Шэна Эйби - Столетнее проклятие
Авалон разговаривала с часовыми, с воинами, которые увозили ее из Трэли; заглянула на конюшню, которой в Савере служила одна из башен. Своими глазами посмотрела, как ухаживают за лошадьми. Конюхи, отвлекшись от работы, показали ей всех обитателей конюшни, включая даже местных кошек.
А теперь — еще и эти занятия. Шестнадцать дней Авалон давала детям уроки рукопашного боя, примечая, что многие взрослые не только наблюдают, но и шепотом повторяют ее наставления, стараясь двигать руками так, как она показывала.
Скоро, видимо, и они вступят в учебный круг, а до тех пор пускай привыкают к этой мысли. Авалон пока еще не чувствовала себя в силах обучать взрослых. Повязку она уже не носила, но плечо все еще побаливало, и Авалон старалась его щадить. Зато сломанные ребра уже почти зажили.
Инес стала уставать, и Авалон это нисколько не удивило. Урок длился уже час с лишним, и к тому же день клонился к вечеру. Ян когда-то требовал, чтобы она занималась несколько часов подряд, но Авалон не собиралась применять его чудовищные методы к своим ученикам.
У этих ребятишек есть и другие обязанности. Не стоит изнурять их больше, чем того требует наука рукопашной. И так уж они чересчур худые, заморенные.
«Мало хлеба, мало рыбы», — нараспев отозвалась химера — как будто Авалон и сама этого не знала.
— Хватит на сегодня, — бросила она резче, чем хотела бы. И тут же постаралась смягчить тон: — Вы все отлично справились с уроком. Завтра я покажу вам кое-что новое.
Дети расходились неохотно. Некоторые сразу побежали к родителям, но в основном уходили неспешно, с жаром обсуждая по пути сегодняшний урок.
Маркус, который явился в самом конце занятия, стоял, привалившись к стене донжона и скрестив руки на груди. Сейчас он неотрывно смотрел на одну только Авалон, и она всем существом ощущала его обжигающий взгляд, словно Маркус видел ее насквозь, словно знал о химере и теперь с любопытством разглядывал ее.
В туманной глубине сознания химера ощерила в ухмылке бесплотные клыки: «Мало, мало, мало…»
Авалон запрокинула голову к небу, подставляя лицо под теплые лучи уходящего солнца. Ноздри ее дразнил смолистый аромат горящей сосны, долетавший из главного зала. Там в очагах жарко пылал огонь, и сосновый дым сливался с зябкой свежестью осеннего дня.
Дети наконец с веселым смехом разбежались, торопясь вернуться к своим повседневным обязанностям.
«Мало, мало, мало…»
И что из того? — сердито одернула Авалон неотвязную химеру. Что она может сделать? Мановением руки извлечь из воздуха зерно? Или приказать, чтобы в реках было полно лосося?
Маркус все еще не сводил с нее глаз. Косые лучи предзакатного солнца радужными бликами играли в его иссиня-черных волосах, оттеняли жесткие скулы и крепкий небритый подбородок, касались поразительно мягких губ.
На миг взгляды их встретились. Оба тут же отвернулись, разом посмотрев на дорогу, на которой мгновенье спустя показался скачущий галопом всадник.
«Дозорный с вестями», — подумала Авалон — и похолодела. А если это посланцы папы вернулись сообщить ей, что Брайс сумел доказать истинность ее обручения с Уорнером? Что же с ней тогда будет?
Торопливо подхватив юбки, Авалон побежала к дороге, где в ожидании дозорного уже собирались люди. Толпа расступилась перед ней и снова сомкнулась, бессознательно прикрыв Авалон своими телами, словно щитом.
Авалон вежливо, но настойчиво протолкалась вперед и остановилась рядом с Маркусом. Тот лишь мельком глянул на нее и снова устремил взгляд на подъехавшего всадника.
Конь лоснился от пота, удила были покрыты пеной.
— Конный отряд! — выпалил дозорный еще прежде, чем осадил коня.
По толпе прошел беспокойный шепоток.
— Сколько их? — спросил Маркус.
Дозорный легко соскочил с седла, шлепнул коня по шее. Измученное животное мотнуло головой.
— Немного, — ответил дозорный, — с полдюжины. Они едут под флагом Малькольма и каким-то другим — его я не знаю.
Авалон попыталась, как в прошлый раз, увидеть мысленно то, что видел дозорный, но химера отвернулась, не желая ей помогать.
— Какие цвета у этого флага? — вслух спросила она.
Дозорный глянул на нее, затем на Маркуса. Тот кивнул.
— Зеленый и белый, — ответил дозорный Авалон. — С красным зверем.
— Лев с цветком?
— Точно.
— Брайс, — сказала Авалон Маркусу, и толпа зашумела. Люди подались вперед, хватали Авалон за рукава, пытаясь оттащить ее назад, спрятать, защитить, не отдать…
— Подождите, — бросил Маркус, отстраняя непрошеных спасителей. Эхо его голоса заметалось по двору, отразившись от стены донжона, и все тотчас притихли. — Шестеро людей — не армия. Шестерых не послали бы за невестой. Тут что-то другое.
— Что же это может быть? — спросила одна из женщин.
— Эдикт! — воскликнул кто-то.
— Когда я поскакал сюда, они проезжали через Кэльскую долину, — сообщил дозорный. — Скоро они будут здесь.
— Уведите невесту в донжон! — раздался чей-то возглас, и его подхватил целый хор голосов.
— Я никуда не пойду! — во весь голос прокричала Авалон.
Наступила тишина, и все взоры обратились к ней.
— Я сказала, что останусь в Савере, так и будет, — уже тише продолжала она. — Но сейчас я никуда не уйду.
Маркус стоял рядом с ней, рослый, широкоплечий, неколебимо властный.
— Да, она не уйдет, — подтвердил он. — Она вправе знать, что происходит.
Отряд уже показался из-за поворота. Четверка коней тянула крытую повозку, впереди скакали четыре всадника. Двое из них держали флаги.
На повозке красовался герб дома де Фаруш. Авалон с упавшим сердцем смотрела, как отряд въезжает на холм.
Не может быть, чтобы все ее сундуки поместились в одну повозку! Там и четверти нет, не то что трети.
Кони между тем подъехали к самым воротам Савера. Впереди скакали люди Малькольма.
— Кто из вас лэрд Кинкардин? — громко выкрикнул седой воин в тартане клана, незнакомого Авалон.
— Я. — Маркус выступил вперед.
— Лэрд Кинкардин, — не спешиваясь, проговорил седой воин, — я привез тебе привет и добрые пожелания от нашего государя. Малькольм велел передать, что дело твое еще не проиграно и женщина еще будет твоей.
Над толпой взлетел дружный вздох облегчения. Седой воин спешился, то же сделали и его спутники. Возницы, оба в цветах Брайса, не тронулись с места и хмуро смотрели на толпу.
Седой шотландец подошел к Маркусу и Авалон.
— Я — Гавейн Макалистер, капитан гвардии его величества. Малькольм посылает тебе заверения, что он всем сердцем на твоей стороне и всячески поддерживает твою правоту.
— Что ж, спасибо, — ответил Маркус. — Однако я умираю от любопытства. Что вы привезли из Трэли?
