Сара Маклейн - Две недели на соблазнение
Саймон улыбнулся, потом вдруг пробормотал:
— О, да ты не носишь панталоны…
— Я… нет. — Она покачала головой, не в состоянии говорить от охватившего ее восхитительного предвкушения. — Не люблю их. Мы их не носим… в Италии.
Он впился в ее губы поцелуем. Потом пробормотал:
— Обожаю итальянцев.
Эти слова, так противоречившие всем их прежним спорам, рассмешили ее. Тут его пальцы коснулись ее лона, и смех Джулианы обратился в стон.
— О, Саймон… — прошептала она. — Саймон, пожалуйста, остановись… Ах, нет-нет, не останавливайся!
Он с озорной усмешкой спросил:
— Так как же? Останавливаться или нет?
Она судорожно сглотнула.
— Нет, не останавливайся.
Он снова усмехнулся:
— Не смог бы, даже если бы попытался.
И тут вдруг все вокруг нее словно померкло… И казалось, что божественные ласки Саймона уносили ее все быстрее к чему-то… чего она и сама не вполне понимала.
А в следующее мгновение она вскрикнула и тут же замерла в объятиях герцога. После чего он ласково поцеловал ее в щеку и, одернув ее юбки, еще крепче прижал к себе.
Она долго приходила в себя, и все это время они сидели без движения. Когда же Джулиана наконец вспомнила, где находится и что с ней произошло, она резко отстранила от себя герцога и тихо сказала:
— Я должна возвращаться.
Она встала, спрашивая себя, сколько же еще ей придется терпеть этот бесконечный вечер.
— Но, Джулиана… — пробормотал он с мольбой в голосе. И внезапно умолк.
Она ждала, надеясь, что он скажет еще что-нибудь, что-нибудь такое, что все исправит, все изменит… Но герцог молчал, и она проговорила:
— Ты женишься.
Он поднял руки и тут же в отчаянии уронил их.
— Прости. Мне не следовало… Я не должен был…
Она вздрогнула и прошептала:
— Не надо, не извиняйся.
Джулиана уже подошла к двери и положила руку на ручку, когда герцог вновь заговорил:
— Поверь, я не могу… — Он помолчал. — Я женюсь на леди Пенелопе, потому что у меня нет выбора.
И снова этот его холодный, непререкаемый тон.
Невольно вздохнув, Джулиана прислонилась к двери. А герцог добавил:
— Есть вещи, которые ты не понимаешь. Но я должен…
Ей вдруг ужасно захотелось броситься к его ногам и умолять, чтобы он женился на ней, на Джулиане.
«Нет, у меня есть гордость, — тут же сказала она себе. — И единственный способ пережить все это — не уронить свое достоинство».
— Разумеется, должен, — прошептала девушка.
— Ох, ты не понимаешь…
— Ты прав. Не понимаю. Но это не важно. Спасибо за урок.
— Урок?
Вот он, ее шанс оставить последнее слово за собой. Или по крайней мере позволить себе думать, что она победила.
— Страсть — это еще не все, верно? — Чрезвычайно гордая непринужденностью своего тона, Джулиана открыла дверь и выскользнула в коридор. Но она совсем не чувствовала себя победительницей. Напротив, чувствовала, что потерпела ужасное поражение. В конце концов, она нарушила одно из самых важных своих правил — захотела больше, чем могла иметь.
Она остановилась перед входом в бальный зал и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
Тут кто-то тронул ее локоть.
— Ох, слава Богу, я нашла тебя. Нам надо поговорить, — прошептала Марианна, появившаяся с ней рядом. — Очевидно, наши сплетни сегодня не единственные.
Джулиана в растерянности заморгала.
— Наши… сплетни?
Подруга взглянула на нее с раздражением.
— Ей-богу, Джулиана, тебе надо выбросить из головы мысль, будто ты одна должна нести ответственность за все неприятности в нашей семье. Ведь мы одна семья. И мы тоже несем это бремя. — У Джулианы не было времени оценить великодушие Марианны, поскольку та уже продолжала: — Очевидно, сегодня имеет место еще одно грандиозное событие. Тебе оно не понравится. Лейтон…
— Я знаю, — перебила Джулиана. Ей было бы невыносимо услышать это еще раз. Даже от Марианны.
— Откуда ты знаешь?
— Он сам мне сказал.
Марианна нахмурилась.
— Когда?
Джулиана пожала плечом, надеясь, что этого для сестры невестки будет достаточно. Увы, она ошиблась.
— Джулиана Фиори, отвечай! Когда он сказал тебе об этом?
Она могла бы ответить, что узнала все от Ралстона. Или подслушала в дамской комнате. Но Джулиана почему-то сказала:
— Раньше.
— Когда раньше?
— Раньше… сегодня вечером.
Марианна взвизгнула. Да-да, прямо-таки взвизгнула!
Джулиана же поморщилась и проворчала:
— Пожалуйста, не делай из этого проблему.
— Но почему ты была с Лейтоном сегодня вечером?
Джулиана вновь пожала плечом.
Подруга нахмурилась и заявила:
— Ты ведь прекрасно знаешь, что этот жест — твоя самая дурная привычка.
— В самом деле? Но у меня их так много…
— С тобой все в порядке?
— Ты имеешь в виду плечо? Да, отлично.
Марианна прищурилась.
— Ты нарочно вредничаешь?
— Да, возможно.
Тут Марианна внимательно посмотрела на нее, затем со вздохом пробормотала:
— Нет, с тобой далеко не все в порядке.
И слова подруги стали для Джулианы последней каплей. Ей вдруг стало трудно дышать, трудно глотать, и все ее силы ушли на то, чтобы не поддаться порыву и не броситься с рыданиями в объятия молодой герцогини.
— Я должна отсюда уехать, — прошептала Джулиана.
— Я поеду с тобой.
— Нет-нет, не надо! Ты должна остаться.
Марианна задумалась, потом кивнула:
— Ладно, хорошо. Но ты возьмешь нашу карету, договорились?
Джулиана помедлила с ответом.
— Я… Да, я возьму вашу карету, Мари… Но я должна уйти. Сейчас же. — Чтобы не слышать, как будут объявлять о помолвке. Ей этого просто не вынести.
Марианна снова кивнула:
— Конечно. Я провожу тебя. Ты явно не очень хорошо себя чувствуешь. У тебя определенно болит голова.
В другое время Джулиана, наверное, рассмеялась бы, но не сейчас. Сейчас ей было не до смеха.
Марианна начала пробираться сквозь толпу на краю бального зала, и Джулиана не отставала от нее. Не успели они сделать и десятка шагов, как на возвышении, где сидели музыканты, появился маркиз Нидэм, весьма дородный мужчина. Откашлявшись, он пробасил:
— Внимание, леди и джентльмены!
Джулиана совершила ошибку: взглянула в сторону возвышения и увидела там Саймона, высокого и невозможно красивого. Это был идеальный герцог. И идеальный муж.
Марианна повернулась к ней, сделав большие глаза, и Джулиана стиснула ее руку.
— Идем быстрее.
— Но мы сейчас не можем… — Марианна покачала головой. — Ведь все увидят…
