Барбара Картленд - Скучающий жених
Маркиз только приготовился ей ответить, как послышались голоса.
Лукреция моментально сбросила башмачки и сунула ноги в деревянные сабо.
Не успела она переобуться, как из-за поворота на дороге показались два солдата, по-видимому, тоже направлявшиеся к деревушке.
Их мундиры были в почти таком же плачевном состоянии, что и у маркиза. На головах у обоих были фуражки. Они шли обнявшись – один солдат положил руку на плечо своему спутнику.
Когда французы подошли ближе, Лукреция поняла, что оба они пьяны. Они покачивались и беспрестанно хохотали. Один из них затянул какую-то песню.
Приблизившись, француз, который казался более трезвым, воскликнул:
– Привет, друг!
Маркиз не отвечал. Ссутулив плечи и вытянув шею, он устремил тупой взгляд в землю.
– Его ранили в голову, – пояснила Лукреция. – Он не может вам ответить.
– Вот неудача! Но ему хотя бы повезло: вы можете за ним присматривать! – заметил другой солдат.
Он старался сфокусировать свой взгляд на лице Лукреции, но пьяные глаза отказывались ему повиноваться.
– Вы правы, – согласилась Лукреция. – Но мы не смеем вас задерживать.
– Пошли, Жак, – позвал первый солдат.
– Иду-иду, – откликнулся Жак и продолжал: – Вот бедняга! Вот она, война, какая – так или иначе, да покалечит человека!
– Пошли, – торопил его спутник.
– Но ему повезло, что у него есть вы! – снова повторил Жак, обращаясь к Лукреции. – Повезло парню хоть в этом! – бормотал он.
Товарищ потянул его за локоть, и они на неверных ногах поплелись дальше. Лукреция провожала их испуганным взглядом.
– Дезертиры, – шепнул маркиз.
– Как вы догадались?
– Таких сейчас тысячи ходят по дорогам Франции, – ответил маркиз.
Пройдя немного по дороге, солдаты вдруг остановились, что-то горячо обсуждая.
И вдруг французы развернулись и, шатаясь, двинулись назад.
Похоже было, что они о чем-то между собой договорились. Тот, которого звали Жак, даже как будто протрезвел.
Когда солдаты подошли к отдыхавшим путникам, Лукреция настороженно подняла глаза.
– Что такое? – спросила она.
– От него тебе никакого прока, – заявил Жак, указывая на маркиза. – На что он тебе такой, с продырявленной башкой? Пойдем-ка с нами, красотка, мы за тобой поухаживаем!
– Нет, это мой мужчина, мой муж. Я веду его в Ле-Пьё к его родителям. Он там поправится.
– Или умрет, – вставил Жак. – Не стоит терять на него время! Ты такая хорошенькая, а мы хорошеньких любим, правда, Поль?
– Ага, – подтвердил Поль. – Хорошенькие нам нравятся! А ты очень аппетитна, милашка!
С этими словами он протянул руку к Лукреции. Она подалась назад, поближе к маркизу.
– Отстаньте от меня! – закричала она. – Я не хочу иметь с вами никакого дела! Я же сказала вам, это мой муж, и я остаюсь с ним. Уходите!
– Ты пойдешь с нами! – грубо заявил старший из них – Поль.
У него было обезображенное шрамами лицо со слюнявыми красными губами. По злому блеску в его глазах Лукреция поняла, что он опаснее, чем его дружок.
Наклонившись, Поль схватил ее за локоть.
– Пошли! У нас уже неделю не было женщины! А тут удача – такая хорошенькая девица, как ты.
– Нет! – воскликнула Лукреция дрожащим от страха голосом.
И тут в дело вступил маркиз.
Лукреция даже не успела понять, что произошло. И уж конечно, два пьяных француза вряд ли смогли понять, как все произошло.
Сначала маркиз стукнул Жака, потому что тот стоял ближе. Апперкотом под подбородок он сбил его с ног. Жак без чувств рухнул на дорогу.
Полю хватило времени сориентироваться в происходящем. Выпустив руку девушки, он повернулся к маркизу, замахиваясь на него кулаком. Но маркиз оказался проворнее.
Он дважды ударил Поля по голове, и тот, потеряв сознание, упал рядом с товарищем.
Лукреция заметила: на лице маркиза, взглянувшего на поверженных противников, было написано явное удовольствие. Потом, взяв ее за руку, словно ребенка, он повел ее прочь от дороги.
Они шли быстро, пока дорога и два нокаутированных француза на ней не исчезли из вида.
Глава 8
Они долго шли молча. Потом Лукреция тихо, будто самой себе, сказала:
– Я не знала, что мужчины бывают… такие.
Она вспомнила похотливый взгляд Поля, его мерзкие губы и отвратительные руки, хватавшие ее за локоть.
Не будь с ней маркиза, она бы умерла от страха.
– Какие? – спросил маркиз.
– Они могут… хотеть женщину, любую женщину, просто потому, что это женщина. – Лукреция старательно подбирала слова, чтобы выразить свою мысль. – Это ведь по той же причине солдаты просили меня пойти с ними, да? Чтобы они могли «заняться со мной любовью»?
Последовала пауза. Потом маркиз насмешливо спросил:
– А ваш любовник – или ваши любовники – разве вам этого не объяснили?
При этом он посмотрел на Лукрецию и заметил, как она зарделась. А потом вдруг побелела, ее лицо стало мертвенно-бледным.
У него сжалось сердце. Он почувствовал неловкость, стыд, словно ударил какое-то маленькое, нежное, уязвимое существо. И чуть поколебавшись, он сказал совсем другим тоном:
– Может быть, мне вам это объяснить, Лукреция?
Она не отвечала, но ее пальцы дрожали в его ладони. Она отняла бы руку, если бы он не сжимал ее так крепко.
– Занятие любовью – это выражение, которое может передавать множество чувств, Лукреция. – Он заговорил медленно, тщательно подыскивая нужные слова. – Мужчина может испытывать желание, страсть, увлечение или вожделение по отношению к женщине. Но ни одно из этих чувств не есть любовь.
Она ни слова не произнесла, но маркиз видел, что она внимательно его слушает.
– Когда мужчина на самом деле любит женщину, он жаждет ее тела, – это естественно. Но он также хочет завладеть ее сердцем и, может быть – душой, – продолжал маркиз. – И когда они вместе, когда они «занимаются любовью», как это называют, – это нечто гораздо больше, чем просто физическая близость, это еще и восторг и ликование. Мутнеет ваш разум, ликует ваша душа.
Он помолчал, а затем добавил:
– Это экстаз, который уносит обоих к вершинам блаженства. Описать его словами невозможно.
Он умолк. Потом тихо произнес:
– Это, Лукреция, истинная любовь, которой ищут и жаждут все мужчины.
Лукреция почувствовала трепет, вызванный какими-то особыми нотками в его голосе, который, вибрируя, проникал в нее и заполнял всю целиком.
И вдруг сердце ее бешено забилось, она представила себе, что маркиз описывает ей экстаз, который он переживал с леди Эстер.
