Роберта Джеллис - Гобелены грез
Сэр Вальтер угадал верно. Хью и прежде был в Лондоне, но тогда он был еще достаточно юным, и каждый раз, когда выдавалась свободная минутка от службы хозяину, попадал под пристальное внимание кого-либо из приставленных к нему взрослых. Сейчас же весь день, кроме нескольких часов, он был свободен и скитался по оживленным улицам. Сильнее всего его внимание притягивали судовые верфи, куда приходили корабли, казалось с самых отдаленных окраин земли. В командах моряков можно было разглядеть все цвета кожи и волос, от желтого и белого у плавающих по северным морям, до смуглого с любым оттенком и поразительно черного у тех, кто говорил на какой-то странной тарабарщине, которую никто не мог разобрать. Ценные грузы, привозимые ими в обмен на английские шерсть и олово, укладывались прямо на пристани, аккуратно упакованные в ящики и тюки для их дальнейшего пересчета. Для того, кто решил прогуляться по Стрэнду, перед богатыми складами с товарами были выставлены палатки, радовавшие глаз всякой всячиной — от обычных товаров, как шерстяные чулки, до редкостных — рогов единорога.
Хью уставился на них, широко открыв рот. Это была диковинная, прекрасная вещь — цвета чистой слоновой кости, длинная, тонкая и прямая, но с витой спиралью, начинающейся от основания и заканчивающейся на острие. Минуту он раздумывал, не послать ли его Одрис, но когда узнал цену, то понял: рог для него так же недосягаем, как и сама леди. Позже он был рад тому, что рог такой дорогой. Не стоило напоминать ей о себе, если она забыла. Эта мысль причинила боль, и Хью поспешил придумать оправдание — ведь Одрис не захочет думать о мертвом единороге.
Только мысли эти пришли к Хью попозже. На Стрэнде вряд ли кто смог бы долго тосковать. Здесь не только разбегались глаза, но и обострялось обоняние. На любого пришедшего волнами набегали запахи: свежий аромат шерсти, отдающий жиром, резкий запах рыбы, манящий, отдающий плесенью запах пива. С реки доносились крики лодочников, торговки угрями предлагали своими странными, но мелодичными воплями корзины с товаром. Хью любил Стрэнд из-за его постоянного разнообразия и многоголосия. Он никогда не уставал там, независимо от того, как часто там бывал.
Только однажды, в свой первый приход сюда, Хью был одет нарядно. Богатая бархатная туника и высокие башмаки вызывали поклоны и подобострастные улыбки; ему хотелось узнать настоящую цену этих почестей, так как один из младших слуг сэра Вальтера оказывал ему подобные. Бросающаяся в глаза дорогая одежда вдвое повысила цену, запрашиваемую с него; это обнаружилось после того, как проезжавшая мимо телега обдала его вонючей грязью и выбор покупки пришлось отложить.
Гораздо важнее было поспешить домой и постараться спасти башмаки и одежду, чем приобрести какую-то безделицу. Когда же несколько дней спустя он вернулся в своей обычной поношенной шерстяной одежде, то ту же вещицу ему предлагали за цену вдвое меньшую.
К сожалению, великодушие сэра Вальтера не ограничилось повышением цен. Неоднократно его принимали за человека богатого и влиятельного. Потом, когда выяснялось его действительное положение, — а он никогда не ссылался на то, что является любимцем Вальтера Эспека, — его грубо изгоняли, а однажды даже оскорбили. Гонения не задевали Хью: дружба с подхалимами и прилипалами к чужому богатству ничего не стоит, но они напоминали ему о безрадостном будущем.
Сэр Вальтер стал случайным свидетелем нанесенного его питомцу оскорбления. С губ Хью сорвалось рычание, и его мускулы напряглись под элегантной одеждой. Обидчик усмехнулся ему в лицо, наслаждаясь его яростью, уверенный в своей безнаказанности, но просчитался. Хью приготовился нанести удар, но в этот момент на его плечо опустилась рука сэра Вальтера, и человек, оказавшийся лицом к лицу с его хозяином, весь сжался и поспешил убраться прочь — он знал сэра Вальтера и силу, которой тот обладал. Хью весь ходил ходуном, в его глазах сверкали молнии, а душа страдала еще сильнее от сознания того, что все это видел сэр Вальтер.
— Достаточно, — властно произнес Эспек. Потом, чувствуя привычную реакцию Хью на его приказной тон, добавил: — в пятницу король устраивает акколаду [14] для пяти претендентов в рыцари. Я попросил добавить в список твое имя, и он будет рад это сделать.
— Но…
— Никаких но, — отрезал сэр Вальтер. — Если бы ты врезал этому болвану, то доставил бы мне кучу неприятностей. То, что он заслужил, к делу не относится. Так как ты мой оруженосец, то отвечаю за тебя я, а ведь ты уже давно перерос это звание.
Такое заявление вызвало немедленную реакцию у Хью. Он внезапно осознал, что желает стать рыцарем, так как был уже в зрелом возрасте и слишком силен телом и духом, чтобы продолжать оставаться простым оруженосцем. Четыре года тому назад он принял решение ничего не менять в своем положении. В нем оставалось нечто застенчивое, мешавшее ему считать себя мужчиной, несмотря на рост и силу. Теперь все изменилось. Хью был изумлен мгновенно происшедшей в нем переменой. Сразу же нахлынули воспоминания об Одрис и он обозвал себя дураком, ведь рыцарство не приблизит его к ней — это ему было хорошо известно. Но тем не менее желание стать рыцарем не исчезло. Да и тон, которым сэр Вальтер выразил свои замечания, вызвал у Хью ощущение вины. Криво улыбнувшись он спросил:
— И каким же образом мое рыцарство избавит вас от неприятностей?
Сэр Вальтер дал ему легкий подзатыльник, от которого любой другой мог бы оглохнуть, Хью же едва качнулся и даже не моргнул. Он к этому давно привык.
— Это избавит нас обоих от неприятностей, — прорычал сэр Вальтер. — Рыцарство не избавит от всякой мрази, но у тебя будет право бросить вызов, а заставив замолчать одного, ты заставишь замолчать всех.
Хью кивнул, выражая зловещее удовлетворение.
— Мне еще придется поискать того, кто примет мой вызов, — заметил он сухо.
Сэр Вальтер засмеялся.
— Тебя здесь не знают. Какой-нибудь болван подумает, что из-за своего роста ты слишком медлителен.
Хью не пришлось бросать вызов; публичное посвящение в рыцари королем было достаточным доказательством того, что связи Хью отвечали его положению и это избавило его от неприятностей такого рода. Обратная сторона превращения Хью в сэра Хью, проявилась только по возвращении сэра Вальтера в свою собственную крепость Хелмсли. По-видимому, истории о новом богатом наряде и посвящении в рыцари королем дошли до ушей сестер сэра Вальтера и усилили их страх потерять часть наследства. Даже то, что Хью рекомендовал Джона де Бюсси на пост кастеляна Уорка, было обращено против него. Сделал он это, говорила ему леди де Бюсси вскоре после их возвращения в Хелмсли ранней весной, только для того, чтобы избавиться от Джона и еще сильнее привязать к себе своего стареющего господина.
