Джулия Берд - Искренне Ваша
– Если ее шантажируют, никакие уговоры не помогут: она слишком боится последствий.
– Вы могли бы соблазнить ее.
«Уже попытался, – мысленно ответил Джек. – Не помогло». В груди, под ребрами, поселилась тупая боль. Горечь поражения была нестерпима. А он так надеялся, что близость для Лайзы что-то значит.
Он выглянул в окно. В небе висела дымно-оранжевая полная луна. В самый раз для полночного убийства. Его с новой силой потянуло к Лайзе. Влечение к ней скрутило чресла в тугой клубок. Джек не отказался бы вновь попробовать соблазнить ее. Беда в том, что упрямицу Лайзу не собьешь с пути.
Он грустно улыбнулся давнему другу.
– Хардинг, никак не ожидал услышать от вас такое предложение.
– Раньше этот способ был безотказным. Мисс Крэншоу – девственница. Соблазнив ее, вы будете обязаны взять ее в жены.
Брак. Господи! Само это слово лишало Джека душевного покоя. Но именно к браку вели все действия Джека. Он сам сказал об этом в коттедже: он просто не мог лишить Лайзу всех шансов, не обнадежив ее. В конце концов, это он, Джек, виноват в том, что она согласилась стать женой Баррингтона. Но надо ли добровольно надевать кандалы супружества и впредь опасаться презрения со стороны самой дорогой, любимой женщины? Значит, вот что страшит его сильнее всего? Предчувствие, что обожаемая жена его возненавидит?
Джеку стало дурно. Застучало в висках, накатила слабость. Он обтер ладонью лицо.
– Нет, должен быть другой способ переубедить ее. Привычные уловки в последнее время подводят меня, старина.
Он сунул руки в карманы халата и рассеянно затеребил в одном из них письмо Лайзы. Вдруг его осенило:
– Клянусь Иовом, кажется, у меня сеть план. Она с нетерпением ждет письма от миссис Холлоуэй. И похоже, прислушивается к каждому ее слову.
Хардинг смотрел на него поверх края стакана. У обоих мужчин лукаво заблестели глаза.
– Сдается мне, я знаю, что вы задумали, мошенник!
Джек удовлетворенно ухмыльнулся:
– Напрасно вы так льстите мне, дружище. Принесите-ка лучше перо и бумагу. Кстати, вы немедленно отправляетесь с тайным поручением в Филдинг – разузнать все о миссис Холлоуэй и этой загадочной Дезире. А я тем временем постараюсь избавить Лайзу от страданий, воспользовавшись всем арсеналом средств, которые только есть в распоряжении мужчины. Наверное, больше всего ей сейчас недостает этого письма.
Хардинг залпом допил бренди и принес письменные принадлежности, присел к столу у окна и очинил перо.
– И все-таки это обман.
– Знаю, – бесстрастно отозвался Джек.
– Если она узнает, что вы обманули ее, она больше не захочет вас видеть.
– И лорда Баррингтона тоже. Мне, конечно, будет недоставать ее общества, зато она вновь обретет свободу. Итак, начнем.
– Диктуйте, сэр, а я буду писать.
Джек потер наморщенный в творческих муках лоб.
– Нет, так не пойдет. Чужой почерк сразу насторожит ее.
– Не бойтесь, сэр, на этот счет я кое-что придумал. Диктуйте же.
Джек прокашлялся и заложил руки за спину.
– «Дорогая мисс Крэншоу, – начал он, – вообразите, как я была потрясена и опечалена, получив Ваше письмо…» Нет, Хардинг, лучше «письма», «…получив Ваши письма. Прочесть их сразу мне не удалось: я была при смерти, но потом каким-то чудом выздоровела и теперь спешу дать Вам совет. Вы должны немедленно порвать с лордом Баррингтоном, любой ценой. Одобряя Ваш брак, я ошибалась. Этот негодяй заслуживает смерти, будь он проклят! Если он хотя бы пальцем дотронется до Вашей великолепной, нежной кожи, клянусь, я приеду в Миддлдейл и задам ему взбучку, которую он запомнит на всю жизнь! Я сотру его в порошок, я…»
Джек осекся, заметив, что Хардинг давно перестал записывать и смотрит на него, как на неразумного младенца.
– Меня занесло, – проворчал Джек, – ну и что? Можете сочинить лучше – пишите сами.
– Могу, – охотно подтвердил Хардинг, окунул перо в чернильницу и принялся размашисто писать. – «Дорогая моя, милейшая мисс Крэншоу, – наконец прочел Хардинг тоном превосходства, – не могу выразить словами всю мою привязанность к Вам и тревогу за Ваше будущее. Я…»
– Да, да! Вот именно! – живо откликнулся Джек, вскочил и встал за спиной Хардинга, дыша ему в затылок. – Продолжайте.
– «Пусть Вас не смущает незнакомый почерк, Лайза: по моей просьбе это письмо пишет моя служанка».
– Превосходно! – вскричал Джек, хлопнул в ладоши и от избытка чувств заметался по комнате.
– «Я больна и сама писать не в силах, – продолжал диктовать самому себе Хардинг. – Но не бойтесь за меня, дорогая: я уже поправляюсь. Болезнь помешала мне сразу ответить вам. Служанка нас не выдаст – она умеет молчать. Узнав, в каком затруднительном положении Вы очутились, могу сказать, что…»
– Нет-нет! – перебил Джек. – Слишком формально. Переходите сразу к делу.
– Она же солидная дама, – возразил Хардинг, держа перо над бумагой и подкрепляя свой довод шевелением бровей. – Несомненно, миссис Холлоуэй – рассудительная особа. Можете мне поверить. На своем веку я прочитал больше писем, чем вы.
Джек хотел было запротестовать, но передумал.
– Ладно, только не слишком увлекайтесь. Побыстрее переходите к тому месту, где миссис Холлоуэй рекомендует прекрасного местного поверенного. И не забудьте прибавить, чтобы она прислушалась к голосу сердца.
– Само собой, сэр, – отозвался Хардинг таким скучающим тоном, словно каждый день десятками подделывал чужие письма. – Как только мы допишем письмо, считайте, что мисс Крэншоу ваша.
Глава 16
– Что-нибудь поправить, мисс Крэншоу? – спросила горничная Лайзы.
– Нет, Сьюзен, спасибо.
Рыжая веснушчатая горничная заглядывала в зеркало поверх плеча Лайзы, прикасаясь к ее прическе почти благоговейно, точно скульптор, восхищенный собственным шедевром.
Длинные локоны спускались на виски Лайзы, кокетливые завитки лежали на лбу. Ожерелье из бриллиантов и жемчуга покоилось на фарфоровых холмах и долинах ее груди. Искусно подведенные глаза поблескивали, словно драгоценные сапфиры за лиловым витражным стеклом.
– Вы чудесно выглядите, мисс, – не выдержала Сьюзен и вдруг нахмурилась, прикусила нижнюю губу и с недоуменным видом пожала плечами.
Глядя на горничную в зеркало, Лайза смачивала мочки ушей лавандовой водой.
– Что такое? Что-нибудь не так, Сьюзен?
– Нет, мисс. – Горничная смотрела на госпожу с обожанием. – Просто я никогда не видела вас… такой дивой. Как будто вы… влюблены.
Яркий румянец проступил на щеках Лайзы. Она отвела взгляд, сделав вид, будто что-то ищет на туалетном столике.
– Разве не все невесты выглядят так, будто они влюблены?
