Лаура Паркер - Опьяненные страстью
– Хотела бы я знать, – пробормотала Жюстина, теребя оборку атласного платья, – хватит ли ей денег, чтобы добраться сюда…
– Разумеется, хватит! Я же помню, как ты ворчала каждый раз, отправляя письма Ундины, твердила, что она чересчур расточительна.
– Да, я припоминаю, что Ундина каждый раз прилагала к письму кругленькую сумму. – Жюстина не поднимала головы.
– Не грусти, сестра, – мягко подбодрила ее Анриетта. – Скоро Мадлен будет здесь и поприветствует нас милой улыбкой.
– А если она не приедет? – прошептала Жюстина.
– Обязана приехать! Письмо ее матери повергло бы в слезы даже камень. Вот увидишь, как только Мадлен появится здесь, мы вновь обретем заслуженное признание.
Жюстина одернула кружевную отделку юбки.
– А если Мадлен не захочет быть любовницей?
– Это немыслимо! – Анриетта с треском раскрыла веер. – Ей известны фамильные традиции, хотя Ундина и пыталась сбить дочь с предначертанного пути. Как только мы объясним Мадлен, в чем дело, она охотно сыграет свою роль. На карту поставлена честь рода Фокан. Спасти нас может только Мадлен!
– Бедная моя крошка, – пробормотала Жюстина, – кто же спасет ее саму?
Тон сестры начинал действовать Анриетте на нервы.
– Напрасно ты считаешь, что я брошу малышку на съедение волкам. Я обдумала все до мелочей. – Она грациозно опустилась в кресло. – Как нам обеим известно, очень важен выбор первого возлюбленного. Мадлен достойна богатого покровителя, истинного джентльмена, обладателя европейского лоска, утонченных манер и изощренного вкуса. Он должен быть…
– Молод! – перебила Жюстина.
– Великодушен…
– Галантен!
– Искушенным и изобретательным любовником…
– Остроумным и привлекательным!
– Ты слишком многого хочешь, – сухо заметила Анриетта.
– Но ведь Мадлен так молода! – умоляюще произнесла Жюстина, сочувствуя племяннице. – Ты помнишь своего первого любовника?
Выражение лица Анриетты смягчилось.
– Да. Но не следует терять голову. Смазливым лицом сыт не будешь. Ради своего же будущего успеха Мадлен должна выбрать титулованного покровителя с тугим кошельком.
Ее прекрасные серые глаза вдруг широко распахнулись во внезапном порыве вдохновения.
– О Боже, почему это до сих пор не приходило мне в голову? Среди наших знакомых есть англичанин, отвечающий всем нашим требованиям!
– Так я и думала, – с тонкой улыбкой произнесла Жюстина. – Его мать была француженкой.
– А отец – сущим дьяволом!
Сестры с улыбкой переглянулись и произнесли хором:
– Себастьян д’Арси!
– Значит, надо только дождаться прибытия Мадлен. Хорошо бы она не задержалась!
– Боже упаси! – пробормотала Жюстина, со страхом думая о том, что станет с ними, если Мадлен так и не приедет.
Глава 2
Лондон
29 августа 1803 года
Подбирая подол черно-белого одеяния послушницы, Мадлен Фокан неловко спустилась с империала[6] дилижанса во дворе лондонской станции Грейт-Джордж и сразу по щиколотку утонула в грязи. Кругом толпились усталые, недовольные пассажиры, хрипели взмыленные лошади. Мадлен с трудом вынесла утомительное пятидневное путешествие из Фалмута на самом дешевом месте дилижанса. За пять миль до предместий города пассажиров, сидящих снаружи, до нитки промочил летний ливень.
– Эй, поберегись!
Вскинув голову, Мадлен увидела движущийся прямо на нее дилижанс и отпрянула в сторону.
– Посторонитесь, мисс! – крикнул сзади кучер другого дилижанса.
Она увернулась, чудом избежав удара копытом ближайшей пристяжной. Раздраженные пестротой, гулом толпы и в особенности вонью и теснотой двора, лошади фыркали и мотали головами.
– Извиняюсь, мэм, – крикнул ей вслед первый кучер, взмахивая хлыстом и осаживая разгоряченных лошадей.
Путешествуя на верхнем сиденье дилижанса, Мадлен вдоволь налюбовалась живописной природой Англии. Иногда на недавно проложенных ровных дорогах с заставами кучер нахлестывал лошадей, разгоняясь до одиннадцати миль в час. Но чаще дилижанс еле тащился по ухабистым колеям, дребезжа, трясясь и подскакивая, так что все суставы Мадлен теперь ныли. Впрочем, поездка в дилижансе оказалась самой легкой частью ее путешествия.
Ошеломленная шумом после тихой и мирной жизни в стенах монастыря, Мадлен с трудом пробиралась в толпе почтовых смотрителей, мальчишек-курьеров, кучеров и пассажиров, которые напирали друг на друга, требуя свой багаж. Хор голосов то и дело прерывали пронзительный свист и зловещее щелканье хлыстов, от которого лошади в страхе прядали ушами.
Прежде Мадлен не доводилось бывать в Англии. Оставшись во Франции, под крышей монастыря, когда ее мать и тетки бежали от революции в благополучную Англию, девушка тринадцать лет терпеливо ждала, когда за ней пришлют. Томительное ожидание отучило ее питать большие надежды. Близкие желали ей только добра – в этом Мадлен была уверена, но она давно смирилась с мыслью: рассчитывать на то, что они сдержат свои обещания, не стоит.
Однако месяц назад она получила странное письмо от матери, умоляющей ее приехать в Англию. Не имея в кармане и пары су, девушка предприняла полное опасностей путешествие, надеясь лишь на молитвы.
Монахини монастыря Святого Этьена из предосторожности уговорили Мадлен облачиться в одежду послушницы. Добрую половину пути через всю Францию она прошла пешком, ночуя в заброшенных сараях, а иногда – на обочинах дорог. Но даже молитвы и решимость не могли помочь пышущей здоровьем, воспитанной в монастыре девятнадцатилетней девушке преодолеть все препятствия, встречающиеся на пути. Одним из таких непреодолимых препятствий стал Ла-Манш.
В Бресте нашелся только один капитан, согласившийся помочь Мадлен, да и тот оказался контрабандистом. В обмен на проезд и несколько золотых монет Мадлен согласилась переправить контрабандное вино на английский берег.
Бредя по улице, гомон голосов на которой громкостью не уступал шуму на станции дилижансов, Мадлен была готова зажать уши, лишь бы не слышать оглушительных воплей уличных торговцев и лоточников, выставивших на обозрение пестрый товар.
Свернув за угол, Мадлен не удержалась и замедлила шаг, с вожделением глядя на репу на прилавке. Зеленые хвостики аппетитно торчали из крутобоких и белоснежных верхних половинок корнеплода, а нижние половинки отливали лиловым, словно их окунули в чернила.
У Мадлен засосало под ложечкой. За время путешествия ей часто приходилось испытывать голод. Она считала его искуплением грехов – реальных и воображаемых, но, несмотря на все старания, такое искупление давалось ей нелегко. Сейчас Мадлен снова поняла, что она эгоистичное и суетное существо из плоти и крови и что ореола святости ей не видать как своих ушей. Она хотела сберечь остатки денег, полученных от контрабандиста, но поддалась искушению и со вздохом потянулась за самой бокастой репой.
