Барбара Картленд - Встречи и разлуки
Сэр Сидни бросил на меня сердитый взгляд, но затем рассмеялся и весь остальной вечер был в лучшем расположении духа…
А сегодня я настояла на том, чтобы ужинать в ресторане — не могу больше переносить этот склеп. Так что мы прекрасно провели время в «Клэридже».
Там тоже была довольно официальная обстановка и не так много народу, и мне показалось, что сэр Сидни был доволен. Он начал было ворчать из-за меню и вина, но я сказала:
— Вздор! Когда вы со мной, вы не должны приходить в дурное настроение!
К моему большому удивлению, он согласился, что кухня превосходная и вино тоже не такое уж плохое.
После ужина он стал расспрашивать меня о Пупсике, и тогда мне пришлось рассказать ему мою историю. Он очень заинтересовался, расспрашивал меня обо всем, так что я рассказала ему и о Гарри.
— Я не ожидала, что вы поверите, что между нами ничего не было, — сказала я. Почему-то мне было очень важно, чтобы именно он мне поверил.
— Ошибаетесь. Я вам верю, — ответил он. — На мой взгляд, вы не похожи на лгунью.
— Никто другой мне не верит, — сказала я. — Но мне все равно, пусть думают, что хотят.
— Большинство людей очень глупы, — заметил он. И после недолгого молчания продолжил: — Я полагаю, вам кажется, что вы никогда уже больше не полюбите.
— Может быть, уже и нет, — ответила я. — Надеюсь, что когда-нибудь снова полюблю, потому что это замечательное чувство и я боюсь остаться одинокой и несчастной до конца жизни.
При этом я вспомнила о Клеоне и о том, что она все-таки обрела счастье после многих лет страданий из-за Питера.
— Вы влюбитесь, — сказал сэр Сидни, — и снова сделаете такую же глупость.
Когда я сообразила, что он имеет в виду, хотела рассердиться. Но он произнес это так мягко, даже с сочувствием, что невозможно было обижаться. Потом он задавал еще много вопросов. Мне кажется, по-настоящему умные люди всегда искренне интересуются обстоятельствами других.
Конечно, он узнал, как у меня трудно с деньгами, я сказала ему, что хочу работать, и спросила, не может ли он что-нибудь предложить.
— Через месяц я надеюсь вернуться к Канталупу, рука у меня почти зажила. А что, если мне снова попробовать пойти на сцену?
— А вы можете играть? — спросил он.
— О да, — заверила я его, — я думаю, я была бы хорошей актрисой, если бы мне выпал случай.
— Так считает каждая вертушка с хорошеньким личиком, — сказал он холодным тоном.
— Вы находите меня вертушкой и легкомысленной кокеткой? — спросила я.
— Полагаю, вы не лучше других, — пожал он плечами, — только и думаете, как бы своего не упустить!
— Разумеется, — сказала я, — как и вы. И вы такой же и всегда были таким.
— Это справедливо, — согласился он, подумав.
— Так в чем же между нами разница? В том, что вам повезло, а мне нет?
— У вас еще много времени впереди, — сухо ответил он.
— Может быть. Хочу только надеяться, что, как бы ни сложилась моя жизнь — потерплю ли я полную неудачу или, наоборот, преуспею, я не разочаруюсь так горько, как вы, и не утрачу своих иллюзий!
— Вы рассуждаете как дурочка — или как ребенок! — сказал он. — Подождите, пока вы доживете до моих лет.
И он переменил тему разговора. Мне казалось, что не мог же он до сих пор переживать катастрофу в своей семейной жизни, но, быть может, я ошибалась. Я узнала, что приступ безумия овладел его женой во время беременности и она потеряла ребенка.
Это ужасно, что он не может избавиться от нее и жениться снова. Тем более что с самого начала было ясно, что нет никаких шансов на ее выздоровление.
Я рассказала сэру Сидни о Клеоне и Нормане. Разумеется, Норман даже не упоминал ему о муже Клеоны.
— И что они собираются делать? — спросил он.
Я сказала, что они намерены получить развод, но весь ужас в том, что это стоит огромных денег.
— Воган может себе это позволить, — заметил сэр Сидни. — Я порядочно плачу ему.
— Но они хотели потратить эти деньги на меблировку своего нового дома. Вы не можете себе вообразить, сколько стоит обставить дом в наше время.
— Что же, по-вашему, я должен сделать?
— Приближается Рождество… — неопределенно сказала я.
Мне ужасно хотелось помочь Норману и Клеоне, но я боялась, как бы не ляпнуть лишнего и не повредить Норману. Ведь у сэра Сидни такой непредсказуемый характер.
— Что-то вы уж очень свободно распоряжаетесь моими деньгами, — сказал он.
— Будь у меня свои, я охотно бы им помогла, ведь главное удовольствие от богатства — это иметь возможность делать подарки. Получать их тоже приятно, но куда интереснее радовать тех, кто вам нравится.
При этих словах я подумала о маленьком золотом аэроплане, подаренном мною Гарри.
— А что бы вы хотели получить от меня на Рождество? — спросил он.
— Можете вычесть стоимость моего подарка из расходов на дело о разводе Нормана, — ответила я. Это было, конечно, рискованно с моей стороны. Моя дерзкая самонадеянность могла вызвать у него раздражение, и тогда, вместо того чтобы помочь, я бы все испортила.
— Я никогда не говорил, что оплачу его расходы, — сказал он.
— Не говорили, но ведь вы заплатите, правда? — умоляюще проговорила я.
И положила свою руку на его.
— Ну пожалуйста, прошу вас! — мягко настаивала я. — Хотя бы для того, чтобы заткнуть рты всем, кто говорит о вашей скупости.
Он отказался дальше обсуждать этот вопрос, но у меня осталось такое чувство, что, когда дойдет до дела, он не откажет.
Я рассказала о нашем разговоре Клеоне, и она сначала была вне себя от радости, но решила пока не говорить Норману, чтобы не разочаровывать его, если сэр Сидни так ничего и не сделает. А потом сказала, что вряд ли из этого что-нибудь получится.
— У нас нет ни малейшей надежды, милочка, — вздохнула она. — Он в жизни ничего никому не дал, не говоря уже о его служащих. Это было очень благородно с твоей стороны, Линда, но я пари держать готова, что мы и открытки от него не получим на Рождество, не то что подарок, да к тому же такой шикарный, как деньги на развод.
Это еще больше укрепило во мне решимость заставить сэра Сидни сделать Норману подарок. Не знаю почему, но желание настоять на своем настолько мной завладело, что ничто не вынудит меня отказаться от этой мысли.
Я приложу все силы, чтобы добиться своего, и, если это мне удастся, я поверю, что у меня есть сила воли.
Сэр Сидни очень странный человек. Я знаю, что он все время поглощен своими делами и ему стоит больших усилий отвлечься и просто поговорить с кем-то хотя бы несколько минут.
У меня такое впечатление, что я его забавляю, когда он слушает меня. Но часто, рассказывая ему о чем-нибудь, я замечаю, что он меня не слышит, а думает о своем: о налогах, которые ему предстоит заплатить, или о том, какое количество заказов сможет выполнить его фабрика за следующий год…
