Дженнифер Маккуистон - Лето возлюбленных
Не догадываясь о направлении ее мыслей, Дэвид запустил пальцы в волосы, откинув с лица золотистые пряди, потемневшие от влаги.
– Если это не замужество, то о чем, во имя Господа, вы меня просите?
Кэролайн сделала глубокий вздох, набираясь храбрости, и крепче сжала пальцы, придерживавшие халат у ворота. Следующий шаг требовал некоторой деликатности.
– Я рассчитываю на ваш опыт в чисто физиологических вопросах.
Его глаза сузились.
– Звучит как непристойное предложение.
– Вы сказали мне вчера, что одариваете своими милостями других женщин. – Ей стало дурно – то ли от постоянного покачивания купальни, то ли от обсуждаемой темы. – Я хочу, чтобы вы поделились ими и со мной. Чисто по-дружески.
Дэвид принялся мерить шагами тесное пространство купальни, хотя правильнее было бы назвать это хождением по кругу. Два шага вдоль, два шага поперек, но этого было достаточно, чтобы хлипкое сооружение сотрясалось.
– Вы что, совсем меня не слушали? – резко бросил он, демонстрируя чувство чести, которое она угадывала в нем с самого начала и наличие которого он упорно отрицал. – Для меня вы не просто «другая женщина». Вы просите меня сломать вам жизнь, а потом перевязать то, что осталось, бантиком и преподнести как извращенный подарок.
– Разве я не заслуживаю знать, чего мне ожидать от мужа, пока не сделала выбор? – парировала Кэролайн. – И я не просила у вас ничего подобного. Нет нужды идти до конца – достаточно дать мне представление…
Дэвид молчал, отвернувшись от нее, зажатый в углу купальни, которая, казалось, стала еще теснее. Даже сквозь шум океана она услышала, как он сглотнул.
– И как далеко вы предполагаете зайти?
– Во всяком случае, дальше, чем поцелуй. – Он уже посвятил ее в это, и пусть она была не против повторить опыт, хотелось все-таки большего.
Его плечи, облепленные мокрой тканью рубашки, выглядели напряженными, кулаки сжимались и разжимались.
– Вы не знаете, о чем просите.
– Знаю. – «И верю всеми фибрами своего существа, что вы единственный мужчина, который способен это осуществить». – Я хочу этого, Дэвид.
– Вы хотите получить опыт. – Он резко повернулся к ней лицом. – Но преподать вам его может и кто-то другой.
Кэролайн устремила на него испытующий взгляд, стараясь не поддаваться отчаянию. Она не желает выходить замуж за кого-то вроде Бренсона или Дафингтона, не познав вначале эмоций, на которые намекал ее скромный опыт общения с Дэвидом.
– Вы предлагаете, чтобы я обратилась с этой просьбой к… мистеру Бренсону, например?
Он шагнул к ней, сердито сверкнув глазами.
– Упаси боже! Даже не вздумайте так беспечно играть со своей репутацией.
Этот суровый выговор привел Кэролайн в чувство. Дэвид прав: она играет с огнем, и не только в физическом смысле. Достаточно вспомнить, к чему привел ее злополучный эксперимент с мистером Дермотом… а ведь это был всего лишь поцелуй. Если кто-нибудь узнает о ее смелых идеях, от ее репутации, и без того хрупкой, не останется и следа. Ей совсем не хотелось подводить семью только ради того, чтобы урвать кусочек личного счастья.
Но ей хотелось иметь воспоминания, которые согревали бы ее в холодном, лишенном любви браке, который был неизбежен. И чтобы эти воспоминания были связаны с Дэвидом Кэмероном.
Вопреки всем его уверениям в обратном, он человек чести. Кэролайн не сомневалась, что он заслуживает доверия. Кто лучше защитит ее, чем мужчина, которому небезразлична ее репутация?
И кто лучше, чем она, покажет ему, что таится в его сердце?
Кэролайн мысленно стряхнула дурные предчувствия, давившие на плечи.
– Я не хочу просить никого другого, Дэвид. Я хочу, чтобы это были вы, именно потому, что знаю: с вами моя репутация в безопасности.
А затем, прежде чем он успел возразить, в очередной раз вернув ее в лоно дружбы, она шагнула вперед и прильнула губами к его рту.
* * *Дэвид не сумел устоять на ногах, когда Кэролайн кинулась ему на шею, и они повалились на скользкую стену купальни. Это так поразило его, что он задался вопросом, не ударила ли она его чем-нибудь повесомее своего стройного тела.
Не то чтобы он не заслужил этого…
Пожалуй, он никогда не встречал девушку, так решительно настроенную погубить себя.
Дэвид попытался не отвечать на эту сладкую атаку: держал губы сомкнутыми, когда она приникла к ним, руки прижал к бедрам, когда единственное, чего ему хотелось, это притянуть ее ближе.
Кэролайн оторвалась от его губ, издав разочарованный возглас.
Этот звук, отражавший его собственные чувства, явился последней каплей, и Дэвид проиграл схватку с самим собой. Подняв руки, он запустил пальцы в ее волосы, расслабив полчища шпилек. Тяжелые пряди упали вниз, обрушив на него поразительную смесь запахов, которые он уже начал связывать с Кэролайн: морской соли, ванили и чего-то неопределенного, что проникало глубоко в его внутренности.
Даже если бы он попытался сохранить контроль над рассудком, его тело загорелось, откликнувшись на ее знакомый вкус. Его естество воспрянуло навстречу ее плоти, податливой и жаркой под мокрой фланелью. Он прошелся языком по ее губам, заставив рот приоткрыться, а затем дал ей то, чего она искала, хотя и знал, что этого не следует делать.
Но он не стал заключать ее в объятия. Обхватив ладонями ягодицы, он притянул ее к возбужденному естеству и показал ей, почему дразнить зверя, которого он держал на привязи, не лучшая идея.
Если это было предупреждение, оно не возымело действия. Кэролайн выгнулась ему навстречу, так что ее прикрытое халатом лоно оказалось в опасной близости к той части его тела, которая жаждала погрузиться в нее. От трения их тел халат задрался, обнажив места, о которых, можно не сомневаться, он еще долго будет грезить.
Это явилось приглашением, от которого Дэвид не мог отказаться. Он накрыл ладонью ее грудь, и она испустила вздох удовольствия. У нее оказалась небольшая, но чрезвычайно чувствительная грудь. Казалось, все ее нервные окончания сосредоточились в том месте, где его пальцы поглаживали сосок, вначале нежно, а когда тот напрягся, принялись перекатывать твердую маковку, пока Кэролайн не издала возглас, но на этот раз не разочарования, а наслаждения.
Этот звук отозвался низким рычанием глубоко в его груди. Он поднял ее бедра до своей талии, широко разведя в стороны, и прислонил ее спиной к стене, намеренный преподать урок, которого она требовала. Но когда он в поисках опоры уперся ладонью в отсыревшее дерево, его пальцы зацепили какую-то веревку. В то же мгновение снаружи раздался звук, напоминающий скрежет. Они оба ахнули, уставившись на веревку, на которой все еще покоилась его рука.
