Хелен Диксон - Хозяин Стоунгрейв-Холл
Виктория уставилась на него. Как он мог целовать ее с такой страстью, подать надежду, будто желает ее, и в то же время пытаться избавиться? Виктория все видела по его глазам, чувствовала. Почему он отстранился? Она ничего не значит для него. Существо, которое ему навязала мать, чьи желания он считал необходимым выполнить.
Виктории больше никто не был нужен. Она желает Лоуренса, но не подходит ему.
Она чувствовала себя так, будто внутри что-то надломилось. Глаза жгли слезы унижения, она хотела укротить их, пытаясь отчаянно обрести гордость, не плакать из-за собственной глупости, доверчивости, страсти к мужчине, который ничего не испытывал к ней, кроме ответственности. Какой-то женский инстинкт самосохранения предупреждал, что Лоуренсу больше не стоит доверять, позволять касаться себя, целовать. Иначе, считай, окончательно погибла.
– К этому я еще не готова, – тихо возразила она. – Однако надеюсь, со временем придется подумать об этом.
– Это к лучшему, – согласился Лоуренс, стараясь не замечать затравленный взгляд, раздиравший сердце, борясь с желанием обнять ее и просить прощения. Отныне он будет держаться от нее на почтительном расстоянии, больше не потеряет власть над собой.
Виктория отвела взгляд и с трудом сглотнула:
– Да, наверное, вы правы. Я подумала, лучше завтра нанести визит миссис Ноулс, если не возражаете, – смущенно сказала Виктория, думая, что правильнее подвести черту под тем, что случилось между ними. Произошла ужасная ошибка. Пора сменить тему разговора.
Лоуренс смотрел на нее, пытаясь взять себя в руки.
– Вы не пленница. Разумеется, можете нанести визит миссис Ноулс. А теперь, думаю, время продолжить урок. Страсти пробуждают во мне самые худшие черты.
С тех пор как тетя Либби, бывшая душой общества, поселилась в Стоунгрейв-Холл, не проходило ни дня, чтобы у подъезда не останавливался экипаж, откуда выходили друзья и соседи. Некоторые приезжали из любопытства, взглянуть на подопечную лорда Рокфорда, неудивительно, что, когда распространились слухи о красоте Виктории, кое-кто из завидных молодых джентльменов, предпочитавших лично убедиться в этом, находил путь к Холлу под тем или иным предлогом.
Виктории льстило их внимание, и, поскольку Лоуренс явно избегал ее, она радовалась возможности развлечься.
Лоуренс следил за всем издалека. Однажды подававший надежды молодой человек приехал вместе с матерью. Пока мать пила чай с тетей Либби, тот гулял с Викторией по тропинкам парка. Лоуренс из окна кабинета холодно наблюдал за счастливой парочкой. Видя Викторию беззаботно смеющейся в обществе другого мужчины, он почувствовал мучительную боль. Желание, которое она разожгла в нем одним поцелуем, все еще не угасало. Лоуренс желал ее с мучительной страстью.
Боже милостивый, что с ним происходит? Как получилось, что какая-то женщина так подействовала на него? Он твердил себе, что поцелуй ничего не значит. Однако уже отведал ее страсть. Виктория воплощала для него обязанность, от которой не уйти, пока ее не выдадут замуж за другого. О таком повороте событий даже думать не хотелось. Пока он наблюдал за ней, его так и подмывало спуститься вниз и отстранить руку ее спутника, разлучить с прелестной улыбчивой девушкой с зардевшимся лицом. Как он посмел прикасаться к существу, которое принадлежит Лоуренсу. И кто посмеет упрекнуть его в этом? Виктории Льюис обладала чем-то особенным, красивая не только внешне, но сердцем и душой. Она сияла, как солнце, а когда мужчины смотрели на нее, их привлекало это сияние.
Отвернувшись от окна, Лоуренс потряс головой, желая привести в порядок блуждавшие мысли. Попытка избегать Викторию обернулась против него самого. Наверное, вообще не следовало приближаться к ней. Неужели прежний опыт с женщинами ничему не научил? Внутреннее смятение сменилось презрением к себе. Испытывая отвращение к себе за неспособность выбросить ее из головы, Лоуренс решил что-нибудь предпринять. Иного выхода нет, они живут под одной крышей.
Когда после обеда Виктория ушла к себе, он сообщил ей, что решил ехать в Лондон.
– Но почему? – Она остановилась у лестницы, разочарованная. Лоуренс лишился способности мыслить здраво. После поцелуя Лоуренс избегал ее, передав обучение верховой езде одному из грумов, разговаривал с ней только в присутствии тети Либби.
– Я еду по делам, – объяснил он. – У меня есть клерки и управляющие, которые хорошо справляются с работой, но я, так сказать, люблю держать руку на пульсе.
Виктория оказалась неготовой к волне боли, нахлынувшей на нее. Конечно, ей не улыбалось остаться одной в Холле.
– Вот как, понимаю. Едва стали опекуном, как тут же решили покинуть меня, – с раздражением упрекнула она.
– Я не собираюсь покидать вас, – оправдывался он, приподняв бровь. – Я бы так никогда не поступил.
– Как долго вас не будет?
– Месяца полтора.
– В таком случае мне хотелось бы поехать в Йорк и погостить у Амелии. Я знаю, миссис Фенвик не станет возражать.
– Я предпочел бы, чтобы вы пока побыли здесь. Здесь останется тетя Либби, к вам будет приходить Диана, так что не придется искать компанию.
– Но она ведь не будет здесь все время. Как вы не понимаете? А мне так хотелось бы навестить Амелию. К тому же иногда в этом доме, где моя мать… и ваш отец… Да, конечно, – воскликнула Виктория, отбрасывая волосы с лица, – нет смысла надеяться, что вы это поймете!
Лоуренс посмотрел на нее, затем отвел взгляд. На мгновение Виктория заметила вспышку… чего? Угрызения совести? Лоуренс снова взглянул на нее и сказал:
– Виктория, простите меня. Я хорошо понимаю, как вам трудно. Вы совершенно правы. Думаю, вам пока следует погостить у подруги. Пишите миссис Фенвик. Если она согласится, я сам отвезу вас туда.
Спокойствие, нежность в его голосе испугали ее. Она взглянула на него с некоторым опасением, но в то же время была, как ни странно, тронута. Неожиданно он взял ее за руку и пристально посмотрел на нее. Страстное желание пронзило Викторию. Ее испугала сила желания, несравнимая с другими чувствами, гневом, страхом, одиночеством. Сколь бы нелепым и смешным все ни казалось, желание оставило сладкий осадок. Когда Лоуренс целовал ее, Виктория испытала многое, совершенно неизведанное, до сих пор не знала, как относиться ко всему этому. Стояла неподвижно, смотрела на него, больше всего на свете хотелось, чтобы он снова поцеловал ее.
Нежно и безмолвно глядя на нее, Лоуренс прочитал ее мысли и сказал:
– Я не совсем бессердечен. Пока вы будете в Йорке, вам захочется заглянуть в магазины, погулять по городу. Вам пора обзавестись гардеробом, хотя меня и поражает, что в школе вы узнали все о моде. Я воображал, что большую часть времени вы там ходили в форменной одежде.
