Джулия Берд - Искренне Ваша
– Можно посмотреть в архиве мистера Педигрю. Все сделки в городе проходили через его контору. Незадолго до выхода в отставку он несколько раз встречался с виконтом.
– Отлично! – Джек усмехнулся и злорадно потер руки. – Принесите мне все рабочие записи и бумаги по этому вопросу.
– Будет исполнено, сэр.
– Мистер Фэрчайлд, – вмешался Хардинг, – можно узнать, что именно вы ищете?
Джек посерьезнел.
– Нет, нельзя. Простите, старина, это конфиденциальные сведения. Просто выполняйте распоряжения, и за старание вы будете вознаграждены. Я хочу узнать, почему сгорела лавка Джейкоба Дэвиса. Несомненно, это был поджог. Значит, есть и поджигатель. Надо найти этого человека, даже если он окажется знатной особой. Надеюсь, теперь вам все ясно?
Хардинг насупился, его губы изогнулись в тревожной гримасе.
– Абсолютно.
Дверь распахнулась, вошел лакей в клетчатой зеленой с белым ливрее Крэншоу, с письмом в руках.
– Письмо из Крэншоу-Парка, сэр, – объявил он резким и высоким голосом.
– Положите вон туда, дружище. – Джек указал на стол.
Лакей положил письмо перед Хардингом и устремил скучающий взгляд па Джека:
– И это все, сэр?
– Да. Генри доставит его в Уэверли завтра.
Хардингу понадобился всего один взгляд, чтобы узнать почерк.
– О Боже!
Лакей, который уже направился к двери, обернулся:
– Что-то не так, сэр?
Хардинг многозначительно переглянулся с Джеком.
– Письмо от мисс Крэншоу!
Лакей терпеливо улыбнулся:
– Нет, сэр, от ее горничной. Она сама отдала мне письмо.
Хардинг нахмурился, но согласно кивнул:
– Да, я ошибся. – И он еще раз выразительно заглянул в глаза хозяину. – Спасибо. Мы проследим за отправкой письма.
Озадаченный лакей помедлил, затем ушел. Когда дверь за ним закрылась, Джек ринулся к столу и выхватил письмо из рук секретаря.
– Пусть побудет у меня, – заявил он, сунул письмо в карман и удалился в кабинет.
Джайлс и Хардинг с разинутыми ртами проводили его взглядом, потом переглянулись.
– Не нравится мне все это, мистер Ханикат! Что-то здесь нечисто. Таким скрытным я не видел мистера Фэрчайлда со времен романа с графиней… – Он благоразумно прикусил язык. – Признаться, я встревожен.
Джайлс нервно перебирал бумаги.
– Всем нам известно, кто прочтет это письмо, верно?
– Да, – воинственно отозвался Хардинг.
– А почему бы и нет? – продолжал Джайлс. – Мистер Фэрчайлд – порядочный человек. Он желает мисс Крэншоу только добра. Значит, он вправе распечатать письмо.
Хардинг слабо улыбнулся.
– Надеюсь, вы правы. Но не знаю, согласилась бы с вами сама мисс Крэншоу или нет. На ее месте я бы возмутился, узнав, что посторонние люди читают мои письма.
– Но ведь она ничего не знает, мистер Хардинг. И не узнает.
– Пока миссис Холлоуэй не напишет ей сама.
– А мы перехватим ее письмо.
Хардинг замер.
– Господи, мистер Ханикат, а если миссис Холлоуэй нагрянет в Миддлдейл с визитом?
– Тогда у вас будут неприятности.
– У меня? Вы хотите сказать, у всех нас? Или вы забыли, где служите?
Джайлс гордо усмехнулся, а Хардинг пожал плечами и отмахнулся:
– Ступайте работать, мистер Ханикат. Вы же говорили, что знакомы со всеми жителями города, вот и разузнайте, что к чему. Какое мне дело до мисс Крэншоу? И до миссис Холлоуэй? Пусть себе приезжает. Она разоблачит мистера Фэрчайлда, и мисс Крэншоу рассорится с ним раз и навсегда. И он наконец-то займется делом. Иначе и глазом моргнуть не успеет, как лорд Эббингтон явится за долгом.
Глава 15
В ту ночь Джеку не спалось. Утром он поднялся ни свет ни заря, стараясь не потревожить Хардинга, набросил стеганый шелковый халат и прокрался в гостиную. Ни камердинера, ни слуги у него не было. Но в кухне спал племянник экономки. Услышав, как Джек чиркает спичками, зажигая свечи в гостиной, племянник проснулся, прислушался и снова уснул на тюфяке, брошенном на пол.
Едва Джек успел подкрепиться бренди, как в дверях вырос Хардинг, запахивая халат на объемистом животе и почесывая короткую шею.
Джек с облегчением вздохнул. После близости с Лайзой его томило одиночество. Прежде он не замечал его, а теперь чувство болезненной пустоты стало нестерпимым.
– Рад вас видеть, Хардинг.
– Не спится, сэр? – Хардинг грузно опустился в крепкое кресло.
– Похоже на то. – Джек вытянул перед собой длинные мускулистые ноги и указал на графин. – Выпейте, Хардинг, со мной за компанию.
Секретарь послушно направился к буфету, откупорил графин и плеснул бренди в стакан. Джек внимательно следил за ним, исполнившись к Хардингу странной благодарности. Сегодня одиночество просто сводило его с ума.
Что-то в нем изменилось, и Джек подозревал, что это случилось в минуты близости с Лайзой. В какой-то момент этой нежной, головокружительной любви Лайза с невозмутимостью хирурга вскрыла ему грудь и извлекла сердце. Теперь она могла делать с ним что угодно. И что еще страшнее, это сердце было ей ни к чему. Она просто развлекалась. Движимая чувством долга перед близкими, она и не смела мечтать о счастье длиною в жизнь. Но ей хватило самостоятельности, чтобы сблизиться с ним без любви и брака.
Дьявол! А в каком положении очутился он! Бог свидетель, о любви он не мечтал. Но вдруг осознал, что она ему необходима. Он уже готов сделать Лайзе предложение. Для него это дело чести. Но еще неизвестно, каким окажется брак, если он без ума от собственной жены.
– Вас что-то тревожит, сэр? – Хардинг поерзал в кресле, пригубил бренди и Довольно вздохнул.
– Я вдруг понял, Хардинг, что еще ни разу не просыпался в объятиях женщины.
Секретарь вдохнул аромат бренди, покачал вязкую жидкость в стакане.
– Что-то я вас не пойму.
– Объясню: у меня было много женщин, но ни к одной я не был неравнодушен настолько, чтобы засыпать и просыпаться вместе.
– Простите меня за прозу жизни, но привилегией просыпаться рядом обладают супруги. Можно; конечно, порезвиться с любовницей и до полуночи, но об этом неизбежно узнает ее муж.
Джек хмыкнул с оттенком презрения к себе и потер саднящие глаза.
– Сколько лет я потерял даром! И мне еще хватает наглости роптать на судьбу! А между тем на свете есть истинные страдальцы…
– Кто, например?
Джек переплел пальцы, поставив локти на подлокотники кресла.
– Джейкоб Дэвис.
– Тот лавочник?
– Да. Похоже, пожар, который погубил хорошую миддлдейлскую семью, подстроил сам лорд Баррингтон. Ввязываться в это дело я не хотел, но, узнав подробности, не смог остаться в стороне. Надеюсь, вы никому не проговоритесь.
– Разумеется! Говорите, лорд Баррингтон? Жених мисс Крэншоу?
