Анн Голон - Искушение Анжелики
— Но как вы узнали, что я здесь? — настойчиво переспросила она.
— Черт возьми! Когда мы заметили, что кто-то есть на скале, то подошли поближе, послушали и поняли, что это вы, француженка из Голдсборо, графиня де Пейрак, и с вами эти англичане, тогда мы и поверили, что это наш шанс.
— Почему это ваш шанс?
— Черт возьми! Золотая Борода сказал, что у него есть приказ относительно графа и графини де Пейрак, его надо убить, а ее взять в плен…
— Только и всего? Ничего себе.., а приказ от кого? Сердце у Анжелики забилось в груди со страшной силой. Этот пьяница был болтлив, как сорока, да еще он выпил только что, поэтому от него можно было узнать массу исключительно важных сведений.
Глава 6
Однако, на этот вопрос он ответил, что, пожалуй, точно не знает.
— Вроде бы это случилось, когда он был в Париже перед последним плаваньем к Караибам. Чтобы подписать у министра путевые грамоты. Эй, Лопеш, ты был с ним тогда?
Португалец утвердительно кивнул головой.
— А кто это «он», которого надо убить? — переспросила Анжелика.
— Как кто? Тот, кто там с вами живет, граф, который делает золото из ракушек.
— Его убить!? И именно для этого вы хотели меня захватить?..
— Черт подери! Встаньте на наше место. А теперь, когда вы меня заштопали и перештопали, я уж точно знаю, что вы колдунья и есть.
Он хитро при этом подмигнул. Только она не поняла, хотел ли он этим выразить свое соучастие или, наоборот, враждебность. И он почти неслышно и язвительно засмеялся.
— А почему ваш капитан вас все-таки высадил? — спросила она.
— А мы поспорили, как делить добычу; женщина в этом деле не разберется, даже если она и колдунья, — с некоторым презрением в голосе ответил Аристид.
— Я думаю, что это скорее всего потому, что вы портили его экипаж, если он, как вы говорите, знатный господин, — сказала Анжелика.
Глядя на этих оказавшихся на берегу пятерых флибустьеров, не нужно было быть особенно проницательным, чтобы определить, что все они настоящие подонки, подобно тем, которых Жоффрей де Пейрак вынужден был повесить на реях своего корабля во время последнего плавания.
Задетый за живое, прооперированный хранил гордое молчание.
— А что нужно вашему Золотой Бороде в Голдсборо? — спросила с настойчивостью Анжелика.
Он не мог долго демонстрировать свою гордость и молчать.
— Как что, соображать надо: завладеть этими землями, черт возьми!
— Что?..
— Нечего таращить глаза, моя красавица. Я вам уже сказал, что мессир Золотая Борода — это корсар, который имеет все положенные полномочные грамоты от министра, от своей компании в Париже и даже от правительства Острова Черепахи. А еще, — и раненый с важным видом поднял указательный палец, — а еще он купил у короля Франции концессию на владение всей землей, которая расположена между мысом Синие горы и бухтой Голдсборо.
— Вот даже как?! — воскликнула Анжелика.
— Такая идея всегда была в голове Золотой Бороды, хотя он и моряк. Поселиться со своей братией в каком-нибудь уголке земли и выращивать там французскую пшеницу. Вот почему ни я, ни Лопеш не были с ним согласны. Я намерен плавать по морям до тех пор, пока меня не сожрут акулы, поэтому и считаю, что прав был я. А он, Золотая Борода, этот пройдоха, пользующийся покровительством короля, убедился, к чему его привели эти великие идеи колонизации. Ему хорошо надавали под зад. Они оказались не очень гостеприимны, эти парни из Голдсборо… Наше бедное «Сердце Марии»…
— А это еще кто?
— Так называется наш корабль.
Анжелика подумала, что чем больше флибустьеры проявляют свой разбойничий нрав, тем более благочестивые названия они дают своим кораблям, вероятно, в надежде заручиться поддержкой небесных сил или заслужить прощение с их стороны.
— А ваш капитан, он что, не знал, что побережье уже имеет хозяина, и что там уже живут люди?
— Нам сказали: там есть женщины. Белые женщины, не индианки. Но тогда, черт возьми, совсем другое дело. Тогда займем землю и каждому будет по жене для начала. Вот и будет настоящая колонизация! Но не тут-то было! Задали нам перцу, когда мы попытались высадиться. Расколошматили нас как следует. Корабль дал крен, и на борту начался пожар. Пришлось, поджав хвост, драпать на острова. А наш Золотая Борода со своими дурацкими идеями величия, со своей грамотой в кармане и с его планами заняться земледелием — и земля, мол, и женщины — остался, как говорится, при своих…
Он хрипло рассмеялся, но этот смех закончился приступом кашля.
— Вам нельзя кашлять, — сказала Анжелика строго.
Она проверила, не разошелся ли шов.
Ужасный мерзавец, конечно, этот Аристид, но, если он говорит правду, то это очень ценные сведения.
Она содрогнулась при мысли, что без крепкой обороны, которую гугеноты организовали в Голдсборо, ее ларошельские подруги могли бы попасть в руки этих негодяев.
— Нет, Золотая Борода — это не то, что вы думаете, — продолжил больной слабым голосом, но с упрямством, как если бы он угадал ее мысли. — Путевые грамоты, поддержка короля, для которого он корсар под флагом королевских лилий, и принцы ему деньги в долг дают — у него есть все, что надо, говорю я вам… Со мной он поступил, конечно, сурово, но вообще-то капитан он отменный. Настоящий хозяин, говорю я вам. А в отношении водки.., каждый день ее выдают, прямо как на королевских кораблях. К матросам он относится по-человечески, можете мне поверить… У вас не найдется кусочка сыра, мадам?
— Сыра? Вы с ума сошли! Спите! — ответила Анжелика.
Она укрыла его одеялом до подбородка, вытерла ему рот.
«Несчастная Деревянная башка! Черт ты окаянный, не стоишь ты веревки, на которой тебя повесят».
И несмотря на здешние холодные берега, крики тюленей, темные ряды сосен у кромки моря, она вспомнила, глядя на него, пиратов Средиземного моря, этот разноплеменный народ искателей приключений, обаятельный и страшный…
В Брансуик-Фолсе мистрис Уильям ей рассказывала, что самые закоренелые джентельмены удачи, чьи корабли бросали якорь рядом с бедными деревушками поселенцев из Новом Англии, не причиняли им зла; но эти времена уже прошли. Народ на берегах Америки стал жить богаче, и это теперь привлекает сюда грабителей.
Нужно все это оздоровить, приобщить людей к культуре, установить должный порядок на берегах этих рек и морей. И перед ее глазами возникла высокая фигура Жоффрея де Пейрака, сильного, уверенного в себе, само воплощение мужества, которое является основным принципом жизни и действия в Новом Свете.
Ах! Любимый мой… Так они, значит, сказали: убить его…
Он не даст себя убить.
Но сейчас здесь разразилась война, которая разбросала по бухтам и островам объятое ужасом население и которая скажется на отношениях между расположенными далеко отсюда королевствами. Обстановка стала более запутанной, и пиратские корабли не преминут воспользоваться этим, чтобы заняться грабежами. А в результате какого неожиданного стечения обстоятельств сама она оказалась в этих местах? Ведь еще несколько дней тому назад она покинула форт Вапассу, надеясь без особых помех добраться до их владений в Голдсборо.
