Джулия Лэндон - Скандальный дневник
— Навредить? — удивленно переспросил Доннелли. — Это был несчастный случай, Натан, а вовсе не поджог.
Линдсей пожал плечами, не отрывая глаз от своих пальцев. Неожиданно он опустил руки и, невесело улыбнувшись, взглянул на друзей:
— Как вы думаете, почему Уилкса так долго нет? Что он делает, черт его побери?
— Я здесь! — крикнул Уилкс из коридора и в следующую секунду вошел в кабинет.
Линдсей сцепил руки за спиной и оглядел трех своих гостей. Джек знал его очень давно и, несмотря на все перипетии жизни Натана, еще никогда не видел друга таким смущенным, как сейчас.
— Мне очень жаль, но я… я вынужден попросить вас всех… уехать, — сказал он.
— Что? — со смехом спросил Доннелли.
— Я понимаю, что подобную просьбу нельзя произнести вежливо, — продолжил Линдсей. — Вы все мои давние друзья, я знаю вас с незапамятных времен. Но я должен попросить вас на время уехать из Истчерча. Эвелин и я… мы… — Можешь не продолжать, — оборвал его Джек. Ему было невыносимо слышать, как его друг пытается говорить о мучительных для себя вещах. — Мы и так уже загостились в твоем доме, пора и честь знать. — Он хлопнул Доннелли по плечу. — Я еду в Шотландию, джентльмены. Если люди короля будут меня искать, вы же не скажете им, где я?
— А мне надо в Лондон, — заявил Уилкс, вставая и потягиваясь. — Хочу повидаться там с одной крошкой, — добавил он, подмигнув. — К вечеру я уеду.
— Спасибо, — сказал Натан.
— Ты что, настаиваешь, чтобы мы уехали прямо сегодня? — поинтересовался Доннелли.
— Доннелли опять влюбился, — сочувственно заметил Уилкс, — и ему не хочется покидать свою избранницу.
Тот засмеялся и поднялся с кресла.
— Я бы не стал называть это любовью. — Он подмигнул. — Однако она симпатичная крошка, как сказал бы Ламборн.
— Поехали в Лондон вместе, — предложил Уилкс. — Там столько милашек, что мне одному со всеми не совладать.
— Хорошо. Вдвоем все-таки веселее, — согласился Доннелли. — Ну что, идем собирать вещи?
— Мы еще увидимся до вашего отъезда, — пообещал Линдсей с благодарной улыбкой.
Когда Уилкс и Доннелли ушли, хозяин дома вдруг с усмешкой взглянул на Джека:
— Значит, бежишь в Шотландию? Смотри, поосторожнее там с любовницами, приятель! Я слышал, шотландцы довольно жестоки по отношению к тем, кто спит с их женами.
Джек расхохотался.
— Я знаю об этом лучше, чем кто-либо другой, милорд, — ответил он.
* * *День был холодным, сырым и пасмурным, но работа по очистке территории после пожара продолжалась. Поскольку все слуги были заняты, горячую воду для ванны принесли в покои Эвелин только в середине дня. Вчера вечером она тщательно вымылась над раковиной, но ничто так не успокаивает, как горячая ванна.
В ванной комнате, согретой двумя пылающими жаровнями, Эвелин положила голову на край ванны, закрыла глаза и вспомнила Робби.
Он ковылял впереди, таща за собой палку, которая была длиннее его самого. Стоял необычно теплый мартовский день, и шарф, которым она обычно заматывала его горло, лежал у нее в корзинке…
— Прошу прощения.
Эвелин ойкнула и испуганно подняла голову. Погруженная в воспоминания, она не слышала, как Натан вошел, и теперь, расплескивая воду, потянулась за полотенцем. Но оно было далеко, поэтому пришлось быстро погрузиться в воду и закрыться руками.
— Выйди, пожалуйста, — попросила она. — Мне хочется побыть одной.
Но муж не только не вышел, но и окинул ее откровенно жадным взглядом, от которого все внутри у нее задрожало. Эвелин опустилась в воду почти до самого подбородка.
— Прошу тебя, выйди, Натан, — повторила она.
Он пренебрег ее просьбой и медленно поднял взгляд к ее глазам.
— Как ты?
— Гораздо лучше. — Эвелин чувствовала себя совершенно беззащитной, но он смотрел на нее с таким очевидным желанием, что она ощутила странный жар в груди. — Ты пялишься на меня так, как будто я одна из твоих шлюшек.
Он улыбнулся:
— Уверяю тебя, ты привлекательнее любой из них.
Эвелин улыбнулась в ответ и рассеянно провела пальцами по поверхности воды.
— И ты думаешь, что тебе удастся меня соблазнить? Говори, зачем пришел, и уходи. Вода остывает.
Его взгляд скользнул по ее груди, выглядывавшей из пены.
— Я отправил наших гостей по домам, — объявил он, медленно пройдясь глазами по ее торчавшим из воды коленям.
От удивления она на секунду лишилась дара речи.
— Что?
— Отправил их по домам, — повторил Натан, любуясь ее бедром, которое частично проступало под водой.
Сколько себя помнила Эвелин, в доме всегда крутились один или несколько дружков Натана.
— Почему? — спросила она.
— Ну, как тебе сказать. — Натан криво усмехнулся и посмотрел ей в лицо: — Я подумал, что ты будешь рада, если они уедут.
— Я потрясена. Ты же привык проводить время со своими приятелями.
— Пора забыть молодецкие забавы, — сказал он и подошел к ванне.
Она не могла с этим не согласиться.
— И как они отреагировали?
— Радостно отправились восвояси. — Натан опустился на одно колено, положив локти на край ванны и начал лениво полоскать в воде пальцы израненной руки, не сводя глаз с жены. — Мне кажется, будет лучше, если мы с тобой начнем все сначала… без них.
Его пристальный взгляд околдовывал. Когда они занимались любовью, эти голубые глаза, глубокие, как океан, наполнялись неистовым огнем страсти…
Вспомнив об этом, Эвелин ощутила приступ дрожи.
— Что именно ты хочешь начать сначала? — тихо осведомилась она.
Он осторожно коснулся пальцем ее груди.
— Нашу совместную жизнь.
Ее так тянуло к нему, что ныло в животе.
— Теперь, когда ты вернулась в Истчерч, все будет по-другому. Ты это заслужила, — пробормотал он и, опустив руку в воду, обхватил ладонью ее грудь.
Эвелин резко вздохнула. Ее тело реагировало на его прикосновения с пугающей остротой. Она попыталась отстраниться от руки мужа, но ванна была слишком мала и не давала пути к отступлению.
— Я не хочу жить в Истчерче.
— Да, я это уже слышал, но я заставлю тебя передумать.
Он нежно сжал ее грудь и, глядя ей в глаза, начал поигрывать пальцами с соском. По ее телу прокатилась новая волна желания. Его ласки губили ее, лишали способности сопротивляться.
— Теперь мы одни, — проговорил Натан. — В этом доме никого нет, кроме нас, и, значит, никто нам не помешает. — Не сводя с нее глаз, он подобрался рукой к другой груди. — Наш брак дал трещину. Мы можем либо окончательно его развалить… либо укрепить.
Она взглянула на его губы и вспомнила влажную дорожку из поцелуев, которую он когда-то прокладывал по ее животу. Ей хотелось сказать ему, чтобы он уходил, но она не находила слов и вообще сомневалась, что способна говорить. Все ее мысли были заняты его голубыми глазами и рукой, которая ласкала ее тело, возбуждая все больше и больше.
