София Нэш - Секреты скандальной невесты
Сейчас она вообще не могла думать о ритуалах. Они могла лишь ощущать легкое прикосновение его щетины к ее плечу. Он устроился между ее бедер и навалился на нее.
Она вцепилась в его массивные плечи, а он прижался губами к ее груди.
— Mhuirnin… Моя Элизабет, — с благоговением зашептал он, мешая гэльские и английские слова. Ей очень хотелось бы понимать их все.
В то время как она была парализована неуверенностью, его свободная рука гладила ей руки, груди и бедра, пока пальцы не отыскали чувствительное местечко под коленями.
А за тем он, не говоря ни слова, одним движением широко развел ей колени и опустил между ними свою черноволосую голову.
Она ахнула и попыталась увернуться, однако его рука удержала ее в прежнем положении.
— Погоди! — Она попыталась свести колени вместе. Он поднял лицо и взглянул на нее.
— Да, конечно, — хрипло сказал он. — Ты образумилась.
— Нет, — прошептала она. — Просто… Просто…
Он погладил волосы у нее на лбу.
— Что?
— Ты прав. Я ничего не знаю об этом. Не знаю, что нужно делать. Ты не расскажешь мне?
Роуленд задумался над ее словами.
— Ладно, Элизабет, — спокойно сказал он, располагаясь рядом с ней. — Но тут мало, что нужно говорить. — Правой рукой он расстегнул брюки. — Это та часть меня, которая соединится с тобой. — Он заметил, что в ее глазах на мгновение блеснула неуверенность. Горло судорожно сжалось, и Элиза встретилась с его взглядом.
— Это совсем не так, как…
Его рука слегка дрожала, когда он принялся снимать брюки.
— Я говорил тебе, что это плохая идея.
— Я не боюсь.
Это почти взорвало его.
— А надо бояться, — возразил он. — Я говорил тебе, что мужчина, то есть я, берет, причиняя тебе боль. — Он снова приник к ней и закрыл глаза. Он рассчитывал на то, что остановит ее. Но ошибся. Женщина, у которой хватает храбрости участвовать в скачках в Аскоте, его не испугается.
Спустя мгновение он ощутил легкое, прохладное прикосновение ее маленькой ладошки, ласкающей его плечо, локоть и спускающейся к бедру.
Он шумно выдохнул.
Она пробормотала что-то такое, что не отложилось в его мозгу. А затем ее рука заскользила по жестким волосам на его груди, после чего спустилась к впадинам на животе.
Ее прикосновения были робкими и нежными, и ему захотелось закричать от удовольствия.
Она остановилась.
— Можно, я дотронусь до…
Он категорически произнес:
— Нет.
Она продолжила ласкать его грудь, ее ладонь при этом слегка дрожала.
Он застонал, когда ее ладонь скользнула вниз и прикоснулась к чувствительной плоти.
В мгновение ока он оказался на ней, его обуяло неодолимое желание.
Элизабет поцеловала его в горячее надбровье, и он сумел занять устойчивое положение.
Дыхание ее участилось, глаза подернулись истомой, когда он раздвинул шелковистые складки. Румянец заиграл на ее щеках, она, казалось, не смела поднять на него глаза. Она тихонько застонала, и он, воспользовавшись моментом, ввел палец внутрь. Она приподняла бедра навстречу его ладони.
Господи, на что он дал согласие?
Она издала невнятный звук, и этим обозначила точку невозврата, точку сумасшествия, которую не в состоянии одолеть ни один смертный. Раньше такого никогда не было. Он никогда не терял контроля над собой. Однако эта нынешняя ноющая боль гнездилась слишком глубоко, и он не мог с ней совладать.
Он собирался причинить Элизе боль. Пронзить ее. Он собирался нарушить собственную клятву никогда не брать отчаявшуюся, невинную женщину.
Такую, какой когда-то была Мэри.
Не имело значения, что Элизабет хотела этого, он знал, что это ошибка. Однако черная примесь, которая въелась в его характер, не позволила ему остановиться.
Он отчаянно хотел доставить ей удовольствие. Он не остановится до тех пор, пока она не задохнется от сладострастия и не почувствует себя на вершине блаженства. И лишь тогда он займет отработанное веками положение над ней и раздвинет ее бедра, чтобы она могла принять на себя его громадное тело.
Ее глаза были затуманены слезами из-за переживаемых эмоций, и это едва не убило его. В глазах появились черные точки, и сквозь это марево он увидел полное истомы милое лицо и роскошные, рассыпавшиеся по подушке волосы, похожие на волосы ангела, слетевшего с небес.
Благодаря непрекращающимся стараниям большая часть его плоти вошла в нее, и им овладело, с одной стороны, ощущение телесного удовольствия, с другой — эмоциональной боли. В этот момент из ее сомкнутых уст вырвался какой-то напугавший его звук. Его охватил ужас, словно вернулись все прежние ночные кошмары.
Но тут он почувствовал, как ее пальцы, переплетенные с его пальцами, нежно сжали его ладонь. Он посмотрел на нее, ожидая увидеть сожаление.
— Роуленд… — прошептала Элиза, по ее щекам бежали слезы. — Люби меня.
Он хотел было отпрянуть от нее, но, впервые за долгий срок борьбы между телом и разумом, тело и страсть взяли над ним верх.
Он снова возобновил движение, понимая, что причиняет ей боль. Просто он не мог заставить себя остановиться. Он схватил ее за колени, приподнял их и снова толкнулся вперед.
Он снова почувствовал прохладную ладонь на своей спине, которая, судя по всему, одобряла его действия. Ослепленный страстью, он устремился вперед. Он испытывал отчаянное желание сделать ее счастливой, и в то же время был уверен, что приносит ей боль. Он остановился, услышав тихий стон. Ее рот был полуоткрытым словно о чем-то просил.
Ее милые изумрудные глаза: широко открылись, а он снова погрузился в нее. Он медленно и равномерно совершал толчки, подтягивая ее к себе все ближе, все глубже и глубже проникая в нее. Она рванулась к нему, до его слуха долетел ее неразборчивый шепот. Он вознамерился отдать ей все, что имел, подарить ей все возможное удовольствие. Ее долгий, затяжной, пульсирующий оргазм сопровождался похожим на стон криком.
Положив голову ей на грудь, он жадно хватал ртом воздух. Он чувствовал, с какой сумасшедшей частотой бьется ее сердце. Не заботясь больше о том, что у нее еще могут сохраниться остатки стыдливости, он заставил себя отыскать подтверждение совершенного им акта.
У него закружилась голова, когда он обнаружил следы крови на девичьих бедрах. И снова появились черные пятна перед глазами, ибо он получил неоспоримые доказательства того, что сейчас нарушил свою главнейшую заповедь.
Элизабет и раньше понимала, что возвращение на грешную землю неизбежно. И все же… это причиняло такую боль.
Она попыталась погладить ему волосы, но его глаза стали огромными и печальными, он откатился, и она слегка задрожала из-за того, что лишилась оберегающего ее тепла.
