Дебора Джонс - Под небом Италии
– Ненавижу войну! – пылко отозвалась графиня Донати. – И вы тоже. Я поняла это по выражению вашего лица, когда рыцарь Генри Кент рассказывал историю детей де Бретея. Но наша супружеская обязанность притворяться, что мужья уезжают всего лишь на турнир и скоро возвратятся такими же задиристыми и живыми.
– Матери не терпится уехать в Бельведер. Она очень тоскует по дому, – тихо произнесла Франческа. – Но я попробую уговорить ее задержаться во Флоренции на несколько дней.
Слезы благодарности засветились в глазах Лючии.
– Большое спасибо! Вы настоящая подруга! – Графиня сразу повеселела. – Когда поговорите с матушкой, приходите в мои апартаменты. Посмотрите, какую тунику я готовлю для Антонио. Он на Троицын день подарил всем своим солдатам новую одежду.
Франческа была довольна своим решением. Но, принимая ванну, не переставала думать, почему все сложилось именно таким образом. Она бы ни за что не согласилась остаться, если бы леди Лючия не призналась, что беременна. А та бы не призналась, если бы Бельдан не рассказал ей, что графиня Дуччи-Монтальдо весьма преуспела в искусстве целительства. Франческа и Лючия познакомились совсем недавно, и Франческа вряд ли бы догадалась о состоянии новой подруги. Однако Бельдан хорошо ее знал и мог сыграть на сострадании гостьи, чтобы подольше ее задержать.
– Но с какой целью? – спрашивала она у пахнувших розой ароматных пузырей на поверхности воды. – К чему сиру Арнонкуру удерживать меня во Флоренции или, говоря иначе, отдалять наш отъезд в Бельведер?
Утро набирало силу, и Франческе становилось все яснее, что хотя Бельдан явно и не настаивал на том, чтобы она дольше задержалась в его палаццо, он этого хотел.
Она постучалась в комнату Бланш в полной уверенности, что мать уже в дорожном платье и все ее пожитки давно упакованы. Однако обиталище графини де Монфор казалось задетым небольшим ураганом: повсюду разбросаны отрезы – преимущественно синих оттенков, но вперемешку с другими броскими цветами. Одного шелка Франческа насчитала на кровати восемь сортов. С потолка свисал великолепный бархат; на карниз чья-то рука набросила шерсть с серебряной нитью. Белая шерсть на комоде, золотистая на канделябре. И даже клетка попугая накрыта бледно-желтой тканью.
А посреди всего несколько француженок и ее мать что-то живо обсуждали на своем языке.
– Мадам Капе, – представила Бланш. Графиня де Монфор была в одной рубашке, которую прикрывала кружевная накидка. – Это моя дочь, Франческа Дуччи-Монтальдо.
Три женщины присели в реверансе, и недоумевающая Франческа улыбнулась им в ответ. Та, которую мать назвала Капе, пронзила ее взглядом черных глаз и снова повернулась к Бланш. Зато Франческа некоторое время продолжала ее изучать: отметила безжалостно выщипанные брови и линию стриженых волос, искусственные кудельки, которые слегка отличались по цвету от живой основы.
– Мадам Капе считается лучшей портнихой во Флоренции, – сообщила Бланш. – Сам сир мне это сказал. Она – француженка и во Флоренцию приехала совсем недавно. Поэтому в курсе последней моды.
– Если позволите добавить, – быстро вмешалась портниха, – я много лет была ведущим членом гильдии белошвеек в Париже. И только выйдя замуж за тосканского перчаточника, решилась покинуть этот прекрасный город. Но мои сестры и мать – как в прошлом бабушка и прабабушка – по-прежнему состоят в гильдии и сообщают мне обо всех новинках моды. Вроде той, что я только что предложила графине де Монфор: пропустить широкую ленту из меха горностая по рукавам платья.
– Из меха горностая? – эхом повторила Бланш. – Но... не чересчур ли это... шикарно.
– Смотря для кого! – решительно возразила портниха. – Вы француженка и графиня, к тому же родственница самого короля Карла. А сир предупредил меня, чтобы я не стеснялась в расходах.
Франческа заметила, как дрогнули ласкавшие шелк пальцы матери.
– Мех горностая... что ж... пожалуй, это будет красиво...
– Я сегодня же начну кроить! – восторженно воскликнула мадам Капе, сворачивая кружевной шелк. – И через неделю вы получите ваше платье. Мое лучшее творение! Шедевр всей жизни! Оду всему новому и прекрасному!
– Судя по всему, наши планы отъезда в Бельведер изменились? – шепнула Франческа, как только портниха отвернулась, чтобы дать распоряжения помощницам.
Мать слегка покраснела.
– Лорд Бельдан дал мне знать, что хотел бы еще отблагодарить за наше гостеприимство в замке, и сообщил, что со мной пожелала встретиться мадам Капе. Он просил принять ее утром. И еще, зная о моей любви к одиночеству, извинился за вчерашний ужин. Теперь, когда я всем представлена, я буду трапезничать в собственной комнате. – Бланш порывисто встала и схватила дочь за руку. – Я понимаю: столько платьев. Это кажется легкомысленным. Но я так давно ничему не радовалась!
Франческа поцеловала мать и поспешила покинуть ее комнату.
«Да, лорд Бельдан – настоящий кудесник, – думала она, быстро проходя по белым галереям палаццо. – Люди правы: он в самом деле колдун».
Но если Бельдан и был колдуном, то руководил он очаровательным сказочным королевством. Летели часы, складывались в дни и недели, пока Франческа познавала его магию. Жизнь женщин Дуччи-Монтальдо – особенно молодой графини – вскоре превратилась в головокружительную череду визитов в соседние палаццо, посещений многочисленных церквей вместе с леди Беатрис и ее благочестивой свитой, походов на Старый рынок в поисках очередной безделушки и долгих, восхитительных разговоров о жизни, любви и браке, чего обделенная подругами Франческа раньше была лишена.
Бельдана она почти не видела. Сир занимался войском и возвращался в город только к вечеру. Но зато много времени проводила с Ги – путешествовала в седле по соседним холмам, развлекалась соколиной охотой, встречалась с его неугомонными, веселыми друзьями.
Они часто ездили к одному дому в удаленной части города, но Франческа ни разу не заходила внутрь – всегда оставалась на улице со своей свитой.
– Кто здесь живет? – оглядывалась она на странное здание.
– Никто, – улыбался Ги. – Здесь играют. Франческа прекрасно знала страсть Ги к азартной игре.
Он с детских лет был к ней неравнодушен. Но раньше игра его бодрила, а не опустошала. А теперь она замечала, как в прохладный день Ги смахивал пот со лба. Ей хотелось расспросить его о странном доме, но она не решалась. Боялась нарушить сладостное очарование жизни вторжением туда, где Ги не одобрил бы ее интереса.
– Ты уверена, что тебе стоит ездить в седле? – шепнула Франческа Лючии во дворе палаццо Арнонкура. – Это не может быть опасным?
