Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения
И вдруг она вспомнила:
— Господи! Томас должен приехать к нам на обед.
Гриффин погрузился в приятную сонливость, но слова леди Геро были подобны ведру ледяной воды. Он выпрямился и выглянул в окно — уже показался ее дом. Он повернулся к ней и застыл. Геро лежала на его коленях с обнаженной грудью, обычно бледные щеки раскраснелись, а глаза затуманились от наслаждения, в которое они оба только что погрузились.
Великий боже!
Он сунул руку в карман и извлек платок, потом вытащил ее руку из-под юбок и начал торопливо вытирать ей пальцы.
Геро отдернула ладонь.
— Я… я сама могу…
Он отдал ей платок и поправил на себе одежду, наблюдая, как она вытирает пальцы, а потом, сморщив нос, не знает, куда деть платок.
— Дайте мне, — сказал он.
Она стала натягивать лиф.
— Пожалуйста, отвернитесь.
У него уже был готов насмешливый ответ, но он сдержался и повернулся лицом к задернутым занавескам на окне. Она слезла с его колен и одернула платье. Гриффин понимал, что она в ужасе от того, что произошло, и теперь умирает от стыда. Но как все исправить? Он не знал.
Она села напротив, и он повернул к ней лицо.
Геро приглаживала волосы, избегая его взгляда.
— Я… я надеюсь, вы не будете никому об этом рассказывать.
Он грязно выругался.
Она вскинула голову и посмотрела на него такими глазами, что ему хотелось рыдать и вопить.
Гриффин прижал руку ко лбу.
— Конечно, я ничего никому не скажу.
Она закусила губу и кивнула:
— Вам надо надеть парик.
— Да? — Он огляделся, обнаружил парик в углу сиденья и натянул его.
Карета остановилась.
Они молча сидели, ожидая, когда лакей установит лестницу и откроет дверцу. Гриффин судорожно искал подходящие слова. Он ведь лишил ее невинности… пусть и не по-настоящему. Пути назад нет.
Наконец дверца кареты открылась, и Геро вышла, отвернув от него лицо. Без сомнения, ей ненавистен даже его вид, мрачно подумал он, выходя следом за ней.
— Геро, дорогая, вот и ты! — крикнула леди Феба — она стояла у входа в дом на верхней ступеньке. — Кузина Батильда до дыр истоптала ковер в гостиной, а у кухарки выкипел суп. — Ясные глаза за стеклами очков скосились в сторону. Узнав Гриффина, она радостно воскликнула: — И ты привезла к обеду лорда Гриффина! Как замечательно!
Гриффин почувствовал, что леди Геро натянулась как струна.
— Я не смею вторгаться и нарушать ваш обед, леди Феба. Ваша сестра любезно предложила подвезти меня в своей карете, и не более того.
— О нет, вы должны остаться, — запротестовала леди Феба. — Кухарка сварит новый суп — она всегда так делает, — и с двумя джентльменами намного веселее, чем с одним, когда вокруг только женщины. Геро, уговори его остаться.
Леди Геро повернулась к нему, улыбнулась дрожащими губами. В глазах ее читался ужас.
— Прошу вас, — произнесла она.
Гриффин знал, что должен уйти. Знал также, что она не желает его присутствия здесь. Но… она в этот момент показалась ему такой незащищенной и хрупкой, что он понял — он останется.
Он поклонился и предложил ей руку.
— Как пожелаете, миледи.
Ее ладонь легла ему на рукав. Он зачем-то вспомнил, что эти самые пальцы сжимали пять минут назад. Господи! Ведь она невеста его собственного брата. Что он натворил!
Они поднялись в дом. Леди Феба продолжала щебетать, к счастью, не замечая их молчания. Леди Геро окаменела. Ему казалось, будто рядом с ним движется статуя. Он подавил желание положить руку поверх ее пальцев.
Она наверняка его ненавидит и желает лишь одного — чтобы происшедшего в карете не было никогда. Гриффин понимал, что должен сожалеть о случившемся, но… не мог.
Ее нежная грудь, ее стон, когда он зажал губами налившиеся соски, а ее прелестные прозрачные, похожие на бриллианты глаза, подернутые дымкой… И видит бог, он унесет в могилу эти воспоминания и будет благодарен богу за них. И не важно, чем это для него обернется.
Лакей взял у нее накидку. Леди Геро бросила на Гриффина быстрый взгляд.
— Я… мне необходимо переодеться. Феба проводит вас в столовую. — И стала подниматься наверх.
Гриффин поклонился, потом повернулся к леди Фебе и предложил ей руку.
— Я в вашем распоряжении.
Она засмеялась и взяла его под руку.
— Мы будем вчетвером: я, Геро, ваш брат и кузина Батильда. Вы еще не знакомы с моей кузиной Батильдой?
— Не имел чести.
— Не обращайте внимания на Миньон. Она на всех рычит.
Произнеся эти загадочные слова, Феба повела его наверх по лестнице в светлую, по-женски обставленную комнату: все в желтых и белых тонах, с такой изящной мебелью, что к ней страшно прикоснуться. В конце комнаты стояли Томас и дородная матрона. Томас поднял голову при их появлении, и было понятно, что никакой радости от встречи с братом он не испытывает.
— Посмотрите, кого привезла Геро, — объявила леди Феба.
— Гриффин, — пробурчал Томас в знак приветствия.
— Томас. — Гриффин кивнул ему и повернулся к пожилой даме, которая держала на руках пятнистого спаниеля. Собака тут же тихо зарычала, вернее, загудела подобно шмелю.
— Кузина Батильда, это — лорд Гриффин Рединг, — представила его леди Феба. — Милорд, это моя кузина, мисс Батильда Пиклвуд.
Мисс Пиклвуд изобразила что-то похожее на реверанс в ответ на его поклон.
— Надо сказать Пандерсу, что у нас еще один гость.
— Постараюсь не слишком много есть, — пошутил Гриффин. — Какая милая собачка.
— Да? Вам она нравится? — У мисс Пиклвуд от удовольствия порозовели щеки. Она погладила спаниеля по голове, собачка перестала рычать и начала лизать ей пальцы. — Хотите ее подержать?
Гриффин с опаской оглядел собаку, которая хотя больше не рычала, но ее выпуклые темные глазки смотрели не особенно дружелюбно.
Это развеселило леди Фебу — за стеклами очков ее глаза смеялись.
— Не бойтесь. Если она вас укусит, мы непременно пошлем за доктором.
— Кровожадная озорница, — пробормотал Гриффин себе под нос и протянул руку к носу собачки. Если уж ему предстоит быть укушенным, то лучше с этим покончить сразу. — Здравствуйте, мадемуазель Миньон.
Спаниелька осторожно понюхала ему пальцы, потом разинула пасть. Наверное, у собак это означает улыбку, подумал Гриффин, и осмелился почесать ее за ухом.
— Ничего не понимаю, — удивилась мисс Пиклвуд. — Обычно она терпеть не может мужчин.
Леди Феба прикрыла рот рукой, чтобы не засмеяться, и пояснила:
— На самом деле она еще ни разу не укусила ни одного джентльмена. Просто делала вид, будто хочет укусить.
