Дина Джеймс - Сцены страсти
Когда все покинули комнату, он взял ее под руку.
– Ну что ты, дорогая…
– Я не могу вернуться в Чикаго. – Она попыталась освободиться, но он крепко прижал ее к себе, заставляя ощутить жар своего тела.
– С тобой ничего не случится, обещаю. – Его голос стал нежным, глубоким. Шрив возвышался над ней, его губы почти касались ее лба. – Ты не должна беспокоиться. Разве я плохо заботился о тебе?
Когда она не ответила, а только отвернулась, он поцеловал ее в висок.
– Разве не так?
– Я не могу вернуться, – повторила она. Особенно после того, что сказал мне майор Филлипс.
– Теперь мы – твоя семья, – мягко продолжал убеждать ее Шрив. – Нам небезразлично, что будет с тобой, но и тебя тоже должно волновать, что будет со всеми нами.
– Ты не хочешь меня понять. – Она, возможно, могла столкнуться лицом к лицу с Уэстфоллом. Она чувствовала, что не выдержит такой встречи. Неуверенная до конца в том, что она о нем услышала, она не могла с ним встречаться.
– С нами ты будешь в полной безопасности, – продолжал Шрив. – Можешь поверить: мы не позволим, чтобы что-то случилось с нашей восходящей звездой.
На лице девушки появилось выражение ужаса, когда она осознала, какие опасности грозят ей. В ушах у нее звучали слова Филлипса: «Знаю я этих актрис, демонстрирующих на сцене свои ноги».
А что, если ее мать окажется в зале и увидит дочь на сцене? А если она к тому же узнает, что ее дочь спит со Шривом Катервудом? Миранда задрожала и начала вырываться из рук Шрива, повторяя:
– Ты ничего не понимаешь. Он удержал ее.
– Тогда объясни мне.
– Я не могу вернуться.
– Мы будем рядом с тобой. К тому же твои родители, возможно, даже не узнают, что ты в городе. Они никогда не догадаются, что маленькая девчонка, которая забралась в наш фургон, и знаменитая, прекрасная Великолепная Миранда – один и тот же человек. – Его голос поднялся до героического пафоса.
Миранда покачала головой.
– Ты не знаешь, о чем ты просишь.
– Миранда. – Вдруг его голос стал абсолютно серьезным. – Ты должна поехать с нами. Мы оставили тебя у себя, дали тебе работу, кров, кормили, одевали тебя. Мы учили тебя. Мы помогли тебе. Благодаря нам ты приобрела известность. Как ты можешь быть столь неблагодарной. Старушка Ада, Джордж, Майк – твои друзья. А как насчет меня?
– Я не могу вернуться в Чикаго. Шрив глубоко вздохнул.
– Куда же ты пойдешь?
Вопрос произвел эффект пощечины.
– Куда пойду?
Он пожал плечами.
– Конечно. Мы не можем отказаться от этого ангажемента. Я не знаю, где мы найдем тебе замену за такой короткий срок. Интересно…
Миранда прижала руки к щекам, чувствуя, что Шрив наблюдает за ней из-под опущенных ресниц. Она дрожала. Ей невероятно повезло, когда она попала в эту труппу. Последние месяцы убедили ее в этом. Она не раз видела у дверей театра ярко накрашенных девушек, иногда даже моложе себя, которые пытались привлечь внимание одиноких мужчин. Она знала, какая судьба ее ждет. Если она покинет Шрива Катервуда, куда она пойдет? К кому она пойдет?
– Мне очень не хочется расставаться с тобой, – тихо сказал он, поворачиваясь к двери.
Миранда поежилась, потом дрожащей рукой потянула его за рукав:
– Что мы будем играть?
Шрив засмеялся, обнял девушку и поцеловал в лоб.
– Мне хочется сделать что-нибудь новое. В твоей Джульетте уже появилась глубина характера. Пора тебе расширить свой диапазон.
– Мне опять придется носить ночную сорочку на сцене?
Он чмокнул ее в кончик носа.
– У тебя будет венок в волосах, и ты будешь петь.
– Я? Петь?
– Твоя героиня – сумасшедшая, и если ты будешь петь не в такт музыке, ничего страшного. Тебе придется учить новую роль по дороге.
– Что это за роль?
– Ты будешь играть Офелию, а я – Гамлета. – Прежде чем она успела что-либо возразить, он закрыл ей рот поцелуем.
– Он сказал, что в этой пьесе я не буду выходить на сцену в ночной сорочке.
– Стой спокойно, – сказала Ада, держа во рту булавки. – Я не смогу подогнать костюм по твоим меркам, если ты не перестанешь вертеться.
– Это ночная сорочка Шейлы, она играла в ней королеву. Я играю не королеву. Я – Офелия. Я специально спрашивала Шрива, придется ли мне надевать сорочку, а он сказал, что у меня на голове будет венок и я буду петь. – Миранда приподняла подол и посмотрела, насколько прозрачной была ткань.
– Не беспокойся, детка. – Ада подколола плечо, поднимая вырез на целый дюйм. – В этом костюме ты будешь играть бедную девушку, которая лишилась рассудка, так что публика будет смотреть на тебя совсем иначе. И к тому же ты – не распутница, а порядочная девушка. – Она наклонилась и занялась оборками на сорочке. – По-твоему, Чикаго изменился? Для меня он остался прежним. Холодно и ветрено даже весной. Не слишком приятное место.
Миранда опустила подол и посмотрела на костюмершу.
– Шрив обещал мне, что мне больше не придется выходить на сцену в одной сорочке. Он обещал, что на мне будет накидка.
– Мы завьем твои волосы в густые локоны, которые закроют грудь. Это будет лучше любой накидки. У тебя уже было время прогуляться по городу?
Миранда проигнорировала попытку Ады переменить тему разговора.
– У меня не настолько длинные волосы.
– Я найду для тебя парик. Миранда застонала.
– Неудивительно, что у актрис такая дурная репутация. Мы разгуливаем по сцене в нижнем белье.
Ада закончила работу и помогла Миранде снять костюм.
– Ты порядочная девушка, детка. Каждый это сразу увидит.
Миранда взяла свое платье со спинки стула. Опустив голову и сосредоточенно выворачивая его на лицевую сторону, она пробормотала:
– Ты же знаешь, что это не так, Ада. Костюмерша скрестила руки на своей пышной груди.
– И ничего я не знаю. Ты – порядочная девушка. Ты честно зарабатываешь себе на жизнь.
Миранда надела платье и начала застегивать пуговки на лифе.
– Ничего я не зарабатываю.
– Конечно, зарабатываешь, детка. Ты получаешь жалование…
Голос Миранды дрогнул.
– Нет. Шрив ни разу не платил мне.
– Ни разу не платил? Боже правый! Миранда грустно улыбнулась. Заученным тоном она произнесла:
– Я должна радоваться, что у меня есть крыша над головой и хорошая работа. Мне не нужны деньги. – Ее голос дрогнул. – Я все равно никуда не могу пойти. Люди узнали бы меня… и поняли… что я сделала… что делаю.
Ада прижала ладони к щекам.
– Ну, что вы, мисс Миранда, люди никогда не подумают о вас плохо.
– Зрители бросают в актеров гнилые овощи и даже камни. Шрив сказал мне об этом.
Костюмерша закатила глаза к небу.
– Ну, возможно, когда на сцене плохо играют. Но ты хорошая актриса, дорогая моя. Так, значит, поэтому ты все время остаешься в гостинице или вертишься за кулисами, помогая мне?
