Герцель Давыдов - Мариадон и Македа
Устроившись на троне и продолжая смотреть в одну точку, перематывая в голове произошедшие события, повелитель поднял взгляд на первосвященника и с раздражением сказал:
— Садок, как я устал от твоих пустых проповедей. Если бы молитвы твоих священников имели какой-то толк, то я бы не оказался сегодня в этой ситуации. Когда ты поймешь, что вы должны не спасать меня, а делать все, чтобы я не оказывался в подобных ситуациях. Я все больше прихожу к мнению, что от тебя и твоих священников нет никакого толка.
— Как вы можете так говорить, мой великий властитель, тем более после того, как бог сохранил вашу жизнь?
— Я остался жив не из-за милости бога, а потому что постыдно спрятался за троном и Мариадон, рискуя жизнью, бросился на тигра. Он уже не первый раз спасает меня. А когда я о тебе, твоих священнослужителях и о ваших молитвах такое скажу?
Отмечая гнев повелителя, Садок решил промолчать.
— Я опозорился перед царицей и гостившими королями, повел себя, как жалкий трус, спрятавшись за троном, а теперь, воспользовавшись кольцом, сбежал из леса, оставив их там в окружении волков, — огорчено произнес царь.
— Разве кто-то из властителей или ваших подданных смеет усомниться в вашей храбрости, великий повелитель? Ваша доблесть и отвага не имеет границ, вы бы и сами одолели тигра в шатре и справились с волками, но это в обязанности владыки, тем более такого, как вы, избранника божьего, не входит. Ваше мудрое поведение в шатре и в лесу продиктовано заботой о благополучии подданных и великой миссией на земле. Вы наш лидер, великий повелитель, Спаситель! И нам даже представить страшно, что с вами может что-то случиться.
— Может, и так, но теперь она никогда не захочет быть со мной, — крепко сжимая в правой ладони кольцо, возвращенное Македой в лесу, сказал Соломон.
— Может, это и к лучшему, мой царь. Зачем вам эта демоница? Теперь ее чары будут воздействовать на кого-то другого, и вы снова станете великим правителем и возьмете себе в жены достойную девушку из нашего народа.
— Замолчи! — разъяренно прокричал повелитель, встав с трона. — Если бы твои люди что-то могли, то она бы влюбилась в меня и приняла новую религию! А твои напутствия прибереги для тех простолюдинов, для которых мы построили этот храм. Я сам решу, что для меня лучше.
— Как скажете мой повелитель, — опустив голову, смиренно произнес Садок.
Расхаживая по шатру, Соломон возмущено продолжал:
— Ты и твои священники ни на что не способны! Я столько лет вас поддерживаю, но пока никакого толку от вас не увидел.
Садок, хотел напомнить ему о процветании страны и победоносной армии, что он считал исключительно заслугой духовенства, но, видя раздражения царя, решил промолчать.
— По твоей просьбе я содержу целую армию священников, а вы не можете защитить меня даже в моем дворце! Что теперь скажут цари, что скажет Македа? — схватившись за голову и продолжая ходить по шатру, проговаривал Соломон. — Какой позор! Какой позор! — повторял он. После чего снова обрушился на первосвященника, сидевшего с опущенной головой: — Ответь мне, где был ваш хваленый бог сегодня? Где он был, я спрашиваю? Почему он меня, великого владыку Урушалемского, строителя Храма, поставил в такую ситуацию перед царицей и другими гостями?
Садок продолжал молчать, опустив голову.
— Из-за вашего бессилия я не только стану поводом для насмешек, но вдобавок ко всему потеряю ту единственную, которую полюбил больше жизни.
— Почему вы так решили, мой великий владыка? — желая узнать подробности произошедшего, поинтересовался первосвященник.
Снова схватившись за голову, царь чуть не плача начал повторять:
— Я потерял ее, я потерял ее, потерял свою Македу, это точно. Виной всему ее удод, что по преданию должен указать на избранного. После того как мы остались в шатре втроем, эта чертова птица, пролетев мимо меня, села на плечо Мариадона.
— Вы беспокоитесь о том, что она предпочтет вам, великому Соломону, какого-то военачальника? — спросил Садок.
Не слушая вопроса первосвященника, властитель с досадой продолжал:
— Удод указал на него, и мысль о том, что они сейчас вместе, сводит меня с ума. Ответь мне, Садок, почему я не могу выбросить ее из головы? Что она сделала со мной? Почему все мои мысли только о ней одной.
— Не изводите себя так, мой дорогой повелитель. Царица в любом случае не позволит ему к себе прикоснуться, поскольку ее избранником должен быть человек из царского рода, а этот Мариадон непонятного происхождения. О нем, кроме того, что он сын вдовы и был зачат неизвестно от кого, больше ничего не известно.
— Замолчи, — грозно произнес Соломон.
Садок не мог понять, почему повелитель так резко отнесся к обсуждению вопроса об отце Мариадона, но перечить повелителю не стал.
Продолжая пребывать в истерике, владыка продолжал:
— У нас все так хорошо складывалось, но теперь я не представляю для нее интереса. После того, как этот гадкий удод указал на Мариадона, Македа попросила меня вернуть подаренное ей кольцо.
— Это не стоит ваших переживаний мой повелитель, присядьте, пожалуйста, выпейте воды и успокойтесь. Вы избранник божий, помазанник, и слава о вас протянется сквозь века, а об этом инциденте в шатре скоро все забудут.
Прислушавшись к совету первосвященника, Соломон присел на стул. Выпив воды, он сказал:
— Как забудут? Все теперь только об этом и будут говорить.
— Мой великий владыка, время все расставит на свои места. Как только ваша армия одержит очередную победу, насмешливые улыбки гостящих у вас царей сойдут с их лиц, и они станут трепетать при каждом упоминание о вас.
Немного подумав, Соломон стукнув кулаком по налокотнику кресла, сказал:
— Ты прав, я великий властитель Урушалема. За эти дни мне пришлось стерпеть достаточно унижений, пока я пытался угодить искренне полюбившейся мне царице. Но моему терпению пришел конец, и за всё произошедшее сегодня она поплатится. Клянусь памятью предков, если Македа не согласится стать моей, то она не достанется никому. Я сотру с лица земли Савейское царство, и от былого величества останутся только руины.
Садок видел во всем этом большой успех для себя и устно возблагодарил бога за произошедшие события. Наконец-то его молитвы услышаны, и теперь он в одночасье может избавиться от двух ненавистных людей, демоницы Македы и военачальника Мариадона, главных соперников первосвященника за влияния на разум властителя. Понимая, что сейчас самое время еще раз поддержать государя, показав свою безграничную преданность, он с радостью в душе сказал:
