Синтия Томасон - Песня реки
С тех пор как Анна начала путешествовать со своим дядей, под зиму они всегда возвращались домой. Год назад, когда они в очередной раз приехали в Юнити, стоял серый день поздней осени. Анна представила себе, как они втроем будут проводить холодные вечера в маленьком уютном домике, и меньше всего ожидала увидеть окутанную туманом свежую могилу на заднем склоне холма.
Прочитав имя Лауры на воткнутой в землю простой трафаретке, Анна вновь оказалась лицом к лицу с большим горем. Она поняла, что ее жизнь сделала второй виток, приведший к невосполнимой утрате. Для них с Миком Лаура была спасительным якорем. Ее смерть бросила их в плавание по морю боли.
Для Анны та зима была самой длинной и тоскливой за все годы, проведенные в скучном Юнити. Эти горестные мысли нахлынули на нее, сидящую на стуле за кулисами Ривер-Флэтс, откуда ей вот-вот предстоит сделать новый шаг – шаг в неизвестность. И все же в какой-то момент Анна улыбнулась. Она вспомнила, как два месяца назад в один из тоскливых промозглых вечеров Мик объявил вдруг, что хочет вывести ее на подмостки, и рассказал о своих планах.
В тот день Анна решила закончить рубашку, которую она шила для Мика. Швейные принадлежности вместе с остатками материи Лаура хранила на мансарде. Анна поднялась наверх, отыскала там среди разной мелочи пуговицы из китового уса, затем спустилась обратно и села пришивать их на карманы. Во время этого занятия она тихонько напевала ирландскую колыбельную, запомнившуюся ей с детства, когда она с родителями жила в Сент-Луисе. Мик, тихо сидевший у камина, вдруг вскочил со своей качалки. Анна увидела знакомые искорки, мелькнувшие в глубине его глаз.
– Да ты поешь как оперная дива! Ты знаешь это, Анна?
Она шутливо спросила, чем вызван его внезапный интерес к колыбельным, потому что за все прожитое вместе время не слышала от него ничего, кроме популярных бравурных песенок. С этого и начался их серьезный разговор. Мик признался, что писал ее бабушке в Бостон, решившись на этот поступок после смерти Лауры, – он хотел, чтобы Анна заняла достойное место в обществе. Он потянулся к полке, где стоял деревянный ящик со всеми их накоплениями, вынул из него тонкую пачку писем.
– Я не говорил тебе раньше, Анна, потому что ты все равно не стала бы слушать. Я знаю, твое сознание закрыто для всего, что касается родственников твоей мамы, но я все же скажу тебе. Офелия Салливан прислала ответ. – Мик похлопал по конверту, лежавшему поверх пачки. – Это ее последнее письмо. Я получил его на прошлой неделе.
Анна тогда сильно рассердилась на своего дядю и, вероятно, до сих пор окончательно его не простила. Ведь есть обиды почти неизгладимые!
– Анна, – убеждал ее Мик, – твой дедушка умер в прошлом году, и бабушка теперь готова к примирению. Я считаю, это хороший почин. Тебе пора иметь постоянную крышу над головой. А у Офелии такой шикарный дом на Бикон-Хилл! Один адрес сам за себя говорит! Люди перестанут смотреть на тебя свысока. Это очень важно для молодой леди. А там, глядишь, повстречаешь симпатичного молодого человека, полюбите друг друга, и будет кому заботиться о тебе.
Анна попыталась спорить, но быстро убедилась, что это бесполезно. Дядя уже созрел.
– Офелия может многое сделать для тебя, дорогая, – продолжал Мик. – С ней тебе обеспечено надежное будущее. Ты сможешь занять надлежащее место в обществе. У тебя на это есть все права, как у законной наследницы Салливана. Ты можешь иметь все то же, что и эти благородные люди. И я хочу своими глазами увидеть, как ты все это получишь.
В итоге Мик уговорил племянницу прочитать письма Офелии, Анна нашла, что они вполне искренни и что бабушке не чуждо сострадание, хотя тут же заметила, что они с Миком едва ли наберут денег, чтобы добраться до Бостона. Но у Мика на все имелись готовые ответы.
– Анна, выслушай мой план. Этим летом с разъездами будет покончено. Поставим крест на торговле и займемся шоу-бизнесом. Вот на чем сейчас на Миссисипи делаются деньги! – Мик поводил рукой у нее перед глазами, рисуя в воздухе символ доллара. – «Несравненная Анна Роуз, певчая птица Миссисипи»! Я распишу этими надписями наш фургон, чтобы все могли видеть! Я буду говорить, что я твой отец… соответственно – компаньон.
В глазах Мика даже засветились огоньки, когда он заметил, что его слова наконец подействовали. Анна почувствовала, что ей передается его уверенность и что с ее глазами происходит нечто подобное. Может быть, потому что они вместе потеряли Лауру? А может, причиной тому была просто необычно суровая зима в Юнити? Или в дяде вспыхнула искра жизни? Впервые с тех пор как умерла Лаура. Вероятно, все вместе взятое. Но как бы то ни было, Анна уже не считала его план пустыми мечтами.
Она живо представила свою мать, красивую и спокойную Кэтлин, и ей захотелось верить в лучшее. Может, не стоит судить об Офелии Салливан по старой памяти? Вдруг теперь это совсем другая женщина? И она поможет заполнить вакуум, оставшийся в душе после двух трагедий – пожара в Сент-Луисе и смерти Лауры Харпер.
Таким образом, первого апреля 1880 года, ровно через две недели после того как Анне исполнилось двадцать лет, они отбыли из Юнити. На рассвете Мик погрузил в свежевыкрашенный фургон их имущество, включая деревянный сундучок с несколькими сотнями долларов, выручкой от продажи домика Лауры, и они двинулись на запад, в Ривер-Флэтс. Это был их первый отъезд из Юнити, когда они не испытывали легкой горечи расставания, потому что не стало той, кого они любили. От прежней жизни, которая уходила в прошлое вместе с этим маленьким селением, последним впечатлением остался мягкий ковер на могиле Лауры. В глазах у Анны до сих пор стоит молодая трава, устилавшая рыхлую плодородную землю вокруг совсем нового надгробного камня, и пробивающиеся стебельки первых весенних цветов.
Всего полмесяца минуло с того дня. Даже не верилось, что они уже в оперном театре Ривер-Флэтс.
Через несколько минут она выйдет на сцену и будет петь перед этим залом, открывая свою душу посторонним людям. Странно, однако, как она отважилась на такое безумие. Но как затем попасть в Бостон? Все-таки решение ехать к бабушке, по-видимому, правильное, пришла к заключению Анна. И смелый план Мика открывал самый быстрый путь к достижению цели.
Анна уселась поудобнее на своем стуле и успокоилась, впервые поверив в свои силы.
Мик посадил свою парадную островерхую шляпу на аккуратно причесанные волосы и, слегка подвигав, закрепил на месте. Затем через сцену жестом дал знак только что прибывшему аккомпаниатору. Мужчина поднялся на небольшую платформу, подошел к скамеечке и сел за фортепиано.
– Ну вот, дорогая, – сказал Мик, – теперь наш выход. Как я выгляжу?
