Адель Эшуорт - Герцог-обольститель
Она больше не могла себя контролировать. Ее глаза наполнились слезами.
– Как он мог меня предать? Вы знаете его лучше, чем я, Сэмсон. Вы хотите сказать, что он планировал жениться на мне и украсть мои деньги – и все с подачи моей тети?
Сэмсон провел ладонью по лицу.
– Боюсь, Оливия, что ситуация гораздо серьезнее, чем вы думаете.
– Это мне ясно. Я даже больше не притворяюсь, что вообще что-то понимаю. – Она резко встала и, обхватив себя руками, стала ходить по кухне. Она на него не смотрела, но чувствовала на себе его пристальный взгляд. Он, видимо, хотел понять, о чем она думает. Наконец она остановилась, глядя перед собой невидящим взором.
– Значит, в отличие от вашего брата вы нисколько не были заинтересованы в ее приглашении? – почти шепотом спросила она.
– Если вы имеете в виду меня, то я нисколько не был в этом заинтересован.
– Почему?
– По-моему, на сегодня с вас и так достаточно, Оливия.
Это, конечно, был не ответ, но чего она ожидала? Ей не надо было его об этом спрашивать. Вся эта ситуация не имела к нему никакого отношения, а кого он выбрал для ухаживания – не ее дело, даже если это ее родственница. И все же его откровенность и сочувствие немного улучшили ее настроение.
– Вы собираетесь сказать мне, где находится ваш брат? И что вы думаете о том, что происходит?
Она услышала, как он забарабанил пальцами по столу, и осмелилась посмотреть на него. Свет лампы отбрасывал тени на его красивое строгое лицо и отражался в устремленных на нее темных глазах, на его закрывавших лоб блестящих волосах и упрямо сжатых губах.
– Я скажу вам, что я думаю, если и вы будете честны со мной.
Такого ответа она не ожидала.
– Честна в чем?
– Мы еще дойдем до этого. Во-первых, что такое Гованс?
Она нахмурилась.
– А где вы узнали про Гованс?
Это показалось ей довольно странным, потому что ни ее тетя, ни Эдмунд не имели никакого отношения к другим компаниям.
– Гованс – это большая и уважаемая парфюмерная компания, имеющая широкую сеть магазинов, главным образом в Азии. В Париже у них есть всего один небольшой магазин. Почему вы спрашиваете?
– А кто наследница?
Ее мозг лихорадочно заработал.
– Наследница компании Гованс? Возможно, это Брижитт Маркотт. Она внучка владельца.
– А сколько ей лет?
До нее начал доходить смысл его вопросов. Страшное подозрение закралось в сердце Оливии.
– Мне не известен точно ее возраст, но сейчас ей, вероятно, девятнадцать или двадцать. Я не видела ее уже лет пять.
– Она живет не здесь?
– Нет, она живет в Грассе. – Она опустила руки. Отдельные части мозаики начали складываться в картину. – Выдумаете, что Эдмунд...
– Я думаю, что Эдмунд в Грассе и что он обхаживает ничего не подозревающую Брижитт, чтобы завладеть ее наследством. Точно так же, как он поступил с вами.
Она пыталась сосредоточиться, переварить эту информацию и понять, что она означает.
– Но если вы узнали об этом от Клодетт, это значит, что... она знает, где он и где был все это время. Она участвует в обмане.
– Эдмунд лжив и по-своему умен, но он вряд ли был в курсе того, какие существуют компании по производству парфюмерии. Я думаю, – предположил он, – что ваша тетя не только намерена извлечь из всего этого выгоду, она, возможно, все и спланировала, включая ваш брак с Эдмундом.
Оливии уже не хотелось плакать. Ей вдруг стало трудно дышать. Она не могла понять, как можно так пренебрегать приличиями, не могла поверить, что люди, которых она любила и которые, как она думала, любят ее, погубят ее будущее ради денег. Она стала ловить ртом воздух, кружить по кухне, оглядывая ее блуждающим взглядом.
Он, видимо, понял глубину ее шока. Отбросив стул, он вскочил и подошел к ней.
– Клодетт... – Она сглотнула и запустила пальцы в волосы и дернула их. – Меня с ним познакомила Клодетт, это она хотела, чтобы я вышла за него замуж, и всячески меня к этому подталкивала.
– Оливия. – Сэмсон положил ей руки на плечи, успокаивая.
Она не могла выдержать его прикосновения. Сбросив его руки, она отошла к полке у противоположной стены, где стояла ее любимая коллекция фарфоровых чайников, которую она собирала много лет. Она с трудом удержалась от желания разбить все их на мелкие кусочки.
Все стало на свои места, и она увидела ложь, коварство, изощренный обман. И причины.
– Клодетт хотела встать во главе Дома Ниван после смерти Жана-Франсуа, – с горечью в голосе сказала Оливия. – Она знала, что моя мать не разбирается в деле, а все остальные жили в Грассе. И она была права. – Оливию передернуло. – Но Клодетт наверняка промотала бы все до последнего пенни, если бы получила контроль над Домом Ниван, и она привела бы его к банкротству. И все, абсолютно все это знали. Вот почему даже ее брат, Робер Ниван, не допускал ее к делу и отдал магазин и все дело в управление мне. И выходит, что Клодетт, не получив того, чего хотела, решила разорить собственную племянницу с помощью обворожительного хитрого красавца.
– Мы вернем ваши деньги, – только и мог сказать Сэмсон.
Из ее горла вырвался язвительный смешок.
– Мои деньги? Неужели вы думаете, что дело только в моем наследстве? А как насчет моего достоинства, моих чувств? Насчет того, что меня использовали, Сэмсон? Даже вы это сказали. Он меня использовал. Они оба меня использовали.
– Я знаю. – Скрестив руки на груди, он просто смотрел на нее, но выражение его лица было суровым. – И мне очень жаль. Но вам придется мне довериться.
– Довериться вам? – Она расправила плечи и посмотрела на него с насмешкой. – Скажите, ваша светлость, почему вы меня сегодня вечером поцеловали?
Этот вопрос ошеломил его. У него даже непроизвольно чуть приоткрылся рот. Потом, сжав челюсти и прищурившись, он медленно пошел на нее.
– По-моему, мадам, наш поцелуй был взаимным, хотя я не имею ни малейшего понятия о том, какое этот восхитительный момент имеет отношение к нашему разговору.
Она решительно тряхнула головой.
– Прямое. Вы поцеловали меня. Намеренно поцеловали замужнюю женщину, а это вызывает недоверие. Вы целуете всех замужних женщин, с которыми знакомы?
– Вот именно – замужних, – зловещим шепотом повторил он.
Она стояла спиной к стене, схватившись за край полки с чайниками, и не сразу заметила, что его голос стал таким же холодным, как выражение его лица.
– Что, если я скажу вам, что не верю, будто вы находитесь в законном браке с моим братом?
– Скажу, что вы сошли с ума, – фыркнула она. – Или вы великолепный лжец, который старается обворожить меня точно так же, как Эдмунд.
У Сэмсона задергалась щека.
– Так вы думаете, что я поцеловал вас поэтому? Чтобы вы в меня влюбились? – Он саркастически улыбнулся. – Поверьте мне, дорогая, что мне не нужно лгать, чтобы привлечь внимание женщины.
