Конни Мейсон - Охотник за приданым
Разобравшись с болезненной для себя честностью Мэта, Лили задумалась о другом: почему ей так трудно с ним? И ответ снова пришел сам собой: Мэт слишком опытен, слишком искушен в делах любви, слишком уверен в себе. Он никогда ни в чем не сомневается, все знает заранее, каждый шаг у него рассчитан и продуман. В нем нет романтики, непредсказуемости, порывистости. Мэт страстный любовник, и в то же время он слишком техничен. Чтобы добиться этого, надо потрогать здесь, а чтобы того — там… И ее тело тут же отзывается на его прикосновения, а как оно может не реагировать? Кто знает, не слишком ли хорошее знание женской анатомии сделало его циником? Эдаким кукловодом, знающим наперед, за какую ниточку дернуть, чтобы у очередной марионетки поднялась рука или согнулась в колене нога…
Лили и сама толком не знала, чего именно ищет в нем, кроме, разумеется, любви. Должно быть, способности безумно увлекаться, терять голову, не думать о последствиях.., короче говоря, всего того, что свойственно юности и что, похоже, привлекало ее в Клэе Уинслоу.
Сама того не подозревая, Лили взрослела.
* * *На рассвете Мэт с неохотой покинул теплую постель, быстро оделся и, прежде чем уйти, еще раз взглянул на мирно спящую девушку. Она была прекрасна. Внезапно ему до боли захотелось разбудить ее и сказать ей те слова, которые она так ждала от него.., но вновь бес противоречия распорядился по-своему.
Идет война. Его могут убить. И только время решит, когда ему сказать себе: «Да, я люблю свою жену». Если это время у него будет…
Мэт подошел к кровати, нежно коснулся губами лба Лили и еле слышно прошептал:
— Спи, дорогая моя, и пусть тебе снятся хорошие сны.
Я очень хотел бы полюбить тебя и, если судьба будет добра ко мне, постараюсь понять, в чем заключается смысл этого таинственного чувства. Если же нет, то тебе лучше запомнить меня таким, какой я сейчас, и не знать, что я хоть в чем-то потерпел неудачу.
С этими словами он повернулся и быстро вышел из комнаты.
Однако Мэт не спешил покидать Хоуксхевен, у него оставалось еще одно незаконченное дело. Он заглянул в спальню Сары, разбудил ее, сказал, что зашел попрощаться, и уже куда суше добавил:
— Ты разочаровала меня, сестра.
— Боже мой, Мэт, в чем дело? — еще не совсем проснувшись, всполошилась Сара. — Что я такого сделала?
— Ты допустила, чтобы Лили и Клэй Уинслоу стали… хм.., близкими друзьями.
— Помилуй, я не думала, что ты примешь это так близко к сердцу. Ты совсем забросил бедняжку, и я не видела ничего дурного в том, что Клэй время от времени появляется у нас, дабы скрасить ее одиночество.
Ответ сестры прозвучал довольно двусмысленно, и Мэт нахмурился.
— Послушай, Сара, — строго сказал он, — я не могу допустить, чтобы из-за каких-то глупых сантиментов страдал мой авторитет. Отныне двери этого дома для Уинслоу закрыты. Я ясно выражаюсь?
— Более чем ясно! — обиделась Сара. Брат впервые отчитал ее, причем какой-либо своей вины она не видела.
Лицо Мэта смягчилось. Он слишком любил сестру, чтобы долго сердиться на нее.
— Прости, дорогая, — уже совсем другим тоном сказал Мэт, — но я очень тревожусь за Лили. Пожалуйста, сделай, как я прошу, а когда воина закончится, я искуплю все свои грехи перед ней.
— Ты отплываешь сегодня?
— Да. Мои корабли готовы, и я хочу покинуть Бостон до прихода англичан.
— А Лили знает, что долго не увидит тебя?
Губы Мэта тронула загадочная улыбка.
— Знает.
— Ты уже виделся с ней сегодня? Но ведь еще слишком рано!
— Я виделся с ней этим утром, этой ночью и прошлым вечером.
Столь исчерпывающий ответ сказал Саре все, что она хотела знать. Неужели ее упрямый братец наконец-то понял, что они с Лили созданы друг для друга?
О, ей так хотелось в это верить!
9
Проснувшись, Лили потянулась, нежась в лучах ласкового весеннего солнышка, и почувствовала, как все ее тело охватывает непривычная сладостная истома. События минувшей ночи разом ожили в памяти, и девушка в испуге взглянула туда, где еще совсем недавно лежал Мэт. Его место было холодным и пустым. Таким же, как и ее сердце Он ушел. И, возможно, никогда не вернется. И те слова, что она так жаждала услышать от него, навсегда останутся на его совести. Если у него есть совесть…
Сосредоточившись, она старательно восстанавливала в памяти все то, что он говорил этой ночью. Нет, ничего из сказанного даже отдаленно не напоминало признания в любви. Вопрос, который она сама поставила перед собой, засыпая, так и остался неразрешенным: как долго можно жить с мужчиной, не видящим разницы между истинным чувством и заурядным сексом? Отдаваться ему, зная, что тебя берут не из любви, а из похоти? Что же делать? Терпеть, теряя с каждым разом частицу себя, или искать любовь на стороне?
«Ты не сможешь вечно жить теми крохами, какими он считает возможным одаривать тебя, блюдя свою драгоценную свободу», — ответил внутренний голос.
Оставаться в Хоуксхевене означало впасть в полную зависимость от его мимолетных милостей, терпеть то холодность и безразличие, то вспышки страсти. Лили не желала делить Мэта ни с Клариссой, ни с другими женщинами, с нетерпением ожидавшими своей очереди прыгнуть к нему в постель. Оставаться в Хоуксхевене означало превратить свою жизнь в сущий ад.
Чем больше девушка думала об этом, тем хуже ей становилось. Без сомнения, за это время Мэт приобрел над ней немалую власть, красноречивым доказательством чему служила как прошлая ночь, так и то, что, несмотря на весь его эгоизм, ее сердце открылось для него. Внезапно мозг Лили пронзила страшная мысль: а что, если она беременна? Что, если его семя успело пустить корни и теперь разрастается внутри ее? И Лили пришла к единственно возможному решению.
Сначала надо убедиться, что она не носит ребенка Мэта, а затем, если все в порядке, оставить Хоуксхевен.
То, что, уходя, она навсегда потеряет свое состояние, ее мало волновало. Гораздо важнее было сохранить себя и уважение к себе. Лили сомневалась, что упрямый, гордый Мэт ринется за ней в Англию, умоляя ее вернуться. Да его туда и не пустят — идет война. Отец вряд ли откажет дочери в праве обрести покой под крышей родного дома, но, даже если такое случится, она сумеет как-нибудь прожить.
Оставаться с Мэтом — безумие. Постоянно страдать от неразделенной любви, переживая ночи страсти и дни, полные мучительных раздумий о том, что рано или поздно настанет час, когда он предпочтет ей любовницу… На такое могла согласиться только полная дура, а она себя таковой не считала.
За завтраком Лили выглядела слишком печальной и измученной для женщины, проведшей ночь любви со своим мужем. Или ее так расстроил отъезд Мэта?
