Барбара Картленд - Встречи и разлуки
— Моя жена умерла три недели назад.
— Почему же ты не сказал мне?
— Я ждал, пока ты полюбишь меня.
Я снова спрятала свое лицо у него на груди.
— Люблю… я люблю тебя, Сидни… но… тебе не нужно жениться на мне, если… если ты не хочешь.
— Никогда и ничего в своей жизни я не желал так сильно, как тебя, — сказал он. — И готов даже позволить тебе вмешиваться в мои дела.
— Даже для того, чтобы прекратить забастовку?
— Даже для того.
Я медленно перевела дыхание и вдруг, когда меньше всего этого ожидала, когда счастье охватило меня всю, я заплакала.
— Любимая, в чем дело? Чем я огорчил тебя? — встревоженно спрашивал Сидни.
— Это потому… что ты так… добр… так великодушен… ты столько дал мне… я хочу тоже подарить тебе… нам… я хочу, чтобы у нас был сын.
Больше мне не удалось выговорить ни слова. Сидни начал целовать меня, он целовал меня так, что я не могла ни дышать, ни думать ни о чем.
Боже, как я счастлива!
ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ
Я лежу в темноте, Сидни обнимает меня, голова моя покоится у него на плече. Я так счастлива, что прямо не могу опомниться!
Никогда не могла себе представить, какое это дивное чудо — любовь.
Я так долго ждала и «берегла себя», как выражается мама, что втайне побаивалась, не разочарует ли меня наша первая ночь, как мой первый поцелуй.
Но все оказалось настолько чудесно, что не выразить словами…
Мы поженились вчера. Церемонию, очень скромную, провел преподобный мистер Вестон в своей маленькой церкви. Накануне я сказала Сидни:
— Давай сделаем так, чтобы на нашей свадьбе никого не было.
— Почему? — спросил он.
— Потому что я хочу быть только наедине с тобой… и с Богом, — объяснила я ему робко. — Потому что гости, и Клеона, и Норман, и другие, они все будут думать, как мне повезло, что я выхожу за тебя, ведь ты так богат.
Я помолчала немного.
— Ну, понимаешь… В день нашей свадьбы… ты для меня не промышленный король, богач, но просто… человек…
— Человек, который очень любит тебя, Линда, — прошептал он, обнимая меня.
Мистер Вестон согласился с большой готовностью и пообещал, что и слова никому не скажет.
Я ужасно боялась, что об этом узнают газеты. Но, когда мы приехали рано утром в церковь, там никого не было, кроме мисс Вестон, которая играла на органе, и еще одного человека, который помогал ей, надувая мехи.
Алтарь был украшен лилиями, присланными Сидни, горели свечи, и все выглядело изумительно.
Я подошла к алтарю под руку с Сидни. Он произносил свои ответы очень серьезно, и я чувствовала по его голосу, что он взволнован не меньше меня.
Я усердно молилась, прося Бога, чтобы он благословил нас, чтобы помог мне стать для Сидни хорошей женой и послал нам много детей.
Потом мы уехали и на собственном самолете Сидни вернулись в Лондон.
Мы не стали заезжать домой, чтобы не выслушивать поздравлений прислуги, а остановились в «Клэридже». Эти апартаменты обычно занимают члены королевской семьи или главы иностранных государств, поэтому нам здесь гарантирован полный покой и анонимность.
Завтра мы уезжаем во Францию, чтобы провести там медовый месяц.
Ужинали мы у себя в номере, в гостиной, с шампанским и всеми моими любимыми блюдами.
Когда пришло время спать, меня одолело смущение, и, когда я разделась и была уже в постели, на меня напал настоящий страх.
Я никогда не расспрашивала Сидни о его романах, но поскольку, думаю, у него были связи со светскими женщинами, самыми обольстительными, он может найти меня скучной и неинтересной.
Ведь я совершенно ничего не знаю и не умею!
Сидни вошел в своем синем халате с монограммой, который очень ему идет. Я знаю, что и он счастлив, потому что сразу очень помолодел.
Вероятно, он понял, что я нервничаю: присев на край постели, он посмотрел мне в лицо.
— Ты не боишься, любимая? — ласково спросил он.
— О нет… только не тебя, — ответила я. — Я боюсь… разочаровать тебя.
Он улыбнулся.
— Этого не может быть.
— Но все же… я боюсь.
Сидни взял мои руки в свои.
— Послушай, моя радость, — сказал он. — Я люблю тебя и хочу тебя, потому что ты самое очаровательное создание, какое я когда-либо знал.
Я блаженно вздохнула, а он продолжил:
— Но я люблю тебя еще и за многое другое. Я люблю твое мужество, твою честность, твое доброе сердечко. Я люблю, как ты смотришь на меня, когда думаешь, что я могу рассердиться.
Он перевел дыхание.
— Я мог бы всю ночь рассказывать о своей любви, но есть более простой и легкий способ убедить тебя в этом.
Я притянула его к себе и прошептала:
— Убеди, пожалуйста, убеди меня, Сидни…
Он лег, обнял меня и поцеловал, нежно, страстно, пленив этим поцелуем мою душу.
Он подарил мне все самое чудесное, что есть во вселенной, — солнце, луну, звезды, цветы… Я стала частью этого прекрасного мира.
Я знаю теперь, что любовь — это Божий дар, самое волшебное, дивное ощущение, какое дано испытать человеку. От одного этого сознания мне самой хочется стать выше, чище, лучше.
Я знаю теперь, без тени сомнения, что Сидни любит меня, а я его. Ни один человек в мире не может быть таким удивительно нежным и вместе с тем так волновать меня.
Мы с ним больше не два отдельных человека, мы — одно целое, навеки нерасторжимое, и в этом мире нет и не может быть большего чуда, блаженства и восторга…
Я знаю, что он не спит, и, обнимая его, шепчу:
— Сидни, мой любимый, мой единственный, люби меня вечно!
