Зоя. Том первый (СИ) - Приходько Анна

Пока семья боролась с эмоциями, Лоран наблюдал за ними, улыбался ехидно. «Не зря я учился, – думал он. – У меня и камни заговорят».

Рассматривая раскрасневшуюся Зою, отметил, что девушка уж очень хороша собой. Вспомнил, что Таисия говорила про связь Янека и Зои, и решил этот момент тоже включить в допрос.

Сегодня Лоран не узнавал себя. За 28 лет своей жизни ему ни разу не хотелось рассмотреть женщину поближе. Они все были для него бабами: и взрослые, и молодые. Лоран родился при весьма странных обстоятельствах. Свою мать не знал и отрицал её существование вообще. Он думал, что его родил отец.

И долгое время считал, что так и должно быть. Обсуждать это с другими было не принято. Только позже Лоран узнал, что родила его женщина, которая изменяла своему мужу с отцом Лорана. А поскольку её муж был в разъездах по царским указам, то он и не заметил растущий живот своей жены.

Она была полновата, и поговаривали, что во время беременности ходила в просторных одеждах.

Странно было и то, что никто не судачил об этом. Видимо, родители Лорана хорошо прятались.

Отец Лорана был вдовым дворянином без детей от покойной жены.

Когда любовница принесла ему пищащий комочек, тот обрадовался и оставил сына себе. Вырастил, воспитал, выучил.

А мать умерла, когда Лорану было 12 лет. Он-то знал её, но не как мать, а как знакомую отца. За всё время не видел интереса к себе с её стороны.

А когда узнал правду, не поверил. И не верил ещё долгое время. Поэтому женщины были для него какими-то невиданными существами.

Работая следователем, начал понимать, что к ним необходим особый подход. Иногда наблюдал, как допрашивают женщин другие следователи, как говорят комплименты, лишь бы разговорить подозреваемых. Лоран так не мог.

Ему трудно давались допросы женщин. Он всячески пытался их избежать, а если избегать не получалось, то старался всегда задеть за живое, зацепиться за то, что вызывает волнение.

Но знакомство с Зоей Кирьяновой застало его врасплох. Было уже невыносимо тяжело. Поначалу Лоран хотел допросить её без присутствия родителей и обязательно поинтересоваться о связи с Янеком. Но решил, что у него будет ещё один повод вернуться сюда, и с Зоей не поговорил.

В общем, сегодняшний допрос получился неинформативным и, решив с этим покончить, Лоран быстро засобирался. Сказав невнятно, что ему пора, и он оповестит о следующем допросе, буквально пулей вылетел из квартиры Кирьяновых.

Ледяной ветер мгновенно отрезвил его. Следователь застегнул тулуп. Шёл, жадно глотая морозный воздух. А к вечеру слёг с температурой. Грешил на то, что выбежал нараспашку от Кирьяновых.

Таисия, которая до сих пор жила с ним, вызвалась отпоить его горячим чаем. Когда подавала кружку, Лоран коснулся её руки, и почудилось, что это Зоя рядом с ним. Всё тело пронзило острой иглой. Зажмурил глаза, открыл их и увидел Таисию, поморщился, отвернулся от неё. А она запустила пальцы в его светлые волосы.

Лоран дёрнулся, убрал её руку резко.

– Вы бешенством не страдаете? – смеясь, сказала Тайга. – Я ваш лоб хочу попробовать.

Но Лоран промолчал. Он прикрыл свой рот правой рукой и больно укусил себя за большой палец. Вздрогнул от боли. Потом потёр глаза. Никак не выходила из его головы Зоя. Хотелось даже кричать, но он стиснул зубы и вскоре уснул.

– Дикий какой-то, – подумала Таисия, – ну ничего, от меня ещё никто не ускользал. Будет следователь по моим правилам суды чинить. А он ничего! Хоть и диковатый. Как интересно, видимо, от женщин шарахается. Ещё один на мою голову: то Янек, то этот… Поработаю над ним…

Когда следователь ушёл, Григорий Филиппович опять схватился за сердце. Сидел рядом с Евдокией, водил рукой по грудине кругами. Дышал тяжело. Зоя принесла воду.

«Левандовски… – произносил про себя эту фамилию Григорий Филиппович. – И ещё Левандовски… Анна, Янек. Что же это такое? Макар, получается, знает их. Неужели он вернулся из Саратова? Господи, дай мне сил пережить этот кошмар! Пока всё не утихнет, к Анне не пойду, а там посмотрю, что дальше будет. Лучше уж на допрос ходить в полицию, чтобы дома зря Дунечку не беспокоить. А следователь не промах, Зойку чуть не сожрал взглядом. А она, бесстыжая, ещё краснела. Замуж поскорее её надо выдавать. Краснеет она уже при мужике, дура!»

