Шэна Эйби - Столетнее проклятие
— Что ж, спасибо, — ответил Маркус. — Однако я умираю от любопытства. Что вы привезли из Трэли?
— Как что? — удивился Гавейн. — Одежду для леди. Я слыхал, она просила об этом.
Авалон подошла к повозке. Оба возницы были ей незнакомы, но это и к лучшему, если учесть, что она собирается сделать.
— Выгрузите сундуки вот здесь, — распорядилась она, указав на полосу травы посреди двора.
Возницы переглянулись и непонимающе уставились на Авалон.
— Чего вы ждете? — рявкнул один из солдат Малькольма. — Выполняйте, что сказала леди!
Слуги Брайса, ворча, поднялись и стащили с повозки холщовый полог, украшенный гербом дома де Фаруш.
Семь сундуков. Всего семь. Авалон не знала, есть ли среди них нужный, — она совершенно забыла, как он выглядит.
— Несите их в дом, — отрывисто бросил Маркус.
— Нет. — Авалон оглянулась на него, стоявшего среди своих сородичей и людей Малькольма. — Я хочу открыть сундуки здесь, милорд.
— Здесь?
— Здесь! — подтвердила Авалон свое странное желание.
Все притихли, наблюдая за этим противостоянием. Маркус сверлил Авалон холодным жестким взглядом, явно раздраженный происходящим. Химера в сознании Авалон шевельнулась, вильнула хвостом.
«Мало…»
Авалон повернулась спиной к Маркусу и ко всем остальным. Пусть себе думают о ней что хотят! Она сама себе хозяйка и поступит так, как решила. Слуги Брайса вытащили из повозки первый сундук и понесли туда, куда указала Авалон.
Мгновение казалось, что толпа не расступится перед ними. Шотландцы, не шелохнувшись, угрюмо глядели на слуг, тащивших увесистый сундук.
Авалон стремительно обернулась и окинула сородичей Маркуса властным холодным взглядом. Это подействовало — живая стена дрогнула, и в ней образовался проход. Авалон указала жестом на полосу травы посреди двора.
— Туда, — сказала она, и слуги Брайса почти швырнули сундук на траву. — Ключи. — Авалон повелительно протянула руку.
Один из возниц неохотно выудил из-за широкого пояса колечко со знакомыми Авалон бронзовыми ключами от сундуков. Без единого слова он протянул ключи Авалон, и возницы направились к повозке за другим сундуком. На сей раз шотландцы не мешали им пройти. Они во все глаза смотрели на Авалон.
Ну и дурака она сваляет, если в этой повозке не окажется нужного сундука!.. Размышляя об этом, Авалон отперла замок и откинула массивную крышку.
Толпа разом подалась вперед, по-гусиному вытягивая шеи. Маркус, маг и солдаты Малькольма сделали шаг к Авалон, но ближе не подошли.
Все верно — в сундуке была ее одежда. Изысканные наряды из Гаттинга, которые сами по себе стоили немало, но, увы, никакого сравнения с тем, что она ищет.
Авалон зашила золотые монеты и драгоценные камни только в несколько самых удобных и практичных нарядов. Ведь во время ее побега мог начаться проливной дождь, да и мало ли что может случиться в дороге!
Именно такие вещи и отправил ей Брайс, прибрав к рукам самые дорогие наряды, то ли захотел поживиться, то ли все же надеялся, что Авалон снова окажется в его власти. И все-таки в первом сундуке оказалось не то, что ей было нужно. Это стало ясно с первого взгляда: те плащи и платья Авалон положила на самый верх, чтобы всегда были под рукой.
Для верности, впрочем, она хорошенько порылась в сундуке, небрежно разбрасывая его содержимое.
Слуги Брайса, принесшие второй сундук, покосились на нее с нескрываемым любопытством, но мешкать не стали и сразу отправились за третьим.
Второй сундук, третий, четвертый… Все не то. Авалон уже безо всяких церемоний швыряла вещи на траву. Она знала, что в толпе, которая не сводит с нее глаз, растет беспокойство. Что это творит нареченная лэрда? Почему ведет себя так странно? Уж не повредилась ли она в уме или, может, у нее жар?..
Почему химера не подскажет ей, в каком сундуке нужные вещи? Может быть, Авалон уже видела их, да пропустила? Нет, вряд ли. Она ведь провела не один час, распарывая и снова зашивая швы. Она назубок запомнила все платья и плащи с драгоценным грузом.
Авалон утерла пот со лба. Как же глупо было надеяться, что Брайс пришлет ей то, на что она рассчитывала!
Последний сундук. Уже ни на что не надеясь, Авалон откинула крышку — и сразу же увидела знакомое серое платье, прочное и неброское, если не сказать — неказистое.
Радостно вскрикнув, Авалон выдернула платье из сундука и, держа его перед собой на вытянутой руке, направилась к Маркусу.
— Дай мне твой кинжал, — сказала она.
Мысли Маркуса были для нее непроницаемы, но лицо его приняло тот бесстрастный и жесткий вид, который обычно говорил о скрытом волнении. Услышав ее просьбу, он, однако, и бровью не повел. Молча вынул из ножен на поясе свой кинжал и рукоятью вперед протянул его Авалон.
Бальтазар, стоявший рядом с Маркусом, одобрительно кивнул девушке.
Авалон отошла к сундукам и повернулась лицом к озадаченно замершей толпе.
— Клан Кинкардинов, — громко и ясно проговорила она, — смотрите, вот ваше истинное спасение!
С этими словами Авалон подняла выше подол серого платья и принялась кинжалом вспарывать швы. Кинжал оказался острый, узкий. Как раз то, что нужно. Распоров швы, Авалон как следует встряхнула платье.
И на траву с глухим стуком посыпались драгоценности: броши и серьги, кольца и ожерелья. Жемчуг, сапфиры, рубины, изумруды, топазы, аквамарины, аметисты — все наследство леди Гвинт, бесспорная собственность ее дочери.
Толпа дружно ахнула и тут же стихла.
— Вот! — Авалон нагнулась и подобрала с травы золотую брошь с парой крупных жемчужин, белой и черной. Она подняла брошь повыше, чтобы все могли увидеть ее, затем снова наклонилась и прибавила к броши золотое кольцо в виде драконьего глаза с изумрудным зрачком. — И вот!
Она окинула взглядом ошеломленные лица обитателей Савера. Маркус был каменно бесстрастен. Бальтазар и Гавейн Макалистер открыто улыбались ей. Авалон подошла к магу и вручила ему кольцо и брошь, зная, что сам Маркус не примет ее дара.
Вернувшись к сундукам, она извлекла наружу темно-синее платье, тем. же движением распорола швы — и на траву заструились нити жемчуга самых редкостных оттенков. Толпа не шелохнулась. Все смотрели на Авалон.
— Вот, — сказала она уже тише и жестом указала на сокровища, рассыпанные по траве. В лучах заходящего солнца драгоценные камни искрились нестерпимым блеском, а жемчужины казались застывшими ангельскими слезами.
— Это все для вас, — проговорила Авалон, глядя теперь только на Маркуса. — Чтобы купить зерно и рыбу, чтобы починить конюшни и стены, поставить в сукновальне новые станки.
В толпе родился слитный неясный звук, который все набирал силу, покуда не превратился в оглушительный радостный рев. Мужчины и женщины обнимались, воздевали руки к небу, восхваляя Авалон и ее дары. Исполнилось еще одно пророчество. Проклятие Кинкардинов покидало клан.
