Хелен Диксон - Хозяин Стоунгрейв-Холл
Виктория уже созрела для брака. Лоуренс желает ее с того мгновения, когда заглянул в эти чарующие янтарные глаза, и страсть разгоралась по мере того, как оба стали проводить вместе больше времени. Виктория также желала его. Он понял это с самого начала, а она не изменила своего мнения, хотя и старалась вести себя иначе.
Прошло много времени с тех пор, как Мелисса Пиггот глубоко ранила его. Потом у него было много любовных приключений, но не нашлось ни одной женщины, которой он хотел бы предложить руку и сердце. Не хотелось еще раз повторить неудачный опыт. Пока не появилась Виктория. Рискуя расстроить брата и еще больше осложнить отношения между ними, Лоуренс последний раз взвесил свое решение и целесообразность осуществить его немедленно. Сделав окончательный выбор, он думал лишь о преимуществах его быстрейшего осуществления и совсем забыл о неблагоприятных последствиях. Совершив в прошлом ошибку, чуть не заключив брак с женщиной, скрывавшей жадность за томными взглядами, изображавшей страсть, думая лишь о том, что сможет получить от него, Лоуренс наконец-то нашел ту, которая желала лишь его одного. Мысленно он уже готовился к семейной жизни. Если обнаружится, что он держит в руках разбитый сосуд, пусть будет так. Тогда, истекая кровью, хотя бы узнает, что жизнь продолжается.
Надев пальто, Лоуренс велел Брендону запереть двери и окна. Почувствовал, как улучшилось настроение, и его охватило волнение, какое, наверное, испытывали мотыльки, безумно кружившие возле лампы.
Пока Лоуренс пил с одним из близких друзей в клубе «Сент-Джеймс», он видел лишь пару ясных и невинных глаз, светившихся от счастья. В радостном предвкушении, не очень свойственном ему, отбросил все, что удерживало от откровенности с теми, с кем он общался. Знакомые, к своему удивлению, узнали, что у него есть суженая и он собирается жениться, как только вернется в Стоунгрейв-Холл.
– Вот это да! Ты настоящий дьявол! – воскликнул один из товарищей, поднимая бокал. В нем при свете ламп сверкало шампанское, в котором кружились тысячи крохотных янтарных пузырьков. – Ну разве не темная лошадка? Мы думали, ты женился на этих кораблях, а ты, значит, за это время успел завести прелестную юную красавицу и спрятать ее в самом темном углу Йоркшира.
– Хитрец, почему ты не рассказал нам об этом раньше? – воскликнул другой.
Увлеченный волной радужных надежд, Лоуренс лег спать в предрассветный час, мысленно твердо и бесповоротно решив, что обручен с Викторией Льюис.
– Дженкинс, где мисс Льюис? – спросил Лоуренс, вернувшись домой спустя четыре месяца после отъезда.
– Совершает верховую прогулку, сэр. Похоже, собиралась в Эшкомб, чтобы вернуться по тропе, идущей вдоль реки.
Лоуренс обрадовался успехам Виктории, тому, что уже способна уверенно держаться в седле без посторонней помощи. День дышал приятным теплом, однако в любую минуту могла разразиться гроза, и его охватила тревога за нее. Намереваясь преподнести ей сюрприз, Лоуренс поскакал через пустошь.
Лошадь, громко стуча копытами, понеслась вниз по холму к реке. Сначала пошел небольшой дождик, скоро перешедший в ливень, который то ослабевал, то усиливался. Иногда удавалось разглядеть валуны и множество овец, пасшихся вокруг. Приближаясь к реке, Лоуренс расслышал, как вода громоподобно разбивается о камни. Копыта лошади высекали искры из камней. Надеясь в любое мгновение увидеть Викторию, он потянул за вожжи и заставил лошадь идти шагом. Втянул голову в плечи, чтобы укрыться от проливного дождя. Держась близ реки, огляделся. Приблизился к месту, где вода устремлялась сначала к камням, затем к расположившей внизу заводи. Кругом стоял оглушительный шум. Лоуренс ничего не видел, кроме молодой женщины, стоявшей по колено в бурлящей пенистой ледяной воде, освежавшей ее нежное тело. В это мгновение дождь прекратился, и из-за облака выглянуло солнце.
Высоко подняв край платья и накидки, Виктория осторожно вышла из воды, села на низкий камень и уставилась на реку. Лоуренса обеспокоило выражение ее лица, он поразился. Не мог понять, что скрывает это лицо, хотя и должен был. Лицо женщины, углубившейся в другой мир, в который она вошла бы, если бы могла. Взгляд женщины, которой очень хочется получить недостижимую награду. Ясные янтарные глаза обрели теплый мягкий оттенок, губы раскрылись, будто она собиралась что-то сказать.
Виктория посмотрела вверх из-под капюшона. Уловила странное напряжение, потрескивавшее электрическими зарядами, как это случается в атмосфере перед грозой. Щеки зарделись, сердце сильно забилось при виде мужчины верхом на лошади в тени деревьев. Его широкие плечи виднелись под промокшей накидкой. Он пришпорил лошадь, та вышла из тени на солнечный свет и направилась к ней. Он улыбался, обнажив белые зубы и невероятно красивое лицо, прежней неотразимой улыбкой. Оба зачарованно уставились друг на друга.
– Лоуренс, – прошептала Виктория.
После того как он оставил ее в Йорке, она металась в постели до рассвета, сны переполнялись такими страстными желаниями, какие она себе никогда не представляла. Виктория страшно тосковала по нему, по его томной улыбке, смеху, беседам, спокойной уверенности.
Она, как и он, почти не удивилась этой встрече. Промокла до нитки, вода струилась по ее лицу. Сапоги и чулки лежали рядом.
Лошадь остановилась, Лоуренс спешился.
– Стой, – тихо приказал он, и, хотя его голос потонул в шуме воды, животное услышало его и подчинилось. Лоуренс направился к Виктории. Оба долго смотрели друг на друга, вспыхнула искра. Виктория отвела взгляд, встала, взяла сапоги и чулки.
Он взял ее за руку и повел к тому месту, где она оставила лошадь, а шум реки не заглушал их голоса. Виктория заговорила первой:
– Я не ожидала вас.
– Это видно, – заметил Лоуренс.
Как всегда, его голос удивил Викторию своей глубиной и силой, напомнил знойные ночи под открытым небом.
– Я думала, вы еще в Лондоне. – Она почувствовала приятное прикосновение его руки.
– Я закончил дела и подумал, что пора возвращаться домой.
Виктория молчала, зачарованно стоя под дождем рядом с человеком, которого она знала так недолго и за кем, несомненно, последует куда угодно, если он попросит ее. Все остальное: школа, друзья, карьера, все стороны ее существа, которым она не придавала значение, – вдруг обрело смысл.
– Почему вы выбрали этот путь? – спросил Лоуренс. – Если бы вы не ехали вдоль реки, успели бы домой до дождя и уже уютно сидели перед камином. Вы промокли до нитки.
– Дождь меня не пугает, к тому же я не из тех, кто любит сидеть у камина. Раньше мы с друзьями часто приходили сюда. Детей всегда тянет к воде.