Евдокия Степановна смотрела на Григория, ждала, пока он успокоится и объяснит, зачем так сильно сжимал руку. Ей хотелось откровенности, но понимала и то, что Гриша просто так не молчал бы. Значит, у него есть причина, которая не позволяет говорить. Но любопытство было сильнее, и она осторожно спросила:

– Гриша, скажи правду, ты знаешь, где Макар? Я извелась же вся! Снилась мне Мария, слёзно просила не молиться за упокой. Несколько раз я её видела. Я-то, Гришенька, молюсь за здравие. Чует моё сердце, что Макарушка жив. Но он же может быть в опасности? Ты, Гриша, искал его?

Григорий Филиппович молчал.

Евдокия смотрела на него пристально. А он отвёл глаза, уставился в пол. А потом сказал:

– Молись за здравие, Дунечка, только за него и молись. И больше ничего не спрашивай.

Евдокия тяжело вздохнула, и ей показалось, что на сердце стало как-то легко. Чувствовала она, что жив Макар, ох как чувствовала. Улыбнулась.

– Обними меня, Гришенька, – попросила она мужа.

Григорий Филиппович прижал жену к себе, поцеловал.

– Дунечка, как же я люблю тебя сильно! Всё для тебя сделаю! Ты же хотела в Германию? Поедем, вот только на ноги встанешь, и поедем. Отправляют меня туда на обучение, но я сказал, что мне нельзя сейчас.

– Как же я поеду, Гришенька? А Зоя с кем останется? – спросила Евдокия.

– Одна останется, Прохор присмотрит за ней. Пусть с невесткой возится. Я уже обо всём договорился. Главное сейчас, чтобы ты поправилась.

Зоя вбежала в комнату, взволнованно сказала:

– Папенька, за тобой пришли, вызывают срочно на работу.

Григорий вскочил, быстро переоделся и пулей вылетел из дома. Думал, что такая срочность связана с поломкой, и поэтому торопился. Вбежал в кабинет к Парамонову. Еле дышал. Тот ходил вокруг своего стола, увидев наладчика, кивнул и произнёс:

– Что же ты, Григорий Филиппович подставляешь меня?

Кирьянов с удивлением разглядывал начальника, не понимая, в чём провинился.

– Сынок-то твой ходил сегодня по территории! – Парамонов подошёл вплотную к Григорию и шепнул ему на ухо:

– Что же с огнём играешь, Григорий? Я перед следователем распинаюсь, что ты по моему приказу ездил в соседнюю область. А ты, что творишь-то? Работник ты хороший, а вот в семье у тебя нет порядка. Дочка незамужняя бегает по свиданиям, сын в розыске, а шастает по городу. Супруга вот только пока не засветилась нигде. Как она сейчас? На поправку идёт?

Григорий Филиппович слушал внимательно. Ему казалось, что он в каком-то долгом сне, который не заканчивается. То, что Макар приехал в город, он уже понял из слов следователя, но о бегающей на свидания Зое, слышал впервые. Злость охватила его. Он выругался, недобрым словом вспомнил о жене.

«Ох уж шельмы обе, – думал он. – Эх, Дунечка, подводишь меня? Я с любовью к тебе, с лаской, а ты от меня скрыла всё. Знаешь же, что Зойка бегает, и молчишь. Дуня, Дуня, подвела так подвела. Теперь позора не оберёмся, раз уже до начальства дошло, значит, треплют на каждом шагу».

Парамонов услышал, как Григорий что-то шепчет под нос и продолжил:

– Знаешь, Гриша, мне кажется, что я Богом приставлен к тебе как Ангел-Хранитель. Я-то Макара твоего поймал и спрятал от греха подальше. Дождёшься у меня в кабинете темноты, и пойдём вместе. Забирай его куда хочешь, но чтобы его духу не было в Ростове. Новый следователь очень хитрый. Молодой, а дотошный. Знаю я, что его специально прислали сюда. После успешного раскрытия дела его вместо Германа Боровски поставят. Вот мне лично не хочется, чтобы он остался. Не понравился ни мне, ни другим.

Григорий Филиппович присел на стул и стал ждать вечера. Обдумывал, как встретит сына, как отругает его. А потом решил, что ругать не будет. Что зря нервы себе трепать? Обнимет его, а дальше разговор сам ляжет.