Фрэнк Кеньон - Мой брат Наполеон
— Наполеон, — попыталась я снова.
— Жером! — взорвался он опять. — Однако я должен рассказать тебе подробно о его последних похождениях. Он оставил корабль у острова Мартиника под предлогом, что находившиеся поблизости английские военные суда могут его — одного из Бонапартов — захватить и потребовать выкуп. С Мартиники на американском корабле он отплыл в США, чтобы — как он объяснил — на американском же корабле вернуться во Францию. Высадился Жером в Норфолке, штате Виргиния. Французский консул обеспечил ему место на рейсовом судне, но Жером, сумасбродный как всегда, решил посмотреть Америку и отправился в Балтимору. Представь себе: брат первого консула Франции в Балтиморе! Немедленно он привлек к себе всеобщее внимание. Там же он познакомился с Элизабет Паттерсон и, вместо того, чтобы сделать ее своей любовницей, не придумал ничего другого, как жениться на ней.
— Возможно, в Америке не дозволяется иметь любовниц, — неудачно сострила я.
— Американцы, — проговорил Наполеон, сердито уставившись на меня, — как бы они ни старались доказать обратное, по части морали ничуть не лучше французов.
Наполеон подошел к двери и распахнул ее настежь.
— Бурьен! Пошли Жерому письмо. Напиши, что я приму его только в том случае, если он навсегда расстанется с американской девицей, с которой абсолютно незаконно связал себя… Ты хотела сказать, Каролина… — Повернулся ко мне Наполеон с улыбкой, совершенно успокоившись.
— Ты должен немедленно что-то предпринять против заговорщиков.
— Разумеется, — заметил Наполеон, нахмурившись. — Моро поступил неосмотрительно, говоря об убийстве в твоем присутствии. Ему следовало знать, что хотя ты якобы ненавидишь меня, убийства не допустишь и немедленно предупредишь меня.
— Моро не было на совещании, никто не знал, кто я такая на самом деле.
— Великолепно! Но с этого момента я должен вывести тебя и Мюрата из игры. Начнем с одного ареста. Кто по-твоему скорее заговорит, если его подвергнут допросу с пристрастием?
Ответить на этот вопрос было не трудно. Когда принимали решение об убийстве Наполеона, один из армейских офицеров — назову его капитан Б. — горячо запротестовал. Арестовать, дескать, это одно, а убить — совсем другое. Я назвала Наполеону его фамилию и полк, в котором он служил. Больше от меня ничего не требовалось. Арестованный ночью капитан Б. охотно обо всем рассказал и сообщил не только об известных мне участниках заговора, но и о некоторых других причастных лицах. Всех арестовали, включая и Моро. За этим последовал ряд судебных процессов, многих приговорили к смертной казни. Благодаря своему высокому положению в армии и наличию значительного числа сочувствующих, Моро отделался двумя годами тюремного заключения, после чего его выслали из Франции.
— Для острастки необходимо примерно наказать кого-нибудь из Бурбонов, — однажды вечером сказал Наполеон, ужиная со мной и Мюратом. — Но который из них является главным вдохновителем заговора? Граф д'Артуа или герцог Энгиенский? Правда, большого значения не имеет — кто именно, но герцог Энгиенский ближе.
— Все же он в безопасности по ту сторону французской границы.
— В безопасности? — переспросил Наполеон тихо.
И он вполне сознательно, даже с фанатическим рвением, предпринял акцию, за которую его осудил весь мир. Герцог Энгиенский проживал в замке Этенхейм герцогства Баден, независимого государства, примыкавшего к французской границе. Однажды ночью отряд французских драгун под командованием ревностного бонапартиста полковника Орденера вторгся на сопредельную территорию и окружил замок Этенхейм. Быстро справившись с охраной, полковник арестовал принца и доставил его во Францию. Сперва его содержали в Страсбурге, а затем перевели в Венсеннскую крепость.
— У тебя теперь такой важный заключенный, — коротко информировал Наполеон моего супруга. — Хорошенько стереги его.
На следующий день ко мне пришла Жозефина вся в слезах, и слезы были неподдельные. Ее речь была довольно сбивчивой, и поначалу я даже не поняла, что она пытается мне поведать.
Наконец она успокоилась.
— Каролина, прошу вас, используйте все свое влияние на Наполеона.
— Ради герцога Энгиенского?
— Да, да! Если Бонапарта не удержать, то он погубит себя!
— Тем, что захватил и заключил в крепость одного из Бурбонов?
— Бедная Каролина, Бонапарт решил герцога Энгиенского расстрелять.
— Вы преувеличиваете, — не поверила я.
— Нет, Каролина, сущая правда.
— Значит, Наполеон сумасшедший!
— Не сумасшедший, Каролина, а жестокий. Вспомните бойню в Яффе.
Я невольно содрогнулась. Жозефина коснулась того, что я всеми силами старалась вычеркнуть из моей памяти. Во время египетской кампании в сражении у Яффы пали три тысячи турок, оставшиеся в живых две тысячи продолжали сопротивляться, но, убедившись в своем безвыходном положении, в конце концов сдались. Взбешенный Наполеон напустился на сына Жозефины, принявшего капитуляцию. Для чего нужны, кричал Наполеон, две тысячи пленных? Продовольственные запасы французской армии кончались. Стоило ли кормить пленных, отнимая паек у французских солдат? Ни в коем случае! Наполеон отдал бесчеловечный приказ. Турок отвели в ближайшие песчаные дюны, где расстреляли и перекололи штыками. Из трупов сложили высокую пирамиду и оставили разлагаться под палящим солнцем пустыни. Эта пирамида стоит и по сей день — монумент из белых костей.
— То была жестокость совсем иного рода, — пробовала я защитить брата.
Тем не менее Жозефина была права. Наполеон посоветовал мне не совать нос не в свои дела, но я продолжала умолять, не ради роялистов — об этом я вовсе не думала, — а ради него самого. И вновь он порекомендовал мне не лезть, куда меня не просят.
— Герцога Энгиенского ожидает справедливый суд, — сказал Наполеон.
Справедливый! По указанию Наполеона Мюрат собрал в Венсенне трибунал из восьми офицеров, которые все как один оказались яростными сторонниками Наполеона, хотя мой муж специально их не подбирал. Герцог Энгиенский категорически отрицал всякую причастность к заговору, и не было никаких доказательств, подтверждавших его вину. И все-таки его обвинили в том, что он боролся против республиканской Франции, вступил в сговор с англичанами и угрожал безопасности страны. Но все эти обвинения не могли быть подкреплены уликами. Неоспоримым оставался лишь тот факт, что он, как и многие аристократы, с оружием в руках сражался против Французской республики.
В своей гордыне — а он был самым самолюбивым из всего семейства Бурбонов, — герцог Энгиенский еще более усугубил собственное положение, когда высокомерно заявил, что является непримиримым врагом Республики и будет бороться с ней, если надо, с оружием в руках при любых условиях. Судьи признали его виновным по всем пунктам обвинения и передали дело Наполеону для вынесения приговора. Но тот уже принял решение до судебного процесса, и когда трибунал еще заседал, он послал лаконичное распоряжение: «Подлежит смертной казни». С точки зрения Наполеона — того самого Наполеона, который сам вынашивал планы уничтожения Республики, — казнь одного из бурбонских принцев имела более важное значение, чем истребление двух тысяч турецких военнопленных.
