Ханна Хауэлл - Горец-варвар
– Правда?
– Да, что-то сверкнуло на мгновение, а потом исчезло. Но я пригляделась повнимательнее и снова заметила, как блеснуло лезвие ножа. – Сесилия вздохнула и погладила руку Артана. Когда она все это вспомнила, ее вновь охватил страх за его жизнь. – У меня появилась надежда, что ты пришел, чтобы меня выручить. Так и получилось. И сэру Фергусу снова не удалось тебя убить. Да, ты снова победил. Правда, мне сначала не верилось, что это ты, но я точно знала: если кто-то пытается тайком проникнуть в палатку, то это не предвещает сэру Фергусу ничего хорошего.
– Выходит, ты не сомневалась, что пришел твой друг?
– По крайней мере, не сомневалась в том, что этот человек хочет мне помочь. Чтобы сэр Фергус не заметил нож, я отвлекла его внимание.
– Он же мог тебя убить!
– Мне так хотелось верить, что ты пришел за мной! Но если бы это оказался не ты, а какой-нибудь вор… Думаю, даже вор не стал бы просто так стоять и смотреть, как на его глазах убивают женщину. По правде говоря, я думала, что сэр Фергус опять даст мне пощечину или пнет ногой. Я не могла предположить, что ему придет в голову меня душить.
– Не могла предположить? Ведь ты издевалась над ним, пренебрежительно отзываясь о размерах его мужского достоинства. Ты довела его до белого каления.
– Я решила, что такое оскорбление подходит больше всего. Но сначала я очень долго соображала, как обругать сэра Фергуса, чтобы ему было обиднее всего.
– Ты всегда предварительно обдумываешь ругательства?
– Да, наверное. А что же мне остается делать? Я ведь не очень сильная и не умею драться. Не умею пользоваться оружием. Поэтому у меня наготове должен быть богатый выбор выразительных и метких словечек, чтобы поразить противника. Чтобы я могла чувствовать себя… свирепой и дерзкой. Кроме того, обычно я мысленно повторяю ругательства, когда злюсь, но должна скрывать свой гнев. В Данбарне так часто бывало.
Артан, не сдержавшись, рассмеялся.
– Должен тебе заметить, что это довольно странная игра, моя милая. Но в ней нет ничего плохого. И вынужден также признать, что ты определенно достигла в ней успехов. Стоит только вспомнить, какими выражениями ты угощала меня, когда я вынул тебе кляп изо рта.
Сесилия улыбнулась и закрыла глаза. Пусть Артана позабавила ее довольно своеобразная игра. Однако он не поднял ее на смех, и это говорило о многом.
А потом она подумала об обещании Артана хранить ей верность. Сесилии ужасно хотелось ему поверить, и презрение Артана к мужчинам, нарушавшим свои брачные обеты, добавляло ей веры. Хотя это противоречило всему, что Сесилия наблюдала в Данбарне, она очень надеялась, что слова ее мужа – правда и он не похож на сэра Эдмунда и подобных ему мужчин. Она точно знала: если Артан не будет хранить ей верность, это станет для нее концом света.
Обнимая жену, Артан почувствовал, как она напряглась, и еще крепче прижал ее к себе. Артан понимал, что Сесилия – весьма своеобразная женщина, с присущими только ей чертами характера, и он подозревал, что у нее слишком много незалеченных душевных ран. В Данбарне она много лет вела жизнь затворницы. Ее намеренно изолировали от всех остальных людей. А когда Сесилия была еще маленькой девочкой, на ее глазах погибли отец и младший брат. Затем, после пережитого потрясения, убитая горем девочка приехала домой, и с тех пор она не знала ничего, кроме постоянной лжи и ледяного равнодушия. Артан поражался, как запуганная девочка могла превратиться в такую ласковую и милую женщину, а не в колючую и замкнутую злючку, обиженную на весь белый свет.
И вот теперь эта женщина принадлежит ему… Как только он сможет это устроить, они непременно совершат церковный обряд венчания. Артан хотел, чтобы их связь стала как можно крепче, хотя не понимал, почему это настолько важно для него. Но это действительно было очень важно. Сесилия Доналдсон стала его суженой, его нареченной женой. И сегодняшняя ночь послужила тому подтверждением.
Артан положил жене руку на грудь. Сесилия что-то пробормотала во сне и уткнулась лицом ему в плечо. Артан закрыл глаза и с улыбкой подумал: «Вот как мне хотелось бы проводить каждую ночь».
Глава 13
Жарко. Ей было очень, очень жарко. Проснувшись, Сесилия поняла, что Артан страстно целует ее. Она обняла его за шею и ответила на поцелуй, а ощутив жар его тела, затрепетала от желания. Хотя прошло уже три дня, как она стала его женой, Сесилия не переставала изумляться тому, как уверенно она себя чувствовала рядом с ним. Но как же ему удавалось возбуждать в ней такое неистовое желание?
Она попросила Артана лечь на спину и, удивляясь собственной дерзости, уселась на него верхом. Близился рассвет, и Сесилия твердо решила, что до восхода солнца воплотит в реальность некоторые из своих жарких снов. Причем во всех этих снах главным действующим лицом был Артан – обнаженный и находившийся в полной ее власти. Она собиралась доставить ему сейчас невероятное удовольствие и очень надеялась, что Артан не будет шокирован ее действиями. Только бы он ее не остановил.
Артан тихо стонал, когда Сесилия целовала ямку на его шее. И, глядя ей в лицо, с удивлением думал: «Что же она собирается делать?» Да, жена очень его заинтриговала. Похоже, женушка быстро вошла во вкус и стала на редкость страстной любовницей. Артан охотно принимал ее игры, позволяя ей делать с ним все, что она захочет. Когда же до него дошло, куда именно ведут ее поцелуи, глаза его расширились, и он замер в предвкушении…
Ощутив, как пряди ее волос коснулись его паха, Артан вздрогнул и снова застонал – ему вдруг захотелось, чтобы Сесилия побыстрее сделала то, что собиралась сделать. «А может, она вовсе не собирается это делать?» – внезапно промелькнула мысль. Действительно, Сесилия была слишком неискушенной, чтобы понять, что это может понравиться мужчине. И поэтому Артан молчал, затаив дыхание, молчал в ожидании дальнейших действий жены. За всю жизнь ему только дважды доставляли такое удовольствие: один раз это делала дочка кузнеца, а другой – потому что он заплатил за это. И он не посмел бы просить молодую жену, чтобы она доставила ему подобное удовольствие.
Почувствовав тепло ее губ на своей плоти, Артан в восторге затрепетал, он был словно в бреду. Перебирая пальцами густые локоны Сесилии, он крепко прижимал ее к себе. Ему захотелось громко выкрикнуть ее имя, но он не мог вымолвить ни слова. Он хотел наслаждаться этими чудесными ощущениями как можно дольше.
Прошло еще несколько мгновений, и Артан понял, что больше не может сохранять над собой контроль. Схватив Сесилию под мышки, он посадил ее на себя верхом. Лихорадочный румянец у нее на щеках, горящие глаза, жар ее тела – все это свидетельствовало о ее любви к нему, и Артан уже не мог медлить, он должен был погрузиться в нее как можно быстрее.
