Саманта Фостер - Любовный пасьянс
Как она нежна! Ее поцелуи падали на его лицо, словно капли теплого летнего дождя и будили его желание, как дыхание весны будит спящую природу. Он прижал девушку к себе, с наслаждением ощущая ее беззащитную наготу под своими ладонями и чувствуя, как дрожит ее гибкое, тугое, словно натянутая струна, тело.
Она громко, жалобно и беспомощно застонала, чувствуя, что снова тонет, только на этот раз тонет в океане желания. Тихо шептала она его имя, снова и снова умоляя его не разжимать объятий.
Казалось, что из глаз Стива струятся темно-синие потоки света. Чистый, теплый океан желания пьянил девушку, мягко баюкал на своих широких волнах и уносил вглубь на дно, туда, где вихрились потоки серебристой страсти. Словно в забытьи, Элли почувствовала, как мужчина лег на нее, и ее руки судорожно обвились вокруг него — он стал ее миром, и не осталось ничего, кроме его крепких, будто отлитых из металла мускулов. Впившись пальцами в его бедра, она потянула мужчину на себя, с готовностью распахиваясь ему навстречу.
Того, что произошло потом, она не ждала — этого не могло быть! Весь ее скудный опыт общения с мужчинами говорил о том, что за этим должны последовать боль и стыд. Однако Элли даже не поняла, каким образом Стив проник в нее. Но это случилось, и было так прекрасно! Он был таким настойчивым и бережным, что она от неожиданности и радости громко вскрикнула и тут же задохнулась от счастья и наслаждения.
Где-то ревел поток, звенели хрустальные, звездные сферы, и Элли взмывала вверх вместе с потоками лунного света, и на нее проливался щедрый звездный дождь. Ногти девушки впились в кожу Стива, она спрятала лицо у него на груди, не думая больше ни о чем, желая только одного, чтобы не останавливались эти нежные толчки, сотрясающие ее тело и наполняющие любовью. Теперь он заполнил ее всю, его движения стали стремительными и мощными. Она едва успевала подставить себя под эти ослепительные протуберанцы и затем вдохнуть полной грудью, чтобы в следующий момент громко вскрикнуть от разрывающего ее наслаждения. Элли не знала, чем это закончится, но она хотела и страшилась конца. Она не знала, что ее ждет в конце этой прекрасной дороги. И вдруг… на самом взлете, на самой высшей точке этого ослепительного полета Элли почувствовала, что обрушивается в феерическую реку экстаза, полыхающую слепящим сиянием, и в следующее мгновение волны этой реки подхватили ее и понесли вдаль. И все чувства сгорели в этом невероятно прекрасном огне…
Они долго лежали, не разжимая объятий, наслаждаясь наступившим покоем и близостью, пока их разгоряченные тела не почувствовали окутавшую их ночную прохладу.
— Элли, — прошептал Стив, — мне страшно не хочется тебя отпускать, но надо. Необходимо разжечь костер, чтобы просушить одежду и…
Элли медленно села, сжала колени и обхватила их руками, глядя, как Стив ищет в мокрых карманах спички. Ей почему-то стало неуютно. Глядя на Стива, Элли желала, чтобы он оказался вновь рядом с ней и чтобы его руки обнимали ее. Безразличие было ей защитой, оборонительной стеной, и вот теперь она его лишилась. Внезапно она решительно сказала:
— Ладно! Больше такое не повторится! Ну, а теперь… собираешься ты разжигать костер или нет?
ГЛАВА 26
Сломанное колесо, изувеченные оглобли, несколько лоскутов кожи, изломанные останки лошадей — вот все, что осталось от похищенного дилижанса компании «Райс Лайн», когда вода схлынула из каньона.
Элли и Стив стояли на краю обрыва, глядя вниз на эти жалкие обломки, внутри у Элли все дрожало от боли и горя. То, что она видела, было чудовищно. Элли не могла поверить в то, что Смит мог пасть так низко. Даже для этого нечистоплотного человека, происшедшее было слишком. Но если не он… кто же тогда в ответе за случившееся? Обычные бандиты не стали бы утруждать себя тем, чтобы тащить дилижанс за двадцать миль от места нападения и сбрасывать его в пропасть.
— Ни почты, ни дилижанса — ничего! — с горечью проговорила Элли. Она сидела в седле одной из лошадей, которую они нашли после той ужасной ночи. Ей удалось разыскать и свою поклажу. Помятый кожаный мешок лежал, придавленный тяжелым камнем. Большая часть содержимого сумок исчезла, но кое-что осталось. Она нашла мокрую рубашку, которую быстро высушило солнце. Несмотря на утрату питьевой воды, и продуктов, Элли настояла на продолжении поисков и вот теперь убедилась, что все их усилия оказались напрасны.
Весь обратный путь на станцию Тилтонов Элли молчала. Она боялась, что если откроет рот, то может сказать что-нибудь такое, о чем потом пожалеет. Ему вовсе нет необходимости знать о том смятении, в котором находится ее душа, или о том, что, как только она чувствовала за спиной его крепкое, сильное тело, сердце у нее начинало биться так сильно, что у нее останавливалось дыхание. Думать о нем, чувствовать прикосновение его рук, вспоминать его поцелуи, такие жадные, как будто он боялся умереть, если не поцелует, — все это было и мучительно, и приятно, и переполняло сердце сладкой болью. И она хотела его! Хотела даже сейчас, в эту минуту.
Черт побери! Она не должна думать о нем. Только не о нем! В ее жизни не найдется ни времени, ни места для человека, который пытается превратить ее в одну из этих легкомысленных, болтливых кумушек в длинных платьях, которые всю ночь готовы просидеть у окна и ждать, когда же приедет их муженек. Нет! Она никогда не станет такой! Никогда!
То, что случилось с ними там, в каньоне, было ошибкой, случайностью, которой бы никогда не было, если бы их не подхватил тот поток, и она не оказалась на грани смерти. Конечно, это было ошибкой. Страшной ошибкой — снова и снова пыталась уверить себя Элли. И все же она чувствовала, что до конца ей так и не удастся убедить себя в этом. Наоборот, все больше и больше эта смертельная опасность, пережитая ими, сближала их.
Лошадь оступилась. Стив инстинктивно обхватил Элли одной рукой. Горячее, словно пламя, желание окатило его волной. И он снова забыл обо всех своих заботах и тревогах. Он хотел ей сказать, что она может забрать его долю, и не сказал только потому, что его доля в компании — было единственное, что связывало его с Элли. Он не был готов порвать эту связь, нелогичную, невозможную, неизвестно куда ведущую. От его прикосновения, Элли испытала такую же бурю чувств. Ее наполнил ужас, и кожа снова вспыхнула. Элли оттолкнула его руку. В конце концов, это невозможно! Из-за этого щеголя она забывает обо всем на свете и думает о таких вещах, о которых просто нельзя думать. Нельзя. Дыхание у него теплое, а у нее мороз по коже!
Элли нахмурилась. Все, хватит! Нельзя жить, постоянно думая о нем, постоянно ожидая его прикосновения и загораясь при одной мысли о его поцелуях. Жаль, что пока нет возможности заплатить ему эти чертовы деньги, отправить его вон из города и забыть, забыть о нем! Впрочем, у нее тут же мелькнула мысль, что, если бы она даже и смогла все это сделать, она, наверное, не стала бы выкупать его долю.
