Дебра Маллинз - Три ночи
На мгновение Люсьен задержал свои руки на плечах Эвелин, затем провел пальцем по ее позвоночнику вниз, до того места, где начиналась ткань платья, и остановился. Эвелин издала слабый стон, не в силах сдержать себя. Люсьен отступил, и она по звуку догадалась, что он достает из коробочки сережки.
Люсьен подошел к Эвелин спереди, и она взглянула ему в лицо. Его напряженные черты отражали все тот же сжигавший его голод. Теперь Люсьен вдел сначала одну, а затем и другую сережку в уши Эвелин.
– Вот, – промолвил он, отступая на шаг, чтобы полюбоваться своей работой. Губы его тронула собственническая усмешка. – Так и должна выглядеть моя жена.
Что-то растаяло в душе Эвелин, когда она услышала, как Люсьен произнес это «моя жена», и ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы не упасть в его объятия. Ее муж мог быть непростительно обаятельным, когда хотел этого.
Люсьен хохотнул, будто смог прочитать ее мысли.
– Пошли, моя милая, – сказал он, подавая Эвелин руку. – Нас ждет свет.
– Мистер и миссис Дюферон.
На балу у Портуорти было многолюдно. Они стояли у входа в зал. По толпе прокатился шепот, переросший в тихий гул. Хозяйка едва не упала в обморок, когда поняла, что бал, посвященный первому выходу в свет ее младшей дочери, послужил первому появлению в обществе четы новобрачных, и Эвелин догадывалась почему: присутствие возродившегося Люсьена Дюферона с таинственной новобрачной гарантировало мероприятию успех.
Эвелин вцепилась в руку Люсьена, когда он ввел ее в людской водоворот. Люди толпились вокруг них, осыпая поздравлениями и просьбами быть представленными жене Люсьена. Эвелин находила все это несколько ошеломляющим и старалась держаться поближе к мужу. Люсьен передвигался в толчее с привычным апломбом, искусно обходя надоедливых доброжелателей, пока толпа постепенно не начала редеть.
– Что ж, – сказала Эвелин, когда они наконец выбрались из толпы, – ты действительно популярная личность.
– Популярны мои деньги, – ответил Люсьен с обычным для него цинизмом. – Деньги да мое умение выгодно их вкладывать.
– Наверняка у тебя есть и друзья, которые ценят тебя самого.
– У меня нет друзей, за исключением Данте. – Люсьен остановился у края площадки для танцев. – Хочешь потанцевать?
– Я почти не танцевала на публике, – робко начала она, но заметила промелькнувшую на его лице тень. – Я с удовольствием станцевала бы с тобой, – тут же исправилась Эвелин. – Но я не очень-то умею.
Лицо Люсьена тут же прояснилось, и впервые за многие дни она увидела его неподдельную, искреннюю улыбку.
– Зато я умею.
Эвелин не могла испортить хорошего настроения Люсьена, поэтому ответила в тон ему:
– Я доверюсь тебе, но когда у тебя заболят на ногах пальцы оттого, что я постоянно наступаю на них, тебе придется винить только себя.
– Я рискну, – серьезно сказал Люсьен и повел ее под музыку контрданса.
Ее муж: действительно оказался превосходным танцором. Эвелин было легко танцевать с ним, своевременно поворачиваться, притопывать, сходиться и расходиться. Она подумала, что танцевать – это почти как заниматься любовью, здесь тоже их тела каким-то образом предугадывают ритм друг друга. Вперед, назад, шаг в сторону, поворот. Эвелин встречала его взгляд при сближении с ним и не отводила от него глаз, когда они отступали друг от друга. Она поворачивалась, но все равно оглядывалась на него. Кружилась вокруг него настолько близко, чтобы подолом задевать его ноги.
Глаза Люсьена сузились, лицо приобрело сосредоточенное выражение хищника. Эвелин позволила себе отвести взгляд, но что-то заставило ее вновь посмотреть на него. Он так на нее смотрел, что ее сердце затрепетало, а щеки запылали. Они танцевали очень слаженно. Взволнованная возрастающим между ними напряжением, Эвелин точно следовала всем па Люсьена, который вел в танце.
Он взял ее за руку, и это его прикосновение вызвало дрожь в теле Эвелин. Он отпустил ее, а она уже ждала того мига, когда он вновь коснется ее. Заполненный людьми зал куда-то исчез. Звуки оркестра доносились до Эвелин словно во сне. Не было ничего, кроме нее и Люсьена, да еще отдающегося в ушах стука сердца.
Музыка стихла, и кавалеры отвесили поклоны дамам. Эвелин заметила, что Люсьен замешкался перед поклоном. Присев в ответном реверансе, она поняла, что он так же, как и она, был захвачен их взаимным влечением.
Люсьен с видом собственника сжал руку Эвелин и повел ее с площадки для танцев. Она заметила, что его дыхание несколько участилось. От танца? Или от чего-то другого?
Люсьен наклонился к ее уху. Его дыхание щекотало ее кожу, и Эвелин снова охватила дрожь.
– Не хочешь ли стаканчик пунша?
Эвелин моргнула. Волнение ее прошло, как только вместо страстных слов, которые она ожидала услышать, прозвучал прозаический вопрос.
– Ах... да, пожалуй. Благодарю тебя.
Люсьен остановился возле пальмы в огромной кадке и вежливо наклонил голову:
– Подожди здесь. Я сейчас.
Похоже, он столько же внимания уделяет ее чарам, как и этой пальме. Эвелин не могла этого понять. В течение нескольких секунд из пылкого любовника Люсьен превратился в отстраненно любезного мужа. Интересно, он уже завел себе любовницу?
Эвелин проследила, как Люсьен растворился в толпе, и ее охватило отчаяние. Она замужем за самым желанным мужчиной Англии, но из-за каких-то отвратительных обстоятельств не может радоваться этому.
– Ссора влюбленных? – Рядом с Эвелин откуда ни возьмись появился ухмыляющийся Данте. – Скажите, что это не так.
– Конечно же, нет, мистер Уэксфорд. – Эвелин глянула поверх толпы, надеясь встретить взгляд Люсьена. – Ничего подобного.
– Я наблюдал нечто другое. – Данте покачал головой и поцокал языком. – Как трагично!
Эвелин обеспокоенно взглянула на него.
– Мне казалось, вы друг Люсьена.
– Так оно и есть.
– Тогда зачем вы насмехаетесь над нами? – Глядя на Данте, Эвелин раскрыла свой веер. – Неужели вам так наскучила собственная жизнь, что вы не можете придумать ничего лучшего, как глумиться над вашими друзьями?
Данте напрягся.
– Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о жизни в Лондоне, дорогая миссис Дюферон. Вокруг полно шакалов, которые намного хуже меня. Берегитесь, чтобы кто-либо из них не стал распускать слухи о вашем замужестве.
– Для слухов нет повода.
– Вы уверены?
Эвелин была встревожена многозначительностью его тона и, пытаясь скрыть это, стала интенсивнее обмахиваться веером.
– Что вы имеете в виду, мистер Уэксфорд?
– Я помню, как впервые увидел вас, милая леди.
– Я тоже помню нашу встречу в кабинете моего отца.
