Элоиза Джеймс - Избранница герцога
Здание было просторным, но мрачным, как мавзолей. За последнее время он перевидал немало приютов и работных домов, и теперь перед ним еще один дом, в котором он ни за что не захотел бы жить. Он задумался о том, как много еще таких неприятных мест, убранных подальше от глаз знати.
Миссис Минчем, вышедшая навстречу гостям, вполне соответствовала своему нехорошему имени и казалась весьма язвительной особой. Ее строгий маленький рот был вытянут по вертикали. У нее был такой вид, словно она собирается загрызть кого-нибудь. Но когда она приоткрыла его, в нем виднелся всего один зуб.
— Ваша светлость, — произнесла она, присев в глубоком реверансе, отчего громко зазвенела огромная связка ключей на ее поясе. — И вы, леди Лизетт. Какая честь для нас, что вы и леди Элинор пожаловали в наш Броклхерст-Холл.
Вильерс с удивлением разглядывал ее вновь сомкнувшийся рот размером с булавочную головку. Он решил не расспрашивать сразу же о своих детях.
— Нам бы очень хотелось познакомиться с вашим богоугодным учреждением, — вежливо произнес он, милостиво улыбнувшись.
— У вас содержатся и мальчики, и девочки? — спросила Элинор.
— Разумеется, нет, миледи, — ответила миссис Минчем. — Здесь не было мальчиков. Никогда. Только девочки. Таково постановление комитета леди, который нас опекает.
Лизетт между тем двинулась в обход по комнатам, напевая какой-то мотивчик и морщась при виде серой казенной плитки на стенах.
— Кем станут эти сиротки, когда покинут ваше учреждение? — осторожно спросил Вильерс у миссис Минчем.
— Добропорядочными работящими женщинами, — ответила миссис Минчем.
— Герцог Вильерс мечтает открыть собственный приют, — пояснила Элинор. — Ему просто не терпелось приехать к вам и присмотреться к вашему устройству.
— Я заметила, что вы рановато поднялись, — сказала миссис Минчем.
— Может быть, дети еще спят? — спросил Вильерс.
— Как это можно, ваша светлость? Они встают в половине пятого утра, чтобы выкроить час для молитвы.
— В половине пятого?! О Боже! — простонала Элинор.
— Конечно. Дети лучше учатся на пустой желудок, — заявила миссис Минчем. — Если их сразу накормить, они будут спать на ходу.
«Конечно, если их поднять в половине пятого утра», — подумала Элинор. Вильерс стал мрачнее тучи — сбывались самые худшие его опасения.
— Мы бы очень хотели осмотреть здесь все, — сказала Элинор, натянуто улыбаясь. Однако она имела дело с тертой особой в лице миссис Минчем.
— Вот как? Но я не уверена, что могу позволить вам эту экскурсию. Я должна получить на это разрешение комитета леди, — заявила хозяйка приюта.
Лизетт, услышав это, вернулась к ним с другого конца комнаты.
— Я — леди из комитета, — сказала она миссис Минчем. — И я уполномочена бывать здесь у вас.
— Но мне могли бы прислать уведомление о визите, все это слишком неожиданно...
— Дорогая миссис Минчем, — твердо сказала Лизетт, — вам хорошо известно, что комитет обязал меня бывать у вас четыре раза в год. Я три года манкировала своими обязанностями, довольствуясь тем, что детей привозят ко мне в имение. Пришла пора наверстать упущенное.
— Зачем вы так упорствуете? — спросил Вильерс. — Мы можем решить, что у вас не все в порядке... Мы прибыли с дружеским визитом, но если вы желаете, чтобы к вам прибыла комиссия и занялась детальным исследованием ваших порядков...
Дама растерянно моргнула.
— Но кроватки еще не поставлены. Дом не до конца отделан. Нам нужно какое-то время, чтобы навести здесь блеск.
— Не волнуйтесь так, дорогая миссис Минчем, — сказала Лизетт. — Мы только осмотримся слегка и уйдем. И не будем отрывать ваших учениц, так как знаем, что они должны учиться. Мы не станем давать им повод к безделью, мне ведь известно, что некоторые из них ленивы.
— Среди них хватает ленивых, — мрачно заметила миссис Минчем, делая знак слуге, чтобы открыл дверь, ведущую из приемной в коридор, где уже сама отворила самую первую комнату, пропуская гостей вперед. — Эти девочки учатся шитью, — сказала она, держась в сторонке. — Они начали с простыней, а закончат мужскими рубашками.
Девочки в серых рубахах сидели полукругом на стульях возле окна и шили. Завидев гостей, они тут же вскочили и выровнялись перед ними по линейке и по росту. По сигналу от старшей все они синхронно присели.
Лизетт рассмеялась от удовольствия и захлопала в ладоши:
— Чудесно! И как это у них получается? Прошу вас, детки, еще!
Миссис Минчем кивнула, и девочки снова присели в реверансе.
— Они все приседают на одном расстоянии от пола, хотя и разные ростом, — заметила Элинор. — Как они умудряются?
— Они отлично натренированы, — пояснила миссис Минчем, собираясь покинуть комнату.
— Нет-нет, — захлопала в ладоши Лизетт, — пусть проделают это еще разок!
Вильерс чувствовал лишь горечь от этого зрелища.
— Они похожи на дрессированных ярмарочных собачек, — шепнул он Элинор.
Выйдя в коридор, миссис Минчем открыла следующую дверь:
— Эти новые девочки не полные сироты, они скорее пансионерки. За них платят их родители.
— Но как же они могли оставить их здесь? — спросила Лизетт.
— Этот разговор не для ваших нежных ушей, миледи, начала миссис Минчем. — Однако вам пора узнать, что есть такие нерадивые отцы, которые мечтают избавиться от своих чад, а чтобы не свербело на душе, откупаются какой-то мелочью.
— Мило... — заметила Лизетт.
— Другие девочки вынуждены платить за свое содержание собственным трудом, — сказала миссис Минчем. — Они делают пуговицы или парики и учатся разной домашней работе, чтобы стать служанками у леди. А есть такие, что учатся быть французскими гувернантками.
— Что я слышу? — воскликнула Элинор.
— Вы не ослышались, — сказала миссис Минчем.
— И это одна из моих лучших идей, — с гордостью заявила Лизетт.
Вильерс страстно желал, чтобы она успокоилась, он уже порядком устал от ее глупых восторгов.
— Они будут хорошо натасканы и вполне сойдут за мадемуазель, — продолжила Лизетт.
— От них потребуется некоторое усилие для этого, — мрачно заметила миссис Минчем. — Но если трюк удастся, они найдут хорошие места в богатых домах. От нас они получат звучные французские имена, — добавила она уже в коридоре, отворяя следующую дверь.
В новой комнате оказалось шесть девочек в белых платьях, сидевших кружком. Но вместо шитья они были заняты чаепитием. Едва скрипнула дверь, как они тут же выстроились в линейку, а потом присели в реверансе, как и предыдущие.
Самая высокая из них шагнула вперед и присела еще перед леди Лизетт:
