Чарльз Норрис - Зельда Марш
— Я только сомневаюсь, — сказала она примирительно, — имеет ли Моррисон право…
— Это уж ты предоставь мне! Что ж, раз он один из главных акционеров «Орфея», неужели он не может делать, что хочет?
— Но ведь ангажементы в Чикаго… Ведь может быть, что…
— Ах, Зельда, ты иной раз можешь вывести человека из терпения! «Может быть!» А может быть мы умрем сегодня, а может быть Вандербильд телеграфно предложит нам приехать развлекать его отпрысков, а может быть мы очутимся на луне!.. Нет, ты способна довести человека до полного уныния, право!
7Для Зельды расставаться с товарищами было тяжело, тяжелее, чем она ожидала. Они собрались ехать в следующее воскресенье. Решено было перед расставанием устроить прощальный обед, и Зельда повела всех в итальянский ресторан в Латинском квартале, куда ее когда-то возил Бойльстон. Там Джордж, выпив много коктейлей перед обедом и слишком много красного вина за обедом, уснул так крепко, что его не могли растолкать. Он сидел за столом, уткнув подбородок в грудь, бледный, как смерть, и странно-неподвижный.
— Вы уверены, что с ним ничего худого? — спросила Ван Зандта встревоженная Зельда. Она много раз видела мужа пьяным, но никогда еще таким странным, как сегодня.
— Уверен, конечно, — сказал Ван легким тоном, — Джорджи нализался слишком быстро, вот и все. Это красное Даго — коварная штука. Ну что, Зельда, когда же нас с вами снова столкнет судьба? Неужели никогда? Поверите, я не встречал другой такой женщины, как вы, право. Вы честно ведете игру. Джордж немного недооценил вас. Он вас не стоит, Зель. Надо знать свет и женщин, как я, чтобы оценить вас. И я бы знал, как с вами обращаться, будь вы моей женой… Я ведь без ума от вас, Зель, с той самой ночи в Виннипеге, когда впервые увидел вас. Скажите, Зельда, если вы когда-нибудь вздумаете бросить Джорджа…
— Ведите себя, как следует, Ван, или я пересяду к Мод!
«Все они сегодня пили слишком много», — сказала себе Зельда. Но, как ни неотесанны, как ни вульгарны были эти люди, она успела всей душой привязаться к ним. Она видела их простодушие, доброту, щедрость. Память о пережитых вместе хороших и худых временах связала их с нею навсегда.
— Как жаль, что я не могу ехать с вами, — промолвила она, когда пришло время прощаться. — Пиши мне иногда, Милли, я не хочу терять вас с Русом из виду… О, ради бога, Мод, не плачьте! Вы расстраиваете всех. Не навеки же мы расстаемся!
— Будьте паинькой, Рус, берегите Милли и не втягивайтесь в эту проклятую игру в карты… До свиданья, Тутс. До свиданья, Ван, я не забуду вас. Пишите, если надумаете, но на ответ не рассчитывайте. Женитесь, вот вам мой совет… А теперь помогите мне усадить Джорджа на извозчика, и я увезу его домой… Кланяйтесь Мэйбл. Ну, счастливого пути… Прощайте, друзья!
Переполненный кэб отъехал, из окон его махали платками, а Рус и Гейден — своими шляпами. Но вот кэб завернул за угол и исчез из виду. Зельда стояла подле ожидавшего ее экипажа, прижав руки к груди крепко сжав губы. Потом, овладев собой, сказала адрес извозчику и села рядом с неподвижным телом пьяного Джорджа.
Глава шестая
Зельда перестала рассеянно теребить шнурок от шторы, испустила глубокий вздох и сказала вслух:
— О боже, что за жизнь, что за жизнь!
Бастер, думая, что она обращается к нему, поднял голову и насторожил уши. Но хозяйка, не обращая на него внимание, продолжала хмуро смотреть на толпы людей, сновавших по Пауэл-стрит, — Зельда и Джордж вот уже месяц жили в «Голден Вест Отеле». Ужасное место — думала Зельда. Неплотно прикрывавшиеся двери, тонкие перегородки, самая подозрительная публика, шум и грохот такие, что Зельде казалось, будто дом рушится. Но Джордж не желал переезжать. Здесь, по его словам, был центр, где можно узнавать все новости театрального мира, а им это и нужно. Но Зельда знала истинную причину: здесь у него была подходящая компания для игры.
Как только уехали их товарищи, они перебрались из своей дешевой комнаты в этот караван-сарай, где царил шумный разгул. Джордж заявил, что им важно «произвести впечатление» на Моррисона и поэтому надо жить во всем известной гостинице, в центре города, а «Голден-Вест» был излюбленным местом всех главных актеров водевилей.
— Вопрос только в том, по средствам ли нам это, — сказала равнодушно Зельда.
— О, это уж предоставь знать мне. Да и проживем-то мы здесь недельки две, не больше.
Джордж так был уверен в успехе, так верил в готовность Моррисона пригласить их играть в «Орфее», что когда он, после бесплодной попытки увидеть эту важную особу, возвратился домой пораженный, растерянный, глубоко задетый, у Зельды при взгляде на него душа заболела — никогда еще ей никого так не было жалко.
— Он не пожелал даже видеть меня, — объяснял Джордж, глядя на нее круглыми от изумления глазами с выражением обиженного ребенка. — Не захотел и видеть! Я сказал мальчику: доложите о мистере Сельби из Нью-Йорка, а он меня спрашивает: «По какому вы делу, мистер Сельби?» Черт побери, не объяснять же мальчишке, что у нас собака и кошка и что мы… — Голос у Джорджа оборвался. Зельда не разделяла его разочарования, так как с самого начала понимала истинное положение дел. Но ей хотелось взять в руки голову мужа и качать ее, баюкать, унимая боль, которая, она знала, терзает его. Он стоял перед ней в новенькой коричневой шляпе «Дерби», надетой немного набекрень, в перчатках, которые так старательно застегнул, отправляясь завоевывать Моррисона, — трогательно жалкий и смешной в своей растерянности.
— Я говорю ему… я говорю: «Мистер Сельби, мистер Сельби из Нью-Йорка», — повторял Джордж, и губы у него дрожали, — а он отвечает: «К сожалению, мистер Моррисон занят. Вы можете ему написать». — Написать! «Уважаемый мистер Моррисон, у нас имеются кошка и собака, и мы хотели бы играть у вас в театре. Собака умеет ходить на задних лапах, а кошка…»
— Да перестань, Джордж!..
— Написать! Как будто кто-нибудь обращает внимание на письменные предложения!.. Я говорю мальчику: может быть, мне прийти завтра, когда мистер Моррисон будет не так занят? А он свое: «напишите ему» — и баста.
И так Джордж долго изливал свое отчаяние в длинных тирадах. Бросившись на кровать, он рыдал, метался, проклинал все на свете… В сердце Зельды сменяли друг друга стыд за него, жалость, сочувствие. Она не могла видеть его слез, у нее начинали гореть щеки.
Все это было месяц тому назад. Мучительный месяц. Они истощили все средства, пытаясь найти работу, и свели прочное знакомство с Койновским «Бюро увеселений».
— Я не желаю иметь дела с подобным субъектом и подобным учреждением! — кипятился Джордж, когда из разговора с другой четой водевильных актеров, точно так же сидевшей на мели в «Голден Весте», выяснился характер деятельности мистера Койна. — Я не стану связываться с такой сволочью. Так низко я еще, слава богу, не пал!
