Нина Роуэн - Опасный флирт
– Только для того, чтобы вычеркнуть тебя из моего завещания, – парировал граф.
Себастьян и Каслфорд усмехнулись. Даже Александр улыбнулся.
– Что дальше, мисс Келлауэй? – спросил граф.
– Умножьте полученный результат на десять, потом прибавьте к нему номер пальца, на котором надето кольцо. Сумму опять умножьте на десять и прибавьте к результату номер сустава.
– Хорошо.
– Потом прибавьте тридцать пять и скажите мне, какое число у вас получилось.
– Семь тысяч шестьсот пятьдесят семь, – сообщил Раштон.
Быстро подсчитав что-то в уме, Лидия повернулась к Александру. Ее сердце слегка подпрыгнуло в груди, когда она увидела, как внимательно он смотрит на нее.
– Лорд Нортвуд, – проговорила Лидия, глядя ему прямо в глаза, – надел кольцо на второй сустав указательного пальца правой руки.
В комнате моментально наступило гнетущее молчание, и на мгновение Лидия решила, что ошиблась. А потом лорд Раштон рассмеялся, и рокочущий звук его смеха отдавался эхом в элегантной комнате.
На лице Александра расцвела медленная, чудесная улыбка, когда он вытянул вперед правую руку, чтобы показать цветочный стебелек, обмотанный вокруг его указательного пальца.
Талия изумленно посмотрела на Лидию:
– Боже мой, но как…
– На самом деле все просто, – принялась объяснять Лидия. – Надо только присвоить каждой части фиксированный номер и решить уравнение. – Ее лицо слегка порозовело, когда она поняла, что, по мнению собравшихся, она только что совершила какой-то выдающийся поступок. – Если вы вычтете три тысячи пятьсот тридцать пять из того числа, которое назвал мне лорд Раштон, то у вас будет решение задачи. Семь тысяч шестьсот пятьдесят семь минус три тысячи пятьсот тридцать пять равно четыре тысячи сто двадцать два. Лорду Нортвуду был присвоен номер четыре. Кольцо было на его правой руке, на втором суставе второго пальца.
– Мисс Келлауэй, вы восхитительны! – Раштон встал и захлопал в ладоши. – А я-то был готов поклясться, что решить эту задачу невозможно.
– Нет, вы клялись, что она не имеет решения, – заметил Себастьян, с улыбкой взглянув на Лидию. – Произвести впечатление на графа – дело почти невозможное, поэтому ваш поступок можно счесть настоящим событием.
Лидия взглянула на Александра. Тот смотрел на нее с удивительно внимательным выражением на лице, нахмурив брови. Около рта его появились морщинки, словно он пытался принять какое-то решение. Наконец он встал и решительно направился к Лидии.
По ее коже побежали мурашки: она внезапно поняла, что сейчас что-то произойдет – что-то потрясающее, поразительное. Ее затылок от волнения покрылся испариной, в освещенной свечами комнате вдруг стало душно и жарко.
– Я… мне необходим свежий воздух… – пробормотала Лидия, отступая назад, чтобы оказаться подальше от его приближающейся внушительной фигуры. Стараясь не торопиться, она направилась к дверям, ведущим на террасу. – Если вы позволите…
Александр вышел на террасу следом за ней. Прохладный вечерний воздух окутал ее кожу. Сердце забилось с бешеной скоростью.
Встав позади Лидии, Александр положил руки на перила. Несколько мгновений он вглядывался в темный сад, словно там можно было найти ответ на мучивший его вопрос. В неровном свете его профиль казался грубым и темным и лишь глаза сверкали под густыми ресницами.
Из гостиной полились звуки сонаты Бетховена, смешиваясь со стрекотом насекомых и криками ночных птиц.
– Мой отец уже очень давно не развлекался с гостями, в компании, – наконец проговорил он. – И сюда он согласился приехать только из-за Талии.
– Она очень милая, – заметила Лидия.
– Да, так и есть. Она могла бы на удивление удачно выйти замуж, если бы… – Александр замолчал на полуслове и покачал головой.
Все его существо сковало напряжение. Лидия с трудом сглотнула, ее охватило томительное предчувствие.
– Александр? – спросила она.
Его лоб сморщился, подбородок напрягся. Опасения Лидии усилились.
– Что такое?
– Мы не очень давно знаем друг друга, – наконец произнес Нортвуд.
– Не очень…
– И уж прости меня, но мы с тобой оба находимся не в расцвете юности.
– Верно, – кивнула она.
Александр посмотрел на нее, взор его темных глаз, как обычно, был прям, но в них появилось встревожившее Лидию выражение неуверенности. За то короткое время, что они были знакомы, она пришла к выводу, что Нортвуд никогда ни в чем не сомневается.
– Несколько лет назад мой отец хотел, чтобы я женился и произвел на свет наследника, – сказал он. – Я не сделал этого, потому что отчасти был занят своим бизнесом и семейными делами, а отчасти потому, что не встретил женщины, брак с которой казался бы мне привлекательным. – Помолчав, Нортвуд добавил: – До сих пор.
Лидия прижала руку к груди. Ее сердце трепетало под ладонью, как лист дерева на сильном ветру. Она хотела заговорить, но ее голос запутался в словах и заглушил их.
– Мне кажется, что мы хорошо подходим друг другу, – продолжил Александр. – Ты мне интересна, хотя и не совсем понятна, твоя семья уважаема в обществе. Мы с тобой… м-м-м… подходим друг другу физически, если судить по событиям последнего времени.
Откашлявшись, Александр крепче сжал руками перила. К собственному удивлению, Лидия поняла, что он не просто не уверен в себе. Александр Холл, виконт Нортвуд нервничал!
– Мой… – начала она.
– Существует, разумеется, возможность того, – перебил ее Александр, – что твое согласие даст толчок к новому всплеску сплетен о моей матери. Меня это не волнует, но я не желаю, чтобы возможные пересуды расстраивали тебя или членов твоей семьи.
Неожиданно глаза Лидии заволокло слезами.
– Однако я могу обещать, что брак со мной не будет для тебя неприятен, – продолжал Александр. Он отошел от нее на несколько шагов, а затем вернулся на прежнее место. – Ты сможешь по-прежнему уделять время своим увлечениям, продолжать математические исследования.
– Мне очень жаль, но я…
– Если хочешь, можешь заниматься домом, – не услышал ее Александр. – Я обещаю быть верным тебе. Я бы хотел снова путешествовать, но буду рад твоей компании, если пожелаешь…
– Стоп! – Лидия остановила его, подняв руку. Слезы градом катились по ее лицу. Дыхание стало прерывистым, грудь сжалась до боли. – Прошу тебя, пожалуйста, остановись!
Александр посмотрел на Лидию, неуверенность на его лице постепенно уступала место тревоге.
