София Нэш - Секреты скандальной невесты
Она попыталась погладить ему волосы, но его глаза стали огромными и печальными, он откатился, и она слегка задрожала из-за того, что лишилась оберегающего ее тепла.
— Прошу тебя, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие.
Он повернул голову.
— Ты не хочешь обнять меня? — спросила она, не скрывая грусти. — Я нуждаюсь в твоих объятиях.
Она находилась во власти разнообразных эмоций; просочилось ощущение некой меланхолии, по мере того как прохлада ночи добралась до ее тела. Она хотела от него большего. А он виновато смотрел на нее.
Видеть голубую ленту, которая соединяла их запястья, было приятно, это ее успокаивало. До тех пор пока лента здесь, они будут вместе.
Она вздрогнула, почувствовав, как прохладная тряпка касается ее бедер. Она сосредоточила внимание на ленте, будучи не в силах наблюдать за тем, как он ухаживает за ней. Она знала, что он не успокоится до тех пор, пока не сделает то, что считает нужным. И поэтому не произнесла ни слова.
Пламя свечи заколебалось, бросая странную тень на его спину и бедра. Он был удивительно красивым.
Она не знала, что сказать ему сейчас, когда интимный момент миновал. Ей хотелось сказать ему о восторге, который она пережила, заверить его в том, что он в сущности, не причинил ей боли.
Да, определенная боль была, но сколько удивительных чувств владели ею — как будто они теперь одно целое, как будто она теперь навсегда часть его, а он — часть ее. Даже если им суждено расстаться, они навсегда сохранят в памяти эти пережитые вместе моменты.
Она разглядывала его спину, слыша, как его дыхание становится ровнее.
Она скосила глаза. На одной ягодице у него было маленькое пятно.
Без всякой задней мысли она провела пальцем по этому пятну.
Он вздрогнул и повернулся.
— Прошу прощения, — пробормотала она.
— Я должен был предупредить тебя, — сказал он лишенным эмоций голосом. И вскинул бровь. — Я вел нечестную игру. Ты должна была заметить это раньше. До того как мы…
— Что ты имеешь в виду? И что это означает?
— Клеймо бастарда.
— Что?!
— Ты правильно услышала. Это татуировка.
— А зачем ты…
Он засмеялся не без горечи.
— Ах, Элизабет! Не слишком ли много кошмаров для одного дня?
— Кто это сделал?
Глава 13
Роуленд вел сам с собой мысленные дебаты, пока она что-то бормотала об этом чертовом клейме. О, он знал, что он сделает. Он знал, что сделает, когда самая храбрая из всех известных ему женщин рисковала собственной шеей, чтобы выиграть пять тысяч фунтов и спасти его никчемную шкуру.
— Элизабет… довольно. Мне нужно рассказать тебе, что я придумал.
— Сначала ты расскажешь мне, каким образом ты приобрел это клеймо.
Он покачал головой:
— Да ничего интересного.
— Я слушаю.
Он поиграл маленьким локоном на подушке.
— Все мальчишки и мужчины ссорятся, будь они джентльмены или простолюдины. Однажды я проиграл — немного не хватило сил. Наказанием стало это грубое клеймо.
— Это чей-то инициал?
— Нет. — Он произнес это медленно и тихо. — Разве ты не догадываешься? — Видя, что она продолжает недоуменно смотреть на него, он закончил: — «Б» означает «бастард», Элизабет, чтобы я не забыл.
Она медленно приподнялась и прижалась щекой к его спине. Затем, дотянувшись, поцеловала татуировку, словно мать, старающаяся облегчить боль сыну.
Он сглотнул.
— Ты едешь во Францию. Джошуа отвезет тебя на берег с первыми проблесками зари.
— Во Францию? — Она резко поднялась.
Он вдруг почувствовал себя развратником, разглядывая эту красивую голую женщину.
— Да. Это единственный способ.
— О чем ты говоришь?
— Конечно, ты никогда не сможешь вернуться в Англию. Но разве это такая уж большая цена за то, чтобы избавиться от Пимма? — Роуленд не добавил, что этот способ позволит отсечь ее и от безумия быть вместе с ним.
— Но тогда он предаст гласности содержание тех французских писем.
— И французы поклонятся тебе в ноги — и защитят своих. Поскольку твоя мать была француженкой, ты можешь переменить гражданство, отказаться от британского.
— Но… у меня ничего не будет… Я едва говорю на их языке. Я никогда не увижу… он не дал ей закончить, ему было трудно смотреть на выражение ее лица.
— Ты получишь часть выигрыша от забега, этого хватит чтобы устроиться.
— Но ты сам нуждаешься в деньгах. По всей видимости, тебе требуется гораздо больше того.
Он солгал без малейшего колебания:
— Нет. У меня есть контракт с кавалерией. В настоящий момент мне нужно всего лишь около тысячи.
Она посмотрела на него с сомнением.
— Я передам тебе еще чуть позже. Если это понадобится. — Он не знал, каким образом добудет эти деньги, но если потребуется, он продаст душу дьяволу. Он всегда сможет вернуться к ложам герцогинь, маркиз и графинь, которые искали его ласк и пополняли его карман. К тому, от чего он клятвенно отказался. — А твои французские родственники, вероятно, примут тебя.
Она покачала головой.
— Думаю, ты не до конца все понимаешь. Ты совсем не знаешь меня. Я не жду от них теплого приема… и мой дядя может быть не в милости. Его дивизия…
— И все же ты должна попробовать.
— Нет. Пока нет. Я не готова сдаться. До этого я пребывала на нижней точке отчаяния. Сейчас все-таки есть шанс, что я найду выход из этой ситуации.
Он покачал головой.
— Каждый день все теснее связывает тебя с Пиммом. Ты должна уйти, пока еще в состоянии. — Он машинально поднял руку, чтобы дотронуться до ее щеки.
И от этого движения лента, что связывала их руки, соскочила с его запястья. И осталась бесполезно болтаться на ее запястье.
Она задремала не более чем минут на двадцать. Он баюкал ее в своих объятиях, прикасался к ней, гладил ее с таким благоговением, что она замирала. Она прижималась к нему, снова и снова тихонько произносила его имя, и он был счастлив от ее слов и нежных поцелуев.
Однако время неумолимо шло вперед, и заря нарушила их убежище.
Едва раздался легкий стук в дверь, Элизабет сразу же проснулась.
Роуленд пытался справиться со своими брюками, а она закутаюсь в одеяло.
Она узнала приглушенный голос горничной которая прислуживала ей накануне.
— Мисс? Вечером вдовствующая герцогиня просила меня принести вам поднос и воды для ванны.
— Спасибо, Мари. Я буду очень благодарна, если ты оставишь это за дверью.
Голос горничной стал еще глуше.
— Ее светлость просила передать, что поднимется к вам. Когда голос горничной стих, Роуленд внес еду и несколько ведер с горячей водой.
