Анна Бартон - Во власти обольстителя
Мисс Пекхэм с подругой переступили порог магазина, принеся с собой с улицы холод декабрьского утра.
И неожиданный шанс.
Воспоминания об этом дне почти трехлетней давности всегда будут для Аннабелл связаны с физическим дискомфортом. Чувство голода было настолько сильным, что Аннабелл согласилась бы заложить душу дьяволу за одно яблоко. Пальцы цепенели от холода и не держали иголку. Болезнь матери вызывала такое отчаяние, что Аннабелл начинала задыхаться.
Морозная погода держала людей по домам, у теплых каминов, поэтому в магазине было непривычно тихо. Миссис Смолвуд расположилась в задней комнате с бухгалтерскими книгами, оставив Аннабелл дежурить в переднем салоне. Мисс Пекхэм и мисс Девлин тут же громко заявили о своих требованиях.
— Модистка почему-то сегодня не работает. Я хочу, чтобы вот из этого, — и мисс Пекхэм шлепнула о стойку дешевой белой шляпкой, — вы соорудили вот такую. — Рядом со шляпкой она кинула помятый экземпляр «Дамского журнала», на обложке которого была изображена женщина в богато отделанном головном уборе. Сбоку на шляпке виднелось украшение в виде грозди винограда и еще каких-то ягод. В животе у Аннабелл заурчало.
Она через силу улыбнулась.
— Я покажу все, что у нас есть, — искусственные розы, веточки мирта, мех горностая, кружева и бархат разных цветов. С чего начнем?
Мисс Пекхэм весело улыбнулась в ответ.
— Даже не знаю, дорогуша. Шляпы — это не моя специальность.
Мисс Девлин захихикала.
— Другое дело — пеньюары.
— Пардон, не поняла? — удивилась Аннабелл.
— Не обращайте внимания, — отмахнулась мисс Пекхэм и показала на шляпку. — Может, будете так любезны и пришьете к ней что-нибудь, а я пока подожду. Немного погодя у меня верховая прогулка в парке. С джентльменом.
— Как чудесно! — сказала Аннабелл. Хотя, если честно, верховая прогулка на открытом воздухе в такую холодину — это было что-то запредельное. — Я думаю, мы используем мех горностая. Он сохранит тепло. И голубую ленту, в контраст ему.
— Прекрасно! — Мисс Пекхэм подтянула к себе кресло. — Ни за что не поверю, что графа заинтересует моя шляпа.
Мисс Девлин приподняла ненатурально изогнутую бровь.
— Мужчины вообще не разбираются в шляпах. Вот в подвязках — совсем другое дело.
Аннабелл почувствовала, что заливается краской. И попыталась увести разговор на менее рискованную территорию.
— Если хотите, я отделаю горностаем и ваш капюшон.
— Ну, только если уложитесь за час или немногим больше, — согласилась мисс Пекхэм.
Мисс Девлин подтолкнула подругу локтем.
— Накидка с меховой опушкой предоставляет просто неограниченное количество возможностей.
Так как женщины явно собрались обсудить наклонности графа, а может, свои собственные, Аннабелл обратилась к ним:
— Пока вы побудете здесь, я отлучусь на минутку, чтобы выпить чаю. Извините меня.
По пути на кухоньку, располагавшуюся в задней части магазина, она встретила миссис Смолвуд.
— Как там дела в салоне? — рассеянно спросила хозяйка.
— Все спокойно, — ответила Аннабелл. — Я работаю со шляпкой для мисс Пекхэм. — Она хотела доказать, что ей можно доверять более ответственные вещи. Вдруг миссис Смолвуд расщедрится на небольшую прибавку. Господь знает, как ее семья отчаянно цеплялась за каждый шиллинг.
— Позови, если потребуется моя помощь, дорогая.
— Нет, у меня все под рукой. — Поставив чайник на плиту, Аннабелл достала из чуланчика нужные материалы. Затем, внутренне собравшись, чтобы больше не испытывать смущения, она вернулась в салон.
— …так что нет ничего удивительного, что герцогиня сбежала, — как раз говорила мисс Пекхэм. — Ее все никак не устраивали правила приличия, принятые в высшем обществе. Я рассказывала тебе о приеме, который она устроила у себя в загородном доме?
Мисс Девлин отвлеклась от своих ногтей, которые внимательно рассматривала.
— Нет.
— Она позвала меня с графом к себе в спальню. Хантфорд насадил бы Уинтропа на вертел, если бы застал нас втроем в постели своей жены. Но так получилось, что нас все-таки застукали. — Теперь Пекхэм полностью владела вниманием подруги. Вниманием Аннабелл — тоже.
Разгладив лиф своего чрезвычайно узкого платья, мисс Пекхэм метнула взгляд на Аннабелл, которая в этот момент ковырялась в ящиках за стойкой. Любовница графа, помолчав, продолжила свой рассказ:
— Мы втроем прекрасно проводили время, когда услышали, как захлопнулась дверь в спальню герцога. Граф натянул бриджи и высунулся в коридор, но к этому времени там уже никого не было. Герцогиня сказала, что это, вероятно, была служанка и что та будет держать язык за зубами. Потом уговорила графа вернуться в кровать.
— Представить не могла, что герцогиня настолько испорчена. — В голосе мисс Девлин звучало чуть ли не благоговение.
— Она к тому же красавица. И я ничуть не против повторить представление, но говорят, она сбежала на континент.
Аннабелл слушала с жадным интересом. Разговор женщин перетекал от похотливо низкого в высокие сферы и обратно. Без них в салоне стало бы скучно. Наконец Аннабелл закончила переделку шляпки и капюшона и показала свою работу мисс Пекхэм.
— Как вам это?
Та удивленно приподняла брови.
— Надо же! Это выглядит намного лучше, чем в «Дамском журнале». Отличная работа, мисс?..
— …Ханикоут.
— Я предсказываю, граф найдет меня неотразимой в этой шляпке, — завила она.
Мисс Девлин фыркнула:
— Только если снимешь все остальное.
Мисс Пекхэм расплатилась, а Аннабелл упаковала ей вещи, радуясь, что дамы уходят. Потом, уже вечером, когда она вернулась в промерзшую квартирку, которую они снимали, услышала сухой кашель матери и открыла дверцы пустого буфета, ее вдруг осенило.
Информация, которую она получила в магазине, может пригодиться!
Через два дня, после тщательного составления списка поступков, которые ни в коем случае совершать нельзя, она написала первое письмо, в котором потребовала тридцать фунтов за свое молчание о случившейся любовной связи графа с герцогиней Хантфорд. Те деньги помогли ей, матери и Дафне не умереть с голоду. Тогда Аннабелл не могла себе представить, что есть кто-то еще, кого затронули события той ночи.
Теперь она догадалась обо всем, и душа у нее страдала. Тем человеком, который заглянул тогда в спальню герцогини, была ее невинная пятнадцатилетняя дочь, Роуз!
Аннабелл надела очки, и в зеркале отчетливо проявились ее веснушки. Было еще рано. Никому в голову не придет в такой час заявиться к ней, поэтому она, как была в ночной рубашке и не причесываясь, перешла в мастерскую, где откинула шторы на окнах и впустила в комнату солнечный свет. Если за вышиванием платья для Оливии ее потянет в сон, она просто вернется в постель, чтобы немного вздремнуть.
