Сара Линдсей - Любовник на все времена
Изабелла подмигнула брату и не без ехидства заметила:
— Полагаю, волноваться предстоит не только нам, но и еще кое-кому.
— Что ты имеешь в виду?
Изабелла шумно вздохнула:
— Господи, неужели ты так еще ничего и не понял? Как ты думаешь, какая у нашей мамы главная цель в жизни?
— Закончить свою книгу? — предположил Генри. У их матери была тайная мечта, своего рода пунктик, составить сборник очерков, посвященных главным героиням Шекспира, над которым она трудилась едва ли не всю свою жизнь.
— Ах да, конечно. — Изабелла небрежно отмахнулась от высказанного предположения. — А что кроме этого?
Заметив недоумие брата, Изабелла весело переглянулась с мужем и подняла вверх левую руку, на безымянном пальце которой поблескивало обручальное кольцо. Как можно было забыть об этом? Самым горячим желанием их матери было желание видеть всех ее детей в счастливом браке.
— Близнецы еще слишком юны для ее брачных затей. Лия и Джинни всего двенадцать лет. Их больше интересуют книжки, чем мальчики.
— Близнецам уже четырнадцать, а книги, которые они читают, полны романтических историй. Когда они гостили у нас на прошлой неделе, Лия с восторгом смотрела на нашего красавца конюха, а Дженни не отставала от сестры. Впрочем, этим юным созданиям пока еще рано волноваться, зато для других, которые давным-давно вошли в зрелый возраст, мамины планы представляют серьезную угрозу.
Генри застонал.
— Неужели она опять вернулась к своему намерению женить меня на мисс Мерриуэзер? — Его мать питала непонятную слабость к этой девушке. — Да ведь она уже появляется в свете по меньшей мере пятый сезон. Она…
Изабелла подошла к брату и наклонилась, глядя прямо в глаза.
— Мисс Мерриуэзер ни при чем, — отчеканила она каждое слово, для пущей убедительности тыкая каждый раз пальцем в грудь брата. — Только ты!
— Нет! — Генри слегка расслабил галстук: в столовой за последнюю минуту стало что-то очень жарко.
— До тех пор пока близнецы не выйдут за порог классной комнаты, ты единственный ребенок, которого мама хочет поскорее женить. — Изабелла продолжала пугать брата. — Подлинная причина, ради которой устраивается бал, в другом. Мама хочет посмотреть на урожай дебютанток в этом сезоне и подобрать себе будущую невестку.
— Но ведь я еще слишком молод для семейной жизни, — начал было возражать Генри. — Я еще не успел «перебеситься».
— Если из всего, что долетало до моих ушей о тебе, половина правда, то ты давно уже отгулял свое. Пора бы и честь знать!
— Кроме того, я старше тебя всего на четыре месяца, — вставил Джеймс. — А мы с Иззи вскоре собираемся отметить вторую годовщину нашей свадьбы, так что хватит все сваливать на возраст. Если хочешь избежать супружеской мышеловки, придумай довод повесомее. А пока что-то не вижу ни одного, который позволил бы тебе избежать этой участи. При разумном выборе — хотя другой выбор, учитывая помощь со стороны матери и сестер, просто не могу себе представить — ты вскоре обнаружишь, как много приятного скрывает за собой женитьба.
— Одно из наслаждений это, конечно, постель, — нарочно растягивая слова, проговорила Иззи. — Впрочем, все мужчины…
— Дорогая, перестань издеваться над своим братом. Может, посмотришь, не проснулась ли малышка? Думаю, Генри с удовольствием полюбуется на племянницу.
— Ладно, все понятно. — Изабелла немного обиделась. Она направилась к дверям, но на пороге обернулась: — Только никаких ссор или драк, пока меня не будет. Представляете, как расстроится мама, когда во время бала увидит на симпатичном лице своего сына синяк под глазом.
Генри с мрачным видом смотрел вслед сестре. Если Изабелла не ошибалась — а весь его житейский опыт подсказывал, что женщины из семейства Уэстон ошибаются крайне редко, — этот сезон станет для него последним холостяцким сезоном.
Глава 2
«Подобно всем мужчинам Хэл хочет быть властителем своей судьбы. Вся сложность заключается в том, чтобы, не выводя его из столь приятного заблуждения, направить его помыслы в желаемом направлении. Если ему повстречается хорошая женщина, то, я думаю, он не будет сопротивляться женитьбе. Любви покорны и не такие закоренелые холостяки, даже наш принц и то не устоял…»
Из письма графини Данстон к ее матери виконтессе Уэстон.
— А теперь, когда Иззи ушла, признайся, что тебя так тревожит. — Джеймс наклонился к другу, упираясь локтями о крышку стола. — Только не надо делать вид, будто ничего не случилось. Я же вижу, ты совсем ничего не ешь.
— Пропал аппетит. Да и как ему не пропасть, когда узнаешь, что твоя матушка спит и видит тебя женатым мужчиной. Все, конец моей холостой жизни!
— Брось, вот лучше попробуй эти лепешки, пока Иззи занимается малюткой.
Генри чуть раньше заметил горку лепешек на круглом блюде, но их внешний вид, необычно серый и бугорчатый, насторожил его. Вняв приглашению приятеля, он взял одну лепешку, откусил от нее большой кусок и тут же пожалел об этом. Однажды в юности он на спор съел горсть лошадиного овса. Однако по сравнению с тем, что теперь оказалось у него во рту, овес казался пищей богов.
Глядя на его лицо, Джеймс покатился со смеху.
— Мне, наверное, следовало предупредить тебя. Наша кухарка вчера растянула ногу, а ее помощница сбежала на прошлой неделе с одним из наших лакеев. Пришлось прибегнуть к крайним мерам на кухне.
Генри торопливо выпил чашку чая, надеясь с его помощью прожевать грубую крошащуюся массу.
— Ту миссис, которая заняла место вашей кухарки, ты не должен даже близко подпускать к плите, гони ее поскорее с кухни.
— Зато она чудо как хороша в постели. — Джеймс весело подмигнул товарищу.
Как только смысл сказанного дошел до сознания Генри, он застыл на месте, охваченный гневом.
— Ах, ты, сукин сын! — рассердившись, он ударил Джеймса.
— Да ты что? Больно же! — крикнул Джеймс, пытаясь увернуться от другого удара. Взбешенный, Генри подскочил к нему, рывком вытащил из кресла и нанес сильный удар в бок. Джеймс вырвался, парировал другой удар и ловко подсек ногу Генри, тот зашатался и, не сумев удержать равновесие, упал.
Но оказалось, упал не только он один. Одна из ног Генри запнулась об изящно изогнутую ножку столика, и он неловко повалился на его крышку, к несчастью, как для самого столика, так и для вазы, стоявшей на нем.
Прекрасная фарфоровая ваза голубого цвета известной фирмы «Веджвуд», разбилась вдребезги, в очередной раз подтвердив правило, что фарфор и пол вещи несовместимые.
В столовую вбежала Изабелла и быстрым взглядом окинула беспорядок.
