Конни Мейсон - Охотник за приданым
Она не собиралась верить ни единому его слову, ведь во время путешествия на «Гордости Бостона» он пропадал где-то каждую ночь.
— Твое дело, Лили, верить мне или нет, но я говорю правду. Когда-то Кларисса и в самом деле была моей любовницей, но только не теперь. Я не видел ее уже несколько недель. Так это сплетни о моих любовных похождениях толкнули тебя в объятия Уинслоу?
— Клэй всего лишь друг, — упорствовала Лили. — Убирайся к своей шлюхе, ты мне не нужен. Поверь, я уже выросла, и теперь, когда мне восемнадцать, я больше не смотрю на мир широко распахнутыми детскими глазами.
— У тебя был день рождения? — удивленно спросил Мэт, искренне сожалея, что пропустил подобное событие. — Почему ты мне ничего не сказала?
— Я слишком редко тебя вижу.
— Таково было твое собственное решение, малышка, — с нежностью заметил он. — Признаюсь, в последнее время я был действительно занят делами, но тебе было достаточно лишь намекнуть мне.
— Ты и так забрал у меня все. Осталась только гордость — то последнее, чем я дорожу превыше всего.
— Гордость — вещь бесполезная. Она не согреет тебя ночью и не принесет удовлетворения твоему изголодавшемуся телу.
— Именно она позволяет мне спокойно засыпать ночью и чувствовать себя человеком, — с достоинством парировала девушка. И солгала. Сон никак не желал приходить к ней, а ее истерзанное сознание вновь и вновь оживляло сладостные воспоминания о жгучих ласках Мэта. — Да и как я могу оставаться тебе женой, если твою постель согревает Кларисса?
Мэт в отчаянии стиснул зубы. Как ему убедить эту маленькую упрямицу в том, что между ним и Клариссой ничего нет?
— Думаю, от супружеских обязанностей тебя отвлекают другие причины. Еще раз повторяю свой вопрос: Уинслоу — твой любовник?
Теперь пришла очередь Лили взорваться от гнева и возмущения. Неужели Мэт полагает, что она могла предать их брак? Она лишь хотела побольнее задеть его мужское самолюбие в ответ на ту боль, которую он неоднократно причинял ей за последние недели.
— Я не снизойду до оправданий. Не тебе упрекать меня в неверности, после того как ты столь откровенно пренебрегал мною. Впрочем, мне наплевать на твое внимание, — Лили презрительно хмыкнула и повела плечиком.
Лицо Мэта стало белым, как снег. Эта чертова злючка выводила его из себя, как никто другой.
— Клянусь, ты зашла слишком далеко! — вскричал он. — Никто, кроме меня, не имеет права прикасаться к тебе! Ты принадлежишь мне, хоть мы и не спим в одной постели. Я не привык делиться своей собственностью с кем бы то ни было!
— У тебя нет никакого права говорить так, Мэт, — ответила Лили, не в силах сдержать свой гнев и в то же время прекрасно понимая, на сколь опасную почву она ступает. — Будь по крайней мере честен и признайся, что, даже делая мне предложение, ты и не думал отказываться от своей любовницы.
Мэт больше не владел собой. Эта хрупкая молодая женщина, ставшая его женой, сумела пробудить в нем чувства, которые до сих пор никогда не тревожили его и которым он не находил никакого объяснения. Его пальцы сомкнулись вокруг ее шеи, и он встряхнул девушку с невероятной силой.
— Мэт! Остановись!
Отчаянный крик Лили привел его в чувство, и он с ужасом оглядел ее растрепанные волосы и смятое платье — следы своего недавнего гнева.
— Боже праведный. Лили, ты будишь во мне дьявола.
Я не хотел причинять тебе боль, но когда увидел в саду вместе с этим Уинслоу, то ничего не мог с собой поделать.
Лили молча смотрела на Мэта, слишком напуганная и потрясенная, чтобы отвечать ему. Она и раньше видела его в ярости, но до сих пор он никогда не поднимал на нее руку.
— Я вернулся домой, чтобы попрощаться с тобой.
— Попрощаться? — рассеянно повторила девушка, еще плохо соображая. Она знала, что им предстоит разлука, но не предполагала, что это будет так скоро, и от его слов у нее почему-то сжалось сердце.
— Мои корабли готовы, все формальности закончены, и я вынужден торопиться, чтобы покинуть гавань до того, как ее заполонят англичане. Я собираюсь хорошенько пощипать их корабли — пусть знают, что напрасно недооценивали американских моряков. Чем больший урон я нанесу английскому флоту, тем большую пользу принесу нашему делу. Но мне не хотелось уезжать, не повидавшись с тобой и не сказав тебе.., не сказав тебе…
Боже! Ну почему так трудно подобрать слова?
— ..до свидания, — тихо закончил Мэт.
Лили бесшумно сглотнула, ее душили противоречивые чувства, мешая говорить. Что он хочет от нее услышать?
Что она будет скучать? Но она скорее умрет, чем признается в этом. Что он ей дорог? Да, Мэт, похоже, ей небезразличен, но выдать свои чувства значило бы дать ему лишний повод посмеяться над нею.
— Я… Я желаю тебе доброго пути, — выдавила она после долгой паузы, в течение которой перебирала про себя все, что хотела, но не решалась сказать. — А твоя любовница?.. Ты берешь ее с собой?
В ту же секунду Лили пожалела о сказанном. Она готова была откусить себе язык. Ну откуда в ней это желание постоянно дразнить его? Наверное, своего рода самозащита…
На сей раз Мэту удалось сдержаться.
— Клари, конечно же, никуда не поедет. «Морской ястреб» не место для женщин, но дело не в этом. Она в любом случае последний человек, которого я хотел бы видеть рядом с собой. Но, черт возьми, Лили, забудем на минуту о Клариссе и поговорим лучше о тебе. И о Уинслоу. Я запрещаю тебе видеться с ним в мое отсутствие.
— Что? Ты запрещаешь мне? Запрещаешь? Откуда в тебе столько наглой самоуверенности?
— Я не позволю своей жене развлекаться с любовником, пока меня нет дома.
— Плохо же ты меня знаешь, если полагаешь, что я способна осквернить супружеские узы и завести себе любовника. Пусть для тебя они ничего и не значат, но не суди по себе.
— Может, я и самоуверенный наглец, но к тому же еще и ревнивый наглец.
Янтарные глаза Лили широко распахнулись. «Что за игру он затеял?» — спрашивала она себя, наблюдая, как ярость на его лице уступает место какому-то другому, непонятному ей чувству. Уж не поддразнивает ли он ее, стараясь разжечь пожар, который она тщетно пытается погасить? Душа Лили в этот момент представляла собой поле битвы, на котором в смертельной схватке сошлись самые противоречивые эмоции. Она пытливо взглянула в прищуренные глаза Мэта, и где-то в глубине ее сознания забрезжила смутная догадка. Правды ради следовало признать: она и сама хотела того, что неминуемо должно было произойти.
Но потом она снова будет ненавидеть себя.
— Зачем ты меня мучаешь, Мэт?
— А ты не догадываешься? Я сам себя проклинаю, но ничего не могу поделать. Я хочу тебя. Лили. Я ухожу в море надолго. А если удача отвернется от меня — навсегда.
