Роксана Гедеон - Дни гнева, дни любви
– Как, вы еще здесь? – спросила я тихо. Гвардеец молча показал мне на часы.
– Король опаздывает, – проговорила я. – На целых два часа!
Если так пойдет и дальше, все сроки окончательно нарушатся. Неужели Лафайет что-то заподозрил, неужели все пропало? Может быть, Людовик XVI заперт в спальне, ему не дают выйти?
– Да не может быть, чтобы король еще не был здесь! – воскликнула я громко, позабыв об осторожности.
– Т-с-с! – прошипел Мальден, прикладывая палец к губам. – Короля не было, и одежда все еще у меня. Нужно что-то делать, сударыня.
Неожиданная мысль возникла у меня в голове. Я догадалась: дело, вероятно, в злосчастном этикете! Как мы могли забыть о нем?
Да, все наверняка было просто глупо. Согласно правилам этикета, установленным много веков назад, в спальне короля должен спать и его камердинер, вокруг запястья которого обвивали шелковый шнурок: стоило монарху дернуть, как слуга сразу просыпался… И бедный король, наверно, попал в эту ловушку!
– Сейчас! – бросила я Мальдену. – Король сейчас будет здесь, ждите!
Я снова помчалась по лестнице… Как поступить, я знала.
Спальня короля имела крошечную дверь, ведущую в спальню дофина, где сейчас, как известно, было пусто. Стараясь ступать бесшумно, я подошла к двери и слегка приоткрыла ее. В комнату ворвался луч света, и я отшатнулась, испугавшись. Правда, я успела увидеть камердинера, опускающего шелковые занавески балдахина над королевским ложем. Стало быть, король уже в постели.
Не раздумывая, я подбежала к другой двери, ведущей в спальню короля, и, дважды громко постучав, живо спряталась в комнате дофина. Камердинер, думая, что здесь спит наследник престола, не посмеет сюда войти.
Сквозь щелку я наблюдала, как в галерею выскочил полураздетый королевский камердинер. Он обеспокоенно оглядывался по сторонам, обшаривал взглядом все темные углы и несколько раз вопросительно посматривал на дверь, за которой пряталась я. И в то же мгновение шорох заставил меня обернуться: в комнату сына проскользнул король. Людовик XVI, воспользовавшись кратковременным отсутствием камердинера, выскочил из спальни – в ночной рубашке, колпаке и босой.
Не церемонясь, я схватила его за руку.
– Идемте, сир, ради Бога, быстрее!
Взяв у Мальдена одежду, Людовик XVI преобразился в простого лакея баронессы Корф: бутылочно-зеленый сюртук, лакейская шляпа, серые панталоны и грубый парик из пакли.
Сопровождаемый офицером, король прошел через дворы Тюильри. Мальдену было приказано обезвредить всякого, кто посмеет задержать короля. Спокойно и уверенно пройдя через площадь Карусель, мы все втроем приблизились к улице Сен-Никез, где нас ждала карета.
Навстречу нам выступил Кристиан Дюрфор.
– Ах, Боже мой! – произнес он. – Наконец-то вы явились! Трудно было понять, к кому относятся эти слова – к королю или ко мне.
Людовик XVI прошел к карете, знаком дав нам понять, что у нас есть немного времени для прощания. Я взглянула на Дюрфора, и вдруг – впервые за этот вечер – почувствовала смертельный страх за исход этого предприятия.
– Где ваше место? – спросила я.
– Позади кареты. Мы с Мальденом охраняем короля сзади.
– Будьте осторожны, Кристиан, – проговорила я прерывисто. – Вы ведь не военный.
– В детстве меня учили обращаться со шпагой. Да и дуэль нам вряд ли предстоит. В случае неудачи на нас навалит такая толпа, что самое большее, что мы сможем сделать, – это закрыть короля собой.
– Что вы такое говорите! – прошептала я с истинным страхом. – Такого не может быть! Вы спокойно доберетесь до границы, верьте в это!
Он мягко привлек меня к себе, нежно поцеловал в губы. Потом так же нежно коснулся губами моей руки.
– Помните обо мне, – только и сказал он.
– Разве об этом нужно просить, Кристиан? Я… Граф де Ферзен громко крикнул нам с козел:
– Пора, господа! У нас нет больше ни минуты! Мы расстались…
Я молча стояла посреди улицы и долго смотрела, как Ферзен, переодетый кучером, хлестнул лошадей, и экипаж тронулся. Вдалеке раздался тихий, отдаленный бой часов. Было уже за полночь… И далеко за полночь. Может быть, и с опозданием, но в ночь с 20 на 21 июня Франция осталась без короля с королевой. Раз уж все так ненавидели их, эта новость должна бы всех обрадовать. Но реакция будет как раз обратной – все будут брызгать слюной от злости…
Мне не хотелось думать о том, сколько грязи выльется на головы беглецов, о том, что же будет со мной, когда побег обнаружится, о том, привлекут или не привлекут меня к ответственности… Они уехали, и это главное. А мне в данную минуту ужасно хочется спать. Едва карета скрылась, растаяла в темноте, как я почувствовала тяжелейшую усталость. Позади были два напряженных дня, ночь, проведенная без сна… Мне нужно хорошо выспаться, а потом подумать, что делать с Франсуа, если он в чем-то меня заподозрит. Слава Богу, хоть слуги будут молчать.
И я, спотыкаясь и зевая на ходу, побрела к себе домой, в особняк, расположенный тут же, на площади Карусель.
5Я проснулась в десять часов утра от громких пушечных выстрелов.
– Адмирал дома? – сразу спросила я у Маргариты.
– Нет, – ответила она недовольно. – Он спозаранку ушел к себе в Собрание. А еще почему-то заглянул к вам, будто проверял, в своей ли вы постели.
Было жарко, и солнце заливало комнату слепящим светом. Я отбросила одеяло, босиком пошла к серебряному тазу, чтобы умыться. Благодаря заботам Маргариты вода была почти ледяная и отлично освежала после сна.
– Его величество король сбежал за границу, – как бы между прочим заметила Маргарита. – Вы знаете это?
Я повернулась к ней, и лукавая улыбка засияла у меня на лице.
– Конечно, нет! Впервые об этом слышу.
– Хорошо бы, если так, – проворчала она, убирая постель. – Только бы с вами ничего не случилось, мадам.
Она выглянула в окно и заявила:
– А вот и первые посетители к вам, милочка. Представляю, сколько их будет после побега-то короля!
– Кто приехал? – нетерпеливо спросила я.
– Госпожа маркиза де Шатенуа.
Изабеллу де Шатенуа я не видела целый месяц. Все такая же грациозная и изящная, она стала еще стройнее, шелковистые завитки ее высоко подобранных волос мягко падали на затылок, белая кожа являла собой приятный контраст с черными агатовыми глазами.
– Какой красивой вы стали, Изабелла, – воскликнула я, обнимая ее, – и какое счастье, что вы так просто одеты: мы сможем пойти в город.
На Изабелле было модное ныне платье белого цвета в розовую полоску, с сильно затянутой талией и высоко поднятой грудью, узкое, украшенное пышным турнюром. Высокая шляпа с вуалью и трость дополняли ее наряд.
