Дебора Джонс - Под небом Италии
Рядом появились какие-то люди, и она чуть не вскрикнула от радости. Но тут же заметила в них нечто странное. Все одеты в черные плащи с капюшонами. Молились на латыни. А его с ними не было.
Пламя взметнулось выше, так что даже опалило ресницы. Она прочитала «Аве, Мария». Дрожали колени, дрожали руки, зубы выбивали частую дробь.
Надо его найти. Помочь понять правду. Он где-то рядом. Нужно подойти первой, потому что на нем нет вины. Это не его дела. Необходимо его спасти, даже если он предпочел бы умереть.
Франческа вскрикнула и проснулась.
Тотчас к ее постели подошли две молодые, миловидные горничные, подали холодной воды с листьями мяты, стали шептать успокаивающие слова.
– Молодая графиня перенесла такой ужас, – говорила одна другой, пока та зажигала свечи. – Сир сам мне говорил. Сказал, что не видел женщины храбрее. Графиня бросилась одна в огонь спасать собачку.
Франческа с благодарностью пила воду, прислушиваясь к лепету горничных. На мгновение ей почудилось, что в комнате послышался какой-то шум, но через секунду она об этом совершенно забыла. Потому что...
«Потому что, – твердила она себе, – завтра я уеду домой».
Глава 15
Но назавтра она не уехала в Бельведер, потому что этого не позволил сир д'Арнонкур.
С первыми лучами солнца в комнату ворвалась Лючия. Она отодвинула тяжелые шелковые шторы, при этом весело раздавая приказания горничным.
Франческа протерла заспанные глаза, а ее новая подруга без умолку болтала:
– Антонио прислал нам провожатых. Повезу вас по улицам города. Это очень забавно. Съездим на старый базар. Мне нужны ленты и всякие безделушки – много-много. Вас наверняка что-нибудь тоже заинтересует. А потом навестим матушку. В ее келье всегда царит покой, даже если в ней полно гостей и кающихся дам; Как хорошо, что вы отправитесь со мной! Я люблю мою дорогую сестру Элеонору, но она далека от таких вещей. Ее интересы сосредоточены в стенах палаццо.
Франческу так и подмывало спросить, что это за интересы, особенно после того, как во время ужина она заметила неравнодушие Бельдана к юной Корсати. Но благовоспитанность поборола любопытство, и она сказала:
– Извините, Лючия, но моя матушка выразила желание возвратиться в Бельведер. Мы выполнили свою миссию, и нас больше ничто здесь не держит. Я обещала, что мы отправимся сегодня же утром.
Прежде чем ответить, Лючия долго-долго оттирала крохотное пятно воска на крышке стола.
– Не думаю, что это возможно.
– Почему? – встревожилась Франческа. – Сир обещал послать людей защищать Бельведер. Они будут нашим эскортом.
– Солдаты уже отправились в Бельведер. Бельдан д'Арнонкур отдал приказ, как только возвратился во Флоренцию. Тридцать человек – считаете, этого достаточно?
– Более чем достаточно. Но замку необходима я, его управляющая. До зимы еще очень много дел.
– Не так уж много. – Лючия продолжала старательно тереть пятно на столе. – Урожай собран. До весеннего сева работы мало.
– Мы выращиваем целебные травы. Некоторые – очень редкие. Надо все описать и отправить в университеты и монастыри, откуда пришли заказы.
– А на что падре Гаска?
У Франчески удивленно изогнулась бровь.
– Кто рассказал вам о францисканце и о нашей работе?
Лючия смирилась с тем, что придется исповедоваться.
Она пересекла комнату и удобно устроилась на кровати. В белой тунике с вплетенными в волосы голубыми лентами графиня выглядела удивительно свежей и потрясающе привлекательной, словно юная ученица, получающая нагоняй от ментора.
– Лорд Бельдан, – нехотя начала она, – нам много вчера о вас рассказывал. Говорил, что вы умница, выдающийся алхимик и преуспели в искусстве врачевания. Что они с братом остались живы только благодаря вашему лечению. И добавил, что вы прекрасная акушерка.
– Неужели? – только и смогла выдавить пораженная Франческа, пристальным взглядом окинув фигуру подруги. И вдруг подошла и обняла Лючию. – Простите меня, – сказала она отстраняясь. – Обычно я не склонна к подобному проявлению чувств. А сейчас подумала о младенцах...
– Понимаю... – Лючия поспешно обернулась. Но они были одни – горничные отправились за сыром, молоком и водой для утреннего туалета. – Я еще никому не говорила, даже мужу.
Франческа удивленно посмотрела на подругу. В выражении лица Лючии появилось что-то новое, суровое.
– Никому, – повторила она. – Потому что иначе узнают все. По происхождению мы не тосканцы, а римляне, а значит, еще худшие болтуны. Если скажу сестре, тут же узнает мать, потом ее подруги и вскоре – весь город.
– А ваш муж? Вы же можете довериться графу Антонио? Он сохранит тайну. Он любит вас, это видно с первого взгляда. И вправе узнать грандиозную новость.
– Нет, – покачала головой Лючия. – Более того, нельзя допустить, чтобы он услышал об этом из какого-нибудь другого источника.
– Но почему? – недоумевала Франческа.
Графиня Лючия Донати в одну секунду превратилась из беззаботной девочки в печальную взрослую женщину.
– Потому что грядет война, – сказала она. – У Антонио будет много других забот. Пусть не беспокоится обо мне.
– Но вчера вечером за столом кричали... – начала Франческа.
– Вчера вечером за столом лгали, – перебила ее подруга. – Мужчины считают нас дурами и пытаются скрыть все плохое. Но мой муж рыцарь, и его отец был рыцарем. Я умею распознавать признаки надвигающейся войны.
Лючия замолчала, и в тишине за дверью Франческа различила шум идущей в палаццо жизни. Кто-то уронил тяжелый предмет, кто-то громко выругался, где-то мелодично запели об уехавшем за три сказочных моря возлюбленном.
Наконец Лючия снова заговорила:
– Бельдан Арнонкур ни при каких обстоятельствах не позволит армии Эгеррана де Кюси находиться так долго в самом сердце Тосканы. Месяц – от силы недель шесть – будет продолжаться лживая дипломатия. Наш совет десяти, действующий в период кризисных ситуаций, станет приторными посланиями убеждать французов вернуться восвояси. А те примутся отвечать, что стремятся только к одному – поскорее перейти Альпы и ступить на родную землю, но их удерживает обременительный долг. И так до первых морозов, когда оскудеют запасы. Тогда Золотое войско осадит Ареццо, и мужчины начнут погибать. Теперь вы понимаете, почему я не могу поделиться своим секретом с Антонио? Ему надо думать только о своих солдатах и постараться спасти как можно больше людей. Ради их жен.
– О, Лючия! – воскликнула Франческа – Как это ужасно!
– Ненавижу войну! – пылко отозвалась графиня Донати. – И вы тоже. Я поняла это по выражению вашего лица, когда рыцарь Генри Кент рассказывал историю детей де Бретея. Но наша супружеская обязанность притворяться, что мужья уезжают всего лишь на турнир и скоро возвратятся такими же задиристыми и живыми.
