Евгения Марлитт - Прихоти любви
Клодина удивленно замолкла. Напротив сидела маленькая принцесса и вызывающе смотрела на нее. Клодина спокойно и вопрошающе посмотрела в дерзкие черные глаза своими голубыми глазами. Тогда темная головка отвернулась, и презрительная гримаска искривила полные губки принцессы.
– Девушки, вы бы сыграли в крокет, – предложила герцогиня. – Остальные присутствующие присоединятся к игре. Милая Клодина, проводите принцессу Елену и фрейлейн Морслебен и велите вбить еще ворота.
Клодина встала.
– Извините, ваше высочество, благодарю! – сказала принцесса Елена. – Я несколько устала.
Она откинула голову на спинку качалки и стала качаться; графиня, по примеру своей повелительницы, тоже села. Клодина совершенно спокойно сделала то же самое.
Подали мороженое, чай, кофе в маленьких севрских чашечках. Пришли с игральной площадки мужчины и приветствовали гостей. Принесли колотый лед. Клодина заметила, что за ее стулом стоят Пальмер и ротмистр Риклебен. Она обернулась к последнему и заговорила – зная его сестру по пансиону, она спросила, как та поживает. Он подробно рассказал о ее замужестве и о счастье, которое она нашла, вопреки ожиданиям: несмотря на стесненные обстоятельства, маленькие средства, она была весела и довольна.
– Да, – согласилась молодая девушка, – можно быть счастливой в своем доме и при самых трудных обстоятельствах.
– Лучшим примером являетесь вы сами. Совиный дом – идиллия, греза, которую вы оберегаете, как фея довольства, – вмешался Пальмер. – Конечно, сознание, что это только временно, помогает волшебству; легко быть довольной, когда видишь в будущем храм счастья.
Клодина посмотрела на него вопросительно. Он со значением улыбнулся и взял со стола стакан со льдом.
– Немного туманно, господин фон Пальмер, я вас не понимаю, – сказала Клодина.
– Правда? Ах, милостивая государыня, при вашей блестящей проницательности вы здесь, должно быть, чувствуете себя совсем как дома, – уклонился он. – Надо надеяться, что скоро вы совсем переселитесь в жилище ваших предков. Я думаю, что постоянные поездки взад и вперед должны быть утомительны, в особенности теперь, когда устраиваются празднества в Альтенштейне и Нейгаузе.
– По несчастью, господин фон Пальмер, я снова не понимаю смысла ваших слов.
– Так смотрите на них, как на пророчество, фрейлейн! – сказал звонкий голос, и наследный принц, красивый двенадцатилетний мальчик с выразительными глазами матери, пододвинул к Клодине свой табурет. – Пророки всегда говорят туманно, – добавил он.
– Браво, ваше сиятельство! – воскликнул, смеясь, Пальмер.
– Я бы желал, чтобы господин фон Пальмер предсказал верно, – продолжал принц, любуясь Клодиной со смелостью, свойственной его возрасту. – Вы могли бы совсем переехать к маме, она еще вчера говорила папе, как было бы хорошо, если бы вы не каждый день уезжали…
Пальмер все еще улыбался.
– Я не могу этого, ваше высочество, у меня есть обязанности, – спокойно отвечала Клодина, – иначе я бы охотно жила в милом Альтенштейне!
– Это великолепное поместье, – сказал ротмистр. – Как прекрасны здесь сад и оранжерея!
– Это была страсть моего дедушки, – грустно заметила Клодина.
– Вы с вашим братом, когда были маленькими, и с другими детьми играли в «разбойников и принцесс»? – спросил он, не отрывая глаз от молодой девушки.
– Там, внизу, – отвечала она, – и около стены, в которой маленькая дверь, из нее мы делали нападения!
– Господин ротмистр, – громко сказала принцесса Елена, – я бы хотела теперь сыграть партию в крокет. Пойдемте, Исидора!
Графиня и ротмистр поднялись и пошли на лужайку; принцесса Елена еще стояла в нерешительности.
– Барон, – обратилась она к Лотарю, и в голосе ее зазвучала просьба, – не примете ли вы участие в игре?
Он встал и наклонил голову в знак согласия.
– Ваша светлость уже назначили всех для партии? – спросил он.
– Зачем? Ведь нас двое против двух.
– Не больше двух? Так, ваше высочество, – обратился он к наследному принцу, – принцесса Елена желает играть в крокет. Я знаю, как вы любите эту игру.
Ножка принцессы стала нетерпеливо топтать траву.
– Очень сожалею, – серьезно ответил принц, – фрейлейн фон Герольд только что обещала мне указать место, где я могу построить с братом крепость. Это для меня интересно.
Барон улыбнулся. Он постоял минутку, глядя, как принц с важностью подал Клодине руку.
Герцогиня с изумлением посмотрела вслед девушке, уходившей с мальчиком.
– Почему фрейлейн фон Герольд не играет? – спросила она.
– Ваше высочество, принцесса Елена только что выбрала себе партнеров, – ответил он.
– Пожалуйста, барон, пойдите вслед за вашей кузиной, передайте мои извинения в том, что забыли пригласить ее, и, если возможно, верните ее. Гувернер наследного принца подойдет сюда и заменит вас.
Барон поклонился и пошел извиниться перед принцессой Еленой и передать молоток гувернеру, приятному, но чрезвычайно застенчивому молодому человеку. Потом он медленно и не оборачиваясь пошел вслед за кузиной. Нос старой принцессы побледнел и заострился во время этого разговора.
– Извините, ваше высочество, – сказала она и со звоном поставила чашку на стол. – Елена, конечно, не хотела обидеть фрейлейн и ничего дурного не думала. Она очень любит ваше высочество. Но ее честное сердце всегда… не может…
– Я не вижу, при чем тут честность, тетя, – возразила герцогиня, и щеки ее вспыхнули.
Фон Пальмер посмотрел на герцога, который не обратил внимания на этот разговор. Его высочество играл моноклем и серьезно смотрел вслед удалявшейся девушке, которую принц доверчиво держал под руку, задавая ей всевозможные вопросы. Они исчезли за густыми кустами жасмина; герцог медленно повернул голову и встретил взгляд принцессы Теклы; глаза ее горели сильнее, чем обычно, худое лицо выражало злорадство и неудовольствие.
– Он рано начинает ухаживать, – сказал герцог, – мальчик весь огонь и пламя.
– У него хороший вкус, – весело ответила на шутку герцогиня.
– Это у него от отца, – послышался голос старой принцессы, и любезно-язвительная улыбка мгновенно сменила неудовольствие. Она приняла самый безобидный вид и подвинулась на стуле.
Герцог вежливо снял шляпу и поклонился ей.
– Да, глубокоуважаемая тетушка, я всегда с большим удовольствием смотрел на красивых женщин, чем на безобразных. Если вы находите, что это свойство перешло от меня к наследному принцу, вы делаете меня счастливым. Благодарю вас!
Острое лицо Пальмера засветилось от удовольствия. Если бы Берг могла это слышать! Принцесса Текла начала нервно дергать носовой платок; герцогиня бросила умоляющий взор на мужа: она знала его антипатию к тете Текле. Это чувство он сохранил с юности, когда принцесса проявляла необыкновенный талант к выслеживанию его похождений и потом передавала их его матери, конечно, не совсем согласно с действительностью. Старуха больше не удостоила герцога ни словом. Она повернулась к герцогине и осыпала ее комплиментами, не предвещавшими ничего хорошего: в них проскальзывало сожаление, с которым относятся к человеку, без вины несущему большое горе, это было дружелюбие, которое может лишь оскорбить гордую и нервную натуру.
