Шерри Томас - Каждый твой взгляд
Она отвернулась к ближайшему окну.
— Оставьте меня. Вы и так уже успели наговорить слишком много гадостей.
Глава 13
Гастингс боялся, что раздражение Хелены отразится на ее встрече с Беатрис, однако опасения оказались напрасными. Пока они стояли перед дверью детской, она держалась холодно и отстраненно, однако, едва увидев девочку, расцвела теплой, лучезарной улыбкой.
К сожалению, Беатрис отличалась редкой для детей проницательностью и сразу почувствовала неладное: то ли внутреннее напряжение гостьи, то ли душевную боль отца. Она никогда не любила общаться с незнакомыми людьми, а сегодня выглядела особенно скованной. Реверанс, которым малышка встретила Хелену, получился болезненно неуклюжим. Гастингс даже испугался, что дочка потеряет равновесие, и вытянул руку, чтобы поддержать.
— Я твоя мачеха. — Хелена опустилась на одно колено. С детьми она всегда держалась просто и естественно. — Можно, буду называть тебя Беа?
Девочка судорожно кивнула, как будто кто-то дернул ее за веревочку.
— Я издаю книги. Ты ведь любишь читать?
Снова короткий кивок.
— А говорить не любишь?
Беатрис опустила глаза и схватила отца за руку.
— Стесняется, — пояснил Гастингс.
Стесняется и боится, бедняжка.
Хелена сделала вид, что не слышит.
— Очень рада знакомству, Беа. Надеюсь, мы скоро подружимся. — Голос слегка дрогнул. — И будем проводить вместе много-много времени.
Почему ей трудно говорить? Потому что мысль о браке доставляет боль? Дэвид и сам едва не плакал.
Хелена выпрямилась.
— Говорят, дети хороши тогда, когда их видно, но не слышно. Признаюсь, верится с трудом. Очень приятно было тебя увидеть, Беа. Надеюсь когда-нибудь услышать твой голосок.
Хелена снова улыбнулась, но улыбка получилась натянутой и бледной. Гастингс с ужасом понял, что она глубоко разочарована, и, не успев подумать, бросился исправлять положение.
— Помнишь, милая, что папа тебе говорил? Леди Гастингс недавно тяжело болела, но все равно приехала, чтобы познакомиться с тобой. Помашешь ей, как ты умеешь это делать?
Еще не закончив фразу, он понял, что совершил ошибку. Даже обычные дети часто непредсказуемо реагируют на внезапные требования, а для Беатрис, глубоко привязанной к устоявшемуся образу жизни, одно лишь появление в доме нового лица служило серьезным испытанием. Неожиданная просьба могла окончательно ее парализовать.
Так и случилось. Девочка крепко сжала губы, опустила голову и принялась сосредоточенно рассматривать носки туфель. Как черепаха от страха прячется в панцирь, так и Беа замкнулась в своей скорлупке.
Хелена с досадой прикусила губу. Ничто не мешало ей уйти без прощального спектакля, так что Гастингсу вовсе не было необходимости давить на ребенка и провоцировать неприятную сцену.
Виконт уже и сам понял ошибку. Хотел было посоветовать дочке не обращать внимания на его слова и спокойно заниматься собственными делами, однако в последний момент неожиданно передумал, склонился и посмотрел в глаза.
— Не хотел тебя затруднять, солнышко. Прости, если случайно так получилось. Но, видишь ли, сегодняшний день для меня особенный: леди Гастингс впервые приехала в наш дом. Я очень счастлив и взволнован.
Этим волшебным голосом он вполне мог бы уговаривать женщин публично снять корсет, причем некоторые наверняка бы согласились. А поразительно правильный профиль заставил вспомнить старинное изображение архангела, погруженного в молитву — чистосердечную и…
Смиренную.
Хелена не привыкла видеть виконта в состоянии великодушной покорности. Разум отказывался признать в этом благородном джентльмене того отвратительного мальчишку, который в отрочестве изрядно портил ей жизнь, и соотнести прежние грязные шуточки с классически безупречными чертами серьезного лица.
Сейчас перед ней стоял молодой отец непростого, требующего деликатного отношения ребенка и разговаривал с маленьким человеком уважительно и бережно.
Беатрис продолжала настойчиво изучать пол, словно и не слыша обращенных к ней слов. Выглядела она прелестно: прямые, почти белые волосы, широко распахнутые голубые глаза, пухлые розовые губки, милая ямочка на подбородке. И все же в напряженной, скованной девочке не было ни капли живого, непосредственного очарования, свойственного красивым детям, с рождения привыкшим жить в атмосфере всеобщего обожания.
— Это первый визит леди Гастингс, — негромко повторил виконт. — И папа очень-очень взволнован ее приездом.
Сердце Хелены сжалось от боли. Неужели только вчера она отдалась виконту с безумной страстью, ни на миг не сомневаясь в абсолютной гармонии отношений и в грядущем счастье?
Она слышала все его оправдания и заверения. Знала, что безобразное юношеское поведение объяснялось невозможностью открыть чувства, признаться в любви. Но как же разглядеть любовь в бесконечной череде оскорблений и похотливых шуток?
— Хочу, чтобы леди Гастингс почувствовала себя уютно, спокойно и захотела остаться с нами навсегда. Ты ведь поможешь папе, правда?
Бархатный голос, способный примирить вечную вражду между раем и адом, не произвел на Беатрис ни малейшего впечатления. Судя по всему, переубедить маленькую упрямицу было непросто. Она продолжала рассматривать туфли с таким сосредоточенным вниманием, будто в комнате никого не было. А может быть, надеялась, что взрослые каким-то чудом растворятся в воздухе.
Гувернантка мисс Макинтайр нервно сжала руки. Хелена вовсе не собиралась беспокоиться относительно грядущего успеха или поражения Гастингса в противостоянии с дочкой, однако невольно затаила дыхание.
Он замолчал, нежно провел пальцем по худенькой ручонке и приготовился терпеливо ждать. Хелена ненавидела ожидание, бездействие моментально выводило ее из себя. Ну а виконт, судя по всему, обладал терпением истинного отшельника.
Прошла бесконечно долгая минута, за ней еще одна и еще. Гувернантка заметно нервничала, однако держалась в стороне, понимая, что вмешиваться ни в коем случае нельзя. Хелена уже с трудом стояла на месте. Любой другой мужчина давно отправил бы непослушную дочку в угол и оставил без ужина, однако Гастингс продолжал безропотно ждать и лишь бережно поправил выбившуюся из косички прядку.
Когда воздух в детской накалился от напряжения, Беатрис неожиданно подняла сжатую в кулачок руку и, выставив мизинец, коротко помахала в сторону гостьи. Гувернантка вздохнула с нескрываемым облегчением, да и сама Хелена наконец-то позволила себе пошевелиться и перевести дух.
