Элоиза Джеймс - Однажды в замке
Она села прямее и свела брови.
– Мистер Бардолф не слишком хорошо ко мне относится.
– Не волнуйся из-за него. Важнее другое: как ты относишься ко мне?
Гауэйн с трудом верил, что подобная глупость сорвалась с его губ. Кажется, Эди подрывает его независимость… его мужественность.
– Думаю, хорошо, – улыбнулась Эди.
Но в его глазах все еще таилась тень беспокойства.
– Не тревожься, – сказал он, целуя ее в губы. – У нас будет совершенно другой брак. Жаль, что ни у кого из нас нет достойного примера настоящей супружеской жизни. Мои родители жили бы куда лучше, если бы никогда не встретились.
– Не могу сказать то же самое об отце и Лиле. Они искренне любят друг друга. Просто оба забыли, как… – Она прикусила губу и начала снова: – Он перестал ценить в Лиле все те качества, за которые с самого начала полюбил. Он словно хочет, чтобы она стала такой, как он. И боюсь, по натуре он сухарь.
Гауэйн кивнул.
– И поэтому ужасно сварлив, хотя на самом деле он добрый.
– Я видел, как он сдерживается в крайне раздражающих обстоятельствах, особенно когда имеет дело с идиотами из Банка Англии.
– Но он не смеется над шутками Лилы.
– Обещаю всегда смеяться над твоими шутками, – прошептал Гауэйн.
– Если бы я только знала хоть какие-то, – вздохнула Эди. – У меня только мимолетное и отдаленное знакомство с такого рода остротами, которые тебе нравятся: насчет восставшей плоти и непристойных стрелок.
Она снова устроила голову у него на плече.
– Я с радостью поясню их, – внезапно охрипшим голосом заверил он.
Но Эдит не слушала.
– Я не привыкла ложиться спать поздно и пить вино за обедом, – продолжала она, деликатно зевая. – Можем ли мы найти питьевой воды, Гауэйн? Меня клонит в сон от вина.
– Разумеется.
Стантон вдруг подумал, как легко приобрел привычку пить вино за каждой трапезой, кроме завтрака. Он всегда старался не пить слишком много, опасаясь превратиться в пьяницу и последовать по стопам родителей.
Этот страх герцог никогда не делил с посторонними. Но зная, что не будет ничего таить от жены, решил, что все расскажет Эди… и тут понял, что она заснула.
Гауэйн смотрел на нее. Все планы соблазнить жену пошли прахом. Она свернулась у него под боком и выглядела абсолютно умиротворенной. Первой его реакцией был укол раздражения. Но это несправедливо. Эгоистично. Он сам виноват, что она недосыпает.
Если бы только у него были здесь папки… Но папок не было. И ему нечем было заняться.
Впрочем, это не совсем так. У него есть немного бумаги и перо. Он может прислонить ее к стенке экипажа и заняться делом.
Ни в коем случае. Эдит проснется.
Гауэйн почувствовал пугающее желание защитить ее. Эди устала. Под глазами голубые круги, из-за того что он любил ее ночью.
Держа ее бережно, как стеклянную вазу, он переместился в угол экипажа, откинулся назад, со своей сладостной благоухающей ношей в руках, и принялся рассматривать ее ресницы и губы. Совсем как на балу, где они впервые встретились.
Теперь все изменилось, потому что Эди стала его женой. Он ее первый мужчина и навсегда останется последним. Будет просыпаться каждый день до своей кончины, видеть взгляд этих страстных умных глаз и сталкиваться с суровой честностью, предупредившей, что ему грозит опасность превратиться в сухаря.
Улыбка, таившаяся в углах губ, не была ни язвительной, ни сожалеющей. Эди назвала бы ее радостной.
Руки Гауэйна благодарно сжались вокруг спящей жены.
Он думал о своем браке, пока экипаж мчался по дороге. Он никогда не спал днем. Дневной сон – пустая трата времени.
Глава 23
Вечер уже приближался, и экипаж свернул с почтовой дороги на вымощенную булыжником улицу. Эди проснулась и обнаружила себя в объятиях спящего Гауэйна. Экипаж завернул за угол, направляясь во двор гостиницы. Его руки сжались еще крепче, но он не проснулся, пока она не поцеловала его.
Он пробудился, хмурый и злой. И прежде чем она успела сказать хоть слово, объявил, что никогда не спит днем.
Эди прикусила язык. Ее отец придерживался подобных убеждений. И был уверен, что никогда не выходит из себя.
Хозяин «Руки королевы» в Палдене привык принимать аристократов, прибывающих с целой армией слуг. Он проводил господ в отдельную гостиную, где Гауэйн рассеянно поцеловал Эди и сел слушать отчеты грума, приехавшего этим утром из Шотландии.
Отчеты! Эди начинала ненавидеть самый звук этого слова.
Она устала после долгого дня, проведенного в экипаже, и была раздражена тем фактом, что не играла уже два дня. К полной своей досаде, она осознала, что вот-вот расплачется.
Поэтому Эдит извинилась, закрылась в своей комнате и приказала сделать горячую ванну. Мэри сновала по комнате, сокрушенно прищелкивая языком по тому или иному поводу, – слуги не слишком любили Бардолфа, – пока Эди не захотелось выскочить из ванны и завопить во весь голос.
К сожалению, даже сидение в горячей воде не слишком помогло, поэтому казалось маловероятным выдержать очередной раунд занятий любовью, не говоря уже о том, чтобы им наслаждаться.
Буря паники пронеслась в сердце Эди. Ей так и не удалось признаться во всем; вся отвага вмиг пропала, когда Гауэйн сказал, как счастлив, что она получила удовлетворение. Теперь ее ждет еще одна ночь, в которую она потерпит сокрушительное поражение. Еще одна ночь, после которой придется лгать.
– Мэри! – воскликнула Эдит громче, чем намеревалась. – Я бы хотела получить листок бумаги и перо.
– Мистер Бардолф предусмотрел для ваших нужд дорожный секретер, – сообщила Мэри. В голосе ее звенели колючие льдинки при упоминании имени агента.
Когда Эди вышла из воды, Мэри открыла очаровательную кожаную шкатулку на угловом столике, и там оказалось все, что нужно для письма.
«Дражайшая Лила», – написала Эди и остановилась. Конечно, она понятия не имела, живет ли по-прежнему Лила с родителями в Бервике-на-Твиде. Возможно, отец съездил за женой? Вздохнув, она вспомнила его лицо и решила, что скорее всего ее грум без труда найдет Лилу в родительском доме.
Эди хотела пригласить мачеху навестить замок. Бервик-на-Твиде находился на границе с Шотландией, так что поездка не займет много времени. Но насколько настойчиво лучше просить? Эдит не могла описать в деталях все, что случилось. Поэтому написала коротко и туманно:
«Пожалуйста, приезжай ко мне. Пожалуйста, Лила. Помнишь секрет, которому ты меня научила? Ты мне нужна. Люблю, Эди».
Позже, когда она и Гауэйн сидели в отдельной столовой, где их обслуживали Бидл, Риллингз и четыре лакея, Эди вынула письмо.
– Моя мачеха гостит у своих родителей в Бервике-на-Твиде. Поэтому я написала ей с просьбой нанести мне визит в Шотландии.
