Саманта Фостер - Любовный пасьянс
Элли нахмурилась. Все, хватит! Нельзя жить, постоянно думая о нем, постоянно ожидая его прикосновения и загораясь при одной мысли о его поцелуях. Жаль, что пока нет возможности заплатить ему эти чертовы деньги, отправить его вон из города и забыть, забыть о нем! Впрочем, у нее тут же мелькнула мысль, что, если бы она даже и смогла все это сделать, она, наверное, не стала бы выкупать его долю.
Голодные и уставшие, испытывая страшную жажду, они добрались до станции Тилтонов уже после захода солнца. Там Элли с радостью узнала, что последние два рейса прошли четко по расписанию, и Бо с довольным видом сообщил, что Руп тоже благополучно добрался до Мидлчерча. Так что пока, все более или менее, пришло в норму.
На следующее утро, как следует отдохнув и набравшись сил, Элли со Стивом оседлали своих лошадей, собираясь отправиться обратно в Мидлчерч.
— Я прослежу, чтобы вам возместили стоимость лошади, которая утонула, — пообещала девушка. — А вы тут, ребята, все-таки посматривайте за порядком и будьте осторожны.
— Можешь на нас положиться, — хором ответили братья.
Когда Стив и Элли, в полдень того же дня, подъехали к последней станции перед городом, Портер Ландау уже ожидал их, задумчиво пережевывая табак.
— Руп говорил, что вы будете ехать вскоре после него, — сказал он и, звонко хлопнув по крупу одну из лошадей, стоявших в загоне, спросил:
— Ну, и что вы обнаружили?
— Обломки дилижанса на дне каньона, — мрачно ответила ему Элли.
Портер сокрушенно сплюнул табачную жвачку в пыль себе под ноги и поинтересовался:
— Что-нибудь узнали о том, кто это сделал?
Элли покачала головой.
— Нет. Мы попали в грозу, потеряли в каньоне лошадь и не смогли продолжать поиски бандитов.
Она спрыгнула с седла и отряхнула пыль с рукавов рубашки.
— Ну и что будем делать, Элли? — Портер снял кожаную ременную петлю, которой были заперты ворота загона. Затем отворил их, вышел навстречу приехавшим, и снова тщательно запер за собой.
— А делать мы будем, Портер, вот что! — сказала девушка, продолжая отряхиваться. — Прежде всего, наймем еще людей, чтобы удвоить количество охраны. Эти негодяи должны будут в другой раз подумать, прежде чем нападать на мои дилижансы и грабить их.
— Вообще-то, я неплохо стреляю, — вдруг подал голос, молчавший до сих пор Стив. — Пока этих налетчиков не изловят, я мог бы быть вторым охранником на каком-нибудь из маршрутов.
— Ты?! — изумленно выгнула брови Элли. — Зачем это ты собираешься так рисковать?
— Ну почему бы и нет? — пожал он плечами. — В конце концов, у меня тоже есть определенная заинтересованность в том, чтобы «Райс Лайн» не разорилась. По крайней мере, пока не получу денег.
— Давай, рассказывай, — фыркнула Элли, старательно скрывая теплое чувство, в это мгновение, вспыхнувшее у нее к Стиву. — Ты сначала докажи, что вообще умеешь стрелять.
— У меня как раз найдутся старые бутылки, — ухмыльнулся Портер, любивший такие развлечения, — и где-то завалялся «винчестер».
* * *Как Элли ни старалась, как ни меняла дистанцию до мишеней, Стив разбил десять бутылок, потратив на них только десять патронов, и сделал это легко, словно играючи.
— Хорошо, — сказала Элли, изумленная и приятно удивленная меткостью Стива. — Теперь, если ты сможешь сделать то же самое, находясь на едущем дилижансе, если не побоишься выстрелить в человека, то можешь стать отличным стрелком.
— Отличным? — переспросил Стив, улыбаясь.
— Да, отличным! — ответила Элли. — И имей в виду, ты добровольно берешься за эту работу! Так что потом не жалуйся на меня, если тебя подстрелят в первом же рейсе.
* * *Следующее нападение случилось не в том рейсе, с которым отправился Стив. Тавиз, сам меткий стрелок, ранил обоих охранников и возницу, устроив засаду в узком месте между горами. Испуганные лошади понесли, однако, бандиты, заарканив коренника, смогли остановить бешено мчавшийся дилижанс. На этот раз дилижанс и люди остались целы, но почта и пять мешков золотого песка исчезли. Кроме того, «Райс Лайн» лишилась еще троих своих работников. И в довершение всех несчастий, Элли получила телеграмму от Дейва Торнтона, в которой говорилось, что он собирается прибыть в Мидлчерч на следующей неделе, чтобы обсудить происходящее. Уже всего этого хватило бы для того, чтобы свести в могилу любого человека. А дело осложнялось еще и тем, что Элли постоянно думала о Стиве Такере. Особенно невыносимо становилось по ночам, когда мысли не были заняты дилижансами и охранниками. Тогда она лежала без сна в своей постели, беспокойно металась, сбивая в ком простыни, и вспоминала ночь любви с ним.
А он, черт бы его взял, отлично поладил со всеми людьми. Отправляясь в рейс, он надевал длинный пыльник, и в своей низко надвинутой на лоб шляпе, с длинноствольным ружьем за спиной выглядел, как настоящий кавалерийский офицер. Тем более что на лошади, он сидел превосходно.
Стоило только ему сесть верхом, и Элли без труда могла насчитать уже с дюжину красоток в окнах Мидлчерча, лелеющих надежду, что он одарит их своим взглядом. Самое же ужасное заключалось в том, что Элли самой страшно хотелось, чтобы синие глаза Такера посмотрели на нее.
* * *Харрис Смит стоял возле красной полированной двери «Алмаза». Только-только раскурив сигару, он выглянул на улицу и вдруг увидел, как по ней проехал дилижанс, рядом с которым в качестве охранника ехал верхом Стив Такер. Смит грязно выругался, швырнул на землю сигару и со злостью раздавил ее каблуком.
Затем, он отворил вращающиеся двери и резко позвал Бойда, который в этот момент стоял у стойки бара и как раз собирался погрузить свои губы в первую за сегодня кружку с пивом. Услышав зов Смита, Бойд недовольно поморщился, неохотно поставил пиво на стол и направился к хозяину.
— Звали меня? — спросил он.
Смит внимательно огляделся кругом, чтобы убедиться, что улицы пусты, и сказал:
— Да, я хочу, чтоб ты поехал к Тавизу! Такер снова отправился в рейс. Нарисуй Тавизу его портрет и передай ему, что с французом ничего не должно случиться! Мне нужно, чтобы Такер был жив и здоров, когда будет упрашивать меня выкупить свою долю.
* * *Норин Смит, одетая в вызывающий наряд ярко-алого цвета с золотым шитьем, вышла на улицу как раз вовремя, чтобы шокировать своим нарядом почтенную матрону, проходившую мимо, и услышать, как Смит грозится, что больше у него никто не получит ни пенса.
— За исключением меня, — нежно промурлыкала она, приближаясь к мужу. — Помнишь, дорогой, как сегодня ночью ты говорил мне, что я такая же приятная, как золотой рудник, что владеть мною так же хорошо, как золотой шахтой.
