все рассказы про Люса. Она принялась ходить по комнате, подошла к окну и выглянула на улицу. Для чего? Неужели для того, чтобы он не видел ее лицо, когда она станет ему лгать? Не хотелось в это верить.
– Ну же, Мерседес? Чего тебе так хотелось добиться?
Все части шарады вдруг с поразительной быстро той начали складываться у него в голове. Этой поездкой она хотела что-то доказать, получить шанс заявить… о чем-то… Ему вспомнилась ее стычка с отцом в Бекхэмптоне… безумная выходка в борделе в Бате. Да, он все понял.
– Ты… – начал Гриир, потрясенный догадкой. – Ты хотела занять место его протеже.
Мерседес жаждала получить то, от чего он отказывался, что ему так не нравилось. Он невольно украл у нее то, о чем она мечтала.
Она отвернулась от окна с искаженным от злости лицом:
– Да. Я хотела стать его протеже, показать, что могу не только тренировать, но и победить тебя. И сделала это, но ничего не изменилось.
Потому что она осталась в долгу у Локхарта? Кажется, он слишком поспешил с выводом о том, что Локхарт купил ей свободу, всего лишь забрал ее из рук Тэлмеджа в свои. Эта сторона натуры Локхарта не вызвала симпатии. Он все делал, исходя из каких-то своих целей. Гриир задумался, какое место в игре Локхарт отводил ему. Гриир не настолько наивен, чтобы предполагать, что ему единственному удалось избежать участи стать предметом локхартовских махинаций. И еще задумался о том, как вызволить ее. Сможет ли Мерседес уйти от отца? На сегодняшний день этот вопрос для нее явно преждевременный.
– Я, пожалуй, пойду. – Гриир встал. Ему потребуется время, чтобы обдумать, разобраться во всем и понять свое место.
Подойдя к нему, Мерседес провела пальцем вниз по рубашке.
– Я думаю, тебе стоит остаться.
Гриир поймал ее палец здоровой рукой.
– Не сегодня. Нам многое нужно обдумать. Думаю, постель не самое подходящее место для этого. – Особенно теперь, когда она столь беззащитна и в состоянии воспользоваться физической близостью, чтобы привязать его к себе. Гриир поцеловал ее в лоб. – Доброй ночи, Мерседес. Увидимся утром.
Однако после того, как дверь за ним закрылась, он задался вопросом: будет ли между ними все, как раньше? Он слишком взбудоражен, чтобы заснуть. Прогулка могла пойти на пользу, тем более газовые фонари, освещавшие центр Бирмингема, делали ее достаточно безопасной для осторожного человека.
Забавно, однако, что его мысли были заняты вовсе не Люсом Тэлмеджем и нелепым скоротечным замужеством Мерседес. Онпервым показал ей, как выглядит истинное наслаждение. В минуты самых смелых фантазий Гриир надеялся, что станет последним и единственным мужчиной, сделавшим это. Зная о Тэлмедже, он с большей легкостью понял, почему она так сдержанно относилась к тому, что их связь нечто большее, чем физическая близость. Но на этом простые ответы заканчивались. Разделяла ли она его чувства или только использовала его? Неужели она до сих пор видела в нем лишь орудие, с помощью которого сможет добиться желаемого от отца? Неужели ради того, чтобы вырвать это у отца, она готова спать со своим врагом? Неужели она все еще ненавидит его за то, что Локхарт сделал его своим протеже? Но больше всего, пока бродил по Бирмингему, он задавался вопросом: что делать с Локхартом? Чем больше думал, тем тверже убеждался в том, что именно тот причина всех бед. Гриир больше не хотел участвовать в его играх. Хватит. Больше никаких таверн, вечеров, проведенных, глядя на то, как Локхарт зарабатывает на своей славе в больших городах и вербует так называемых «приятелей» в деревушках, чтобы потом «ощипывать павлинов». Локхарту нравилось играть людьми, определяя, сколько они стоят. Гриир стыдился того, что позволил ему так долго играть собой. В Бате Локхарт делал свою игру, представляя его как лорда капитана Бэррингтона. И Гриир позволял ему это, убедив себя в том, что его титул поможет Мерседес войти в общество. Отчасти поверил в собственную звезду, очарованный своей растущей популярностью, когда выигрывал одну партию за другой, танцевал, обнимая Мерседес, кружась в вихре красоты, страсти и денег. На какое-то время эта жизнь захватила. Он собрался винить во всем Локхарта, но на деле мог злиться только на себя. Локхарт лишь показал ему морковку, что так хорошо умел делать. Но никто не заставлял Гриира брать ее. Никто не мог заставить его остаться. Бирмингем связан с Лондоном прямым железнодорожным сообщением. Завтра утром надо сесть в первый же поезд. Хотя, честно говоря, не хотелось ехать в Лондон. Гриир хотел домой, увидеть сочные поля Девоншира, которые не видел уже три года. Девоншир в состоянии вернуть покой и равновесие, даже если бы за это пришлось заплатить. Но Гриир не мог уехать без Мерседес. Если он бросит ее сейчас, больше никогда не вернет. Если и было в этом сумасбродном путешествии что-то, о чем он жалел, то это она. Могла ли она сказать то же самое о нем? Согласится ли уехать? У нее есть только одна причина, чтобы согласиться, и много причин, чтобы остаться. Неужели из-за истории с Люсом она откажется? Только самые тупоголовые не усмотрели бы параллель между ними. А может быть, Мерседес откажется, потому что не захочет предпочесть другого мужчину своему отцу, который уже однажды спас ее и которому она обязана. Или все это время она просто использовала его. Если он уедет, она сможет занять место протеже, как и планировала. Гриир не стал вдаваться в подробности каждого из возможных сценариев. Оставалось надеяться, что она выберет его. Просто потому, что она – Мерседес Локхарт, женщина, обладающая несравненной отвагой и дерзостью. Гриир повернул к отелю. Единственный способ узнать правду – спросить.
