Джо Беверли - Таинственный герцог
— Ничего непристойного, уверяю вас. Но как еще мы можем представляться?
Он был прав, и Белла немного успокоилась, но все же чувствовала, что опасность грозит ей со всех сторон.
— Может быть, сводные брат и сестра? — предложила она.
Он выразительно поднял бровь, и Белла поморщилась — она знала провинциальные нравы. Хотя такое родство вполне возможно, в него никто не поверит.
— Сожалею, что эта идея вам не нравится, но если вы хотите ехать со мной, я не вижу другого варианта. Любая необычность будет привлекать внимание, а значит, больше вероятности, что вас узнают. И, простите меня за грубость, вы сами говорите, что не боитесь потерять репутацию.
Белла застыла, но это правда — ей уже нечего терять. А значит, она никому не годится в жены. Все ее красивые мечты улетучились, и это еще больше укрепило ее решимость погубить Огастуса, как он погубил ее.
— Прекрасно, — пожала она плечами, стараясь не показать ни малейшего намека на боль.
— Тогда могу я называть вас Беллой?
Он слегка склонил голову.
— Пожалуй, это допустимо… Нет, нельзя, — тут же возразила она. — Мое имя может способствовать тому, что меня узнают.
— Да, может. Действительно вполне разумно, — признал он. — Как тогда мне обращаться к вам?
— Традиционно: «жена» или «миссис Роуз».
— Если мы должны обращаться друг к другу так официально, то вы должны быть чопорной молодой женой. — Он неторопливо окинул ее взглядом. — Ваше платье соответствует этой роли, а ваша живость — нет. Пожалуй, нужны очки. — Белла вздрогнула, потому что очки были частью Беллоны. — С простыми стеклами, разумеется, — пояснил он.
— Где я найду такие? — пришлось ей спросить.
— Я раздобуду их для вас. И конечно, кольцо.
Чем дальше, тем хуже.
— От езды у меня разболелась голова, — солгала она. — Может быть, поговорим позже?
Он, конечно, согласился, и Белла осталась наедине со своим несчастьем. Отвернувшись к окну, она старалась убедить себя, что рядом никого нет.
— Итак, что у вас за дело в Лондоне, сэр? — наконец заговорила Белла. — Оно касается корабля?
— Груза. Оно не займет много времени.
— А ваш корабль? «Черный лебедь»? Разве вы там не нужны?
— Шхуна в доке. Чистят днище, — пояснил он.
И она стала расспрашивать его о кораблях и о море.
А немного позже Белла осознала, что рассказывает ему о себе, но осмотрительно, и об Оксфордшире — о местной природе, о сельском хозяйстве и промышленности. Она призналась, что была плохой ученицей.
— Больше интересовались, как бы ускользнуть и встретиться с молодым человеком в дальнем углу имения, — заметил он.
— Но не раньше, чем мне исполнилось пятнадцать, уверяю вас, сэр. До того я просто мечтала на уроках.
— Мечтали встретиться с молодым человеком в дальнем углу имения.
— Нет. Я мечтала встречаться с молодыми людьми на приемах, на балах, на праздниках. Конечно, в Лондоне и, конечно, при дворе. — Она улыбнулась девичьему легкомыслию. — И конечно, мечтала, чтобы все мною восхищались.
— Как много из ваших мечтаний сбылось?
Торн старался не вспугнуть ее воспоминания, ему хотелось узнать о Белле Барстоу все.
— Несколько сбылось. В шестнадцать я начала посещать местные праздники, а зимой 1760 года приехала в Лондон.
— Когда Георг Второй еще был жив?
— Да. Я была представлена ему.
У Торна было такое ощущение, словно она расцветает у него на глазах — превращается в цветок, но не из бутона, а из чертополоха. И не в розу, а во что-то более вызывающее — пожалуй, в мак, яркий и танцующий на ветру. Ее судьба должна быть такой, а не тем тусклым существованием, которое она ведет сейчас.
— Почему вы так смотрите на меня? — встревожилась Белла.
Он рискнул коснуться того, что его очень интересовало.
— Вы когда-нибудь посещали маскарады?
— Почему вы спрашиваете?
Она снова покраснела, и весьма очаровательно.
— Просто любопытно.
— Тогда да, несколько раз.
— Они вам нравятся?
— Да, — все же ответила Белла, хотя ее напугал и поворот их разговора, и его интерес.
— Какой ваш любимый костюм?
— А ваш? — задала она ему встречный вопрос.
Он подумал о домотканом наряде пастуха, но сказал:
— Пирата. А ваш?
— Средневековой королевы.
— Не слишком ли вы молоды для такой роли?
— Все бывают молоды, даже королевы.
— Верно. Давайте вернемся к нашим планам. Кто самые видные люди в западной части Оксфордшира?
Торн слушал, но рассеянно. Помня ее юную, но созревшую фигуру, он представлял себе шестнадцатилетнюю Беллу Барстоу, веселящуюся на приемах, праздниках и балах, одетую на маскараде молодой королевой. Фигура и отказ Беллы подчиниться запугиваниям и послужили причиной ее неприятностей в «Черной крысе».
В шестнадцать Белла, вероятно, была дерзкой, но совсем не глупой. Она была девушкой с головой, остроумной, любящей пококетничать, но знающей меру. Вероятно, за ней уже ухаживали молодые люди и ее ждало желанное замужество и счастливая жизнь.
Пока брат не украл у нее все это.
Безусловно, должен существовать какой-то способ вернуть ее на этот путь. Ее сковывала вконец испорченная репутация, которую не восстановить отмщением…
Если только не заставить ее брата рассказать всю правду.
Пока что Торн не заговаривал об этом с Беллой, не желая вселять в нее надежду, сейчас главное — восстановить ее законное положение в обществе.
Конечно, он мог поднять ее еще выше — мог сделать герцогиней.
Вероятно, он поежился, потому что Белла вопросительно посмотрела на него. О чем она говорила? О местной охоте? Торна спасло то, что экипаж остановился для смены лошадей, и он спрыгнул вниз, чтобы обо всем договориться.
Исключительно нелепая идея. У Беллы было не больше представления об обязанностях герцогини, чем у неоперившегося цыпленка.
Белла с недоумением смотрела ему вслед. Что она сказала?
Что-то о своих родителях. Что они не были любящими.
Это вызвало у него отвращение, потому что в более простых домах жизнь была устроена по-другому? У Беллы сжалось горло, когда она получила еще одно доказательство разделявшей их социальной пропасти.
Когда он вернулся и экипаж снова тронулся, Белла продолжала молчать.
— Вы рассказывали, по-моему, о своем детстве, — напомнил Торн. — Где те слуги, что нежно заботились о вас?
Белле хотелось рассказать ему о Пег, но это вызвало бы другие вопросы, поэтому она коротко упомянула о ней, а потом спросила:
— А ваши родители были любящими? — и мгновенно сжалась.
Он был незаконнорожденным сыном герцога, и в какой-то момент его отправили подальше, потому что он и законный сын герцога были поразительно похожи.
