Патриция Кэбот - Маленький скандал
Фредди открыл рот и бросил в сторону маркиза такой взгляд, что, заметь тот его, ему стало бы не по себе.
— Ах, черт! — задохнулся Фредди. — Послушай меня, Кэти. Она для меня ничего не значит, клянусь. Она просто… Ну, если бы ты подала мне какой-нибудь знак… — Фредди вновь свирепо посмотрел в сторону маркиза. — Я убью его, — услышала она его бормотание. — Клянусь, я сделаю это.
Кейт слегка коснулась веером его руки.
— Ох, Фредди, прекрати! Я рада услышать, что ты не проводишь время, когда меня нет рядом, тоскуя по моему обществу. Это удар по моему самолюбию, должна признать, и я огорчена тем, что ты никогда не рассказывал мне о ней, ведь я думала, что между нами нет секретов друг от друга. — «Ну, почти никаких», — виновато добавила она про себя. — Но, думаю, я это переживу.
Фредди был настолько смущен, что не мог выговорить больше ни слова. И его обида от ее слов, которые она рассматривала как добродушный выговор, по всей видимости, была чрезмерна, поскольку после этого он долго не давал о себе знать. Он не появлялся на тех балах, где она могла быть, и даже не навещал ее по воскресеньям, в ее единственный выходной день.
Удивленная, Кейт предположила, что певичка значит для него больше, чем она думала.
А тут еще, несмотря на то что дочь была больна — конечно, пустяковая болезнь, но тем не менее неприятная, — лорд Уингейт редко показывался ей на глаза, в том числе и в собственном доме. Иногда он заглядывал сразу после завтрака, чтобы справиться, как Изабель провела ночь, и изредка появлялся вечером, вернувшись домой, но и только. Кейт уже начала думать, что он подыскал кого-то вместо миссис Вудхарт, с которой, о чем она узнала от Изабель — кстати, та знала больше, чем ей положено знать о сердечных делах отца, — он расстался. Но это предположение Изабель с отвращением отвергла. Не находил он никакой замены и не станет искать, если хочет себе добра. По мнению Изабель, ему нужно жениться, и чем скорее, тем лучше, так как Джеффри Сондерс мог в любой день сделать ей предложение.
Однако прочие обитатели дома скептически относились к вероятности женитьбы маркиза, как бы страстно этого ни желала Изабель. Они неоднократно слышали, что он напрочь отвергает саму мысль о женитьбе и обычно, когда кто-нибудь из слуг объявлял о намерении обзавестись семьей, старается отговорить его от этого. Если несчастный (или несчастная) не отказывался от идеи похода к алтарю, маркиз, как говорили, печально вздыхал, одаривал их золотой кроной и желал им найти счастье таким тоном, который заставлял предположить, что такое счастье встречается крайне редко.
И наконец, Кейт узнала от лакея лорда Уингейта, что тот все последнее время проводит не в поисках новой любовницы, а в своем клубе. Во всяком случае, именно туда Дункан отвозил свежие сорочки.
Не то чтобы Кейт интересовали кухонные сплетни. Только она не могла не прислушиваться к разговорам, где упоминалось имя лорда. Например, рассказ миссис Клири о том, как однажды в сочельник в Уингейтском аббатстве навалило столько снега, что набожная экономка решила отказаться от мессы из страха упасть по дороге. Представьте ее удивление, когда в рождественское утро она проснулась от скребущих звуков и, выглянув в окно, увидела хозяина дома — он всей прислуге в этот день дал выходной, — расчищавшего для нее дорожку в снегу!
— И даже не пожелал выслушивать слов благодарности! — сообщила как-то за вечерним чаем миссис Клири, после того как Изабель забылась в беспокойном сне. — Не пожелал слушать. И ведь он даже не ходит в церковь! Но он всегда был таким, с детства, когда еще был маленьким мастером Берком. Всегда старался для других, но делал это тайком, чтобы никто об этом не узнал, разве что это происходило случайно. Я слышала, что находятся такие, кто считает, что у его светлости скверный характер. — Миссис Клири понизила голос. — И я признаюсь вам, у него дьявольский характер! Но только тогда, когда его расстроят, мисс. Только когда его расстроят. В остальное время он лучший из людей. Лучший.
Кейт могла бы подумать, что миссис Клири слегка преувеличивает, как обычно делают пожилые дамы — особенно экономки, когда рассказывают о своих хозяевах, — если бы не слышала похожих историй и от остальных слуг лорда Уингейта. Отец Изабель, судя по их словам, был великодушен сверх всякой меры и воспринимался главным образом таким, как настаивала миссис Клири, — лучшим из людей.
Если не считать, конечно, его характера, который, по общему мнению, был крайне неустойчив. Кейт посоветовали стелить побольше соломы вокруг каждого предмета, способного вызвать хозяйский гнев, и даже предложили перечень этих предметов, включающий вопросы женитьбы и одежду из фланели.
Хотя Кейт и запомнила этот перечень, ей казалось, что едва ли когда-нибудь возникнет необходимость обсуждать эти опасные темы, поскольку теперь она так редко видела его. Она прожила в доме маркиза почти целый месяц, прежде чем ей пришлось сидеть с ним за одним столом. И эта ситуация оказалась откровенно неудобной, поскольку маркиз, который рассчитывал провести завтрак за уединенным просмотром газет, попытался найти какую-нибудь тему, подходящую для разговора, не смог этого сделать и наконец, извинившись, ретировался из-за стола.
Кейт, понятно, не была бы женщиной, если бы это положение не начало ее раздражать. Для нее было очевидно, что лорд Уингейт избегает ее, — столь же очевидно, как то, что раньше он ее преследовав Странно, но то, что он ее избегает, не нравилось ей гораздо сильнее, чем его преследования. Она не льстила себе мыслью о том, что лорд Уингейт влюблен в нее, но полагала, что нравится ему. Хотя бы немного.
Но это было явно ошибочное впечатление, так как его светлость лорд все время пытается доказать, что у него где-то еще есть место для лучшего времяпровождения.
Другие мужчины, однако, не столь переменчивы в своих чувствах. Мистер Джеффри Сондерс остается постоянным поклонником, что только что подтвердила Бриджит, которая принесла письмо на серебряном подносе.
— Может быть, — начала Бриджит с сильным французским акцентом, — может быть, хоть это заставит леди улыбнуться. Принесли почту. Думаю, это еще одно любовное послание.
Изабель застонала с закрытыми глазами.
— Ох, как стучит в голове! У меня нет сил прочесть это. Мисс Мейхью, будьте любезны, положите это письмо на стол вместе с другими.
Кейт отложила в сторону книгу, которую читала вслух — «Наш общий друг», сочинение Диккенса, «Гордость и предубеждение» они закончили наконец читать вчера, — и взяла письмо с подноса. Узнав почерк на конверте, Кейт весело воскликнула:
— Ого, смотрите-ка, еще одно письмо от мистера Сондерса!
