Элизабет Чедвик - Наследница Магдалины
— Говори, скажешь, и это будет твое.
Жеральда улыбнулась.
— Но тогда это еще больше все усложняет, — она тяжело вздохнула. — В моем доме в Лаворе проживают катары. Папа мечтает уничтожить их больше, чем кого-либо из высшей касты Совершенных. Могу ли я переправить их в Монвалан?
— Конечно же! — воскликнула Беатрис, и ее стали сотрясать приступы душераздирающего кашля.
— А кто они? — полюбопытствовала Клер, подавая свекрови кубок с горячим вином.
— Вы когда-нибудь слышали о Кретьене де Безье?
Услышав знакомое имя, Клер с жадным любопытством обратилась к Жеральде.
— Я слышала, как он проповедовал в Тулузе в прошлом году. У него такой чудесный голос — теплый и мягкий, будто шерстяной плащ.
Жеральда невольно рассмеялась.
— Я ему обязательно передам. Он наверняка будет польщен!
— И там на собрании была еще молодая девушка. Она так восхищалась Гильомом и даже немного со мной поговорила. — Клер слегка покраснела, вспомнив о том, как взгляд пристальных серых глаз проник в самые потаенные глубины ее души. — У меня было такое чувство, будто я из стекла, а она видит меня насквозь.
— А, — кивнула Жеральда, — это точно Брижит. Но она вовсе не катарка, просто давно уже странствует по миру вместе с Кретьеном и Матье, который переводит святые тексты с древних языков на каталонский и аквитанский. Несколько лет тому назад его схватили папские шпионы и подвергли жестоким пыткам. Они отрубили ему пальцы на правой руке, которыми он писал. А мать Брижит убили, поставив ей на лбу клеймо докрасна раскаленным крестом.
Клер была потрясена услышанным.
— Брижит у них самая главная, — продолжала свой рассказ Жеральда. — Она целительница и обладает волшебным мистическим даром. Утверждает, что происходит из рода Марии Магдалины и самой Пресвятой Богоматери. Римский престол давно за ней охотится. — Жеральда покачала головой. — Нет, не надо мне было тебя просить. Слишком большой риск.
— Мне плевать на риск, ведь я мщу людям, убившим моего мужа. — Беатрис приняла кубок из рук Клер и по-солдатски сделала несколько быстрых глотков. — Конечно же, ты должна прислать их к нам, — ее щеки приобрели розоватый оттенок.
— Но если ты так уверена…
Клер поставила кувшин с вином обратно на камин.
— С точки зрения северной знати Рауль уже вне закона. Так что нам никакой разницы, если к той массе катаров, что обрели пристанище в нашем замке, добавятся еще трое.
Ей так хотелось вновь увидеть Брижит, купаться в лучах ее света. Она хранила воспоминания о молитвенном собрании в Тулузе, словно драгоценные бриллианты, и, когда ей было плохо, она мысленно возвращалась к тем волшебным мгновениям. И все же Клер не выдержала и сказала:
— А вдруг наш замок отнюдь не самое безопасное место для них.
Жеральда, тяжело вздохнув, закрыла глаза.
— Дитя мое, сейчас нигде нельзя чувствовать себя в полной безопасности.
ГЛАВА 18
Монвалан, май 1211 г.
Рауль скользнул губами по плечу Клер и стал играть с ее кудрявым ореховым локоном. Завесы кровати окутывали их теплом, и можно было поверить, что ничего, кроме этой утренней мирной гавани, в мире не существует, что жизнь целостна как никогда. Но суровая действительность уже готовилась нарушить привычный уклад их домашнего быта. Рауль уже слышал возню и перешептывания служанок Клер и детский лепет Гильома.
Сознательно стараясь не обращать внимания на эти звуки, он поцеловал шею и губы Клер, ямочку на ее подбородке, стал ласкать плавные изгибы ее тела. Ласка была отнюдь не пылкой. Это был всего лишь отголосок только что полученного удовольствия. Но поначалу она зачастую отвечала ему нехотя, но он научился хитрить, выбирать самый подходящий момент, дразнить и мучить ее или же касаться ее сонного тела своими музыкальными пальцами так, что к тому времени, когда она просыпалась и окончательно приходила в себя, ее возбужденные нервные окончания жаждали разрядки, а все остальное уже не имело совершенно никакого значения.
— Мне надо идти, — пробормотал он, попытавшись встать.
Клер ничего не сказала, продолжая позволять ему ласкать себя. Через некоторое время он приподнялся на локте и внимательно посмотрел на нее. Она разглядывала нарисованные на балдахине звезды, ее губы порозовели и набухли от поцелуев, румянец любви еще не сошел с ее тела, а выражение лица было столь загнанным, что он невольно отпрянул. Еле слышно выругавшись, он наконец-таки отбросил простыни и встал.
— Быть может, мне стоит взять себе наложницу, — пробормотал де Монвалан. Клер вздрогнула, словно от удара плетью и посмотрела на Рауля с такой скорбью, что он невольно почувствовал себя виноватым. Но чувство вины переросло в необъяснимую ярость. — Что?! Что не так?! Почему тебе больше не доставляет радости заниматься любовью со мной?! Это что, все из-за катаров?!
— Нет! — в ее голосе зазвучала тревога. — Не ожесточайся на них из-за меня! Я больше никогда тебе не откажу!
У Рауля было такое чувство, будто она только что отвесила ему пощечину.
— Я не хочу, чтобы ты делала мне одолжение в постели, — сухо процедил он. — Я хочу, чтобы ты принимала меня точно так же, как и в нашу первую брачную ночь. Ты совершенно перестала меня ласкать. И мне приходится постоянно приставать к тебе. Я чувствую себя нищим оборванцем, что стоит у ворот замка в надежде поживиться крохами со стола, к которому его никогда не допустят.
Клер проглотила застрявший в горле комок. Слезы блеснули в ее глазах.
— Это война, — всхлипнула она. — Она все изменила. Я тоже чувствую себя нищей. Я люблю тебя, правда. Я люблю тебя.
За дверями спальни послышался удивленный возглас горничной. С ней о чем-то возбужденно говорил незнакомый молодой мужской голос.
— Ладно, после поговорим, — промолвил Рауль, втайне обрадовавшись тому, что их неожиданно перебили. Быть может, крохи и впрямь оказались слишком жалкими, поскольку больше не существовало стола. Натянув штаны, он раздвинул кроватный полог и увидел переминавшегося на пороге оруженосца.
— Что стряслось, Мир?
— Господин, к вам прибыл гонец из Лавора. Говорит — дело срочное. — Мир указал рукою за приоткрытую дверь.
Увидев блеснувшую в проеме кольчугу, Рауль подумал, что Мир не стал бы допускать гонца в приватные покои, если б не было крайней необходимости.
— Приведи его сюда. — Завязывая тесемки на штанах, де Монвалан указал на южный альков, встроенный в толщу стены. Обычно Клер сидела там за своей вышивкой.
Человек, которого оруженосец провел в опочивальню, с ног до головы был покрыт дорожной пылью. Его разбитый лоб был перевязан серой холстиной, а летевшая с кольчуги ржавчина перепачкала плащ.
